На стороне добра

В 2017 году Чамат Палихапития, один из первых руководителей Facebook, выразил «безмерные сожаления» о том, что содействовал развитию таких технологий. «Похоже, мы создали инструмент, разрывающий социальную ткань, — сказал он стэнфордской аудитории. — Эти короткие дофаминовые циклы разрушают основы функционирования общества». Тем не менее в том же году стартап Dopamine Labs (ныне Boundless Mind) получил миллион долларов первоначальных инвестиций. Основанный двумя нейропсихологами, он использует принципы положительного подкрепления для удержания пользователей онлайн. Клиентам обещают: «Дофамин подсадит на ваше приложение»[283].

Как и предсказывал Азимов, мы отгородились от природы ради более пригодной для себя среды. К сожалению, пребывание в интернете поощряет худшие инстинкты. Хотелось бы свалить вину за это на технологии, и многие так и делают. Основные тенденции прогресса, очевидно, разобщают нас. Но технологии только выполняют желания своих создателей и потребителей. Некоторые деятели борются с негативным влиянием на эмпатию, используя технологии для образования связей между людьми, невообразимые еще десять лет назад.

Вы проснулись в автобусе среди своих немногочисленных пожитков. В голубых креслах по соседству пассажиры полусидят, прислонив головы к окнам.

Повернувшись, вы видите отца с сыном. Почти все спят. Только один мужчина, с проседью в бороде и в жилете цвета хаки, стоит на задней площадке и в упор смотрит на вас. Вам от этого неуютно, и вы обращаете взгляд на водителя, надеясь в случае чего обратиться к нему за помощью. Снова глядя назад, вы видите, что бородач подошел ближе и теперь всего в нескольких футах от вас. Вы вздрагиваете от нехорошего предчувствия, но напоминаете себе, что ничего не случится. Снимаете шлем Oculus и возвращаетесь в реальный мир, в Виртуальную лабораторию человеческого взаимодействия Джереми Бейленсона в Стэнфорде.

Для все большего числа людей в Кремниевой долине долгая и опасная поездка на автобусе — не симуляция, а реальность. Округ Санта-Клара, где находятся офисы Facebook и Google, на втором месте в стране по концентрации богачей. Высокая стоимость жизни здесь вытеснила всех, кроме самых состоятельных. В Пало-Альто, технологическом эпицентре страны, за последние два года число бездомных увеличилось на шокирующие 26%, среди них много детей и целых семей[284]. Они ютятся в ночлежках, жилых прицепах, а в трудные времена в автобусе 22-го маршрута.

В миле от идиллического кампуса Стэнфорда находится остановка автобуса 22, следующего из Пало-Альто в Сан-Хосе и обратно по ночам. Местные бездомные пользуются этим убежищем так часто и в таких количествах, что его прозвали «Отель 22». Ближе к полуночи десятки людей усталыми вереницами сходятся на остановку. Полтора часа они едут от начала маршрута до конца, потом выходят и заходят обратно. Водители к этому привыкли. После отправления один объявил по громкой связи: «На сиденья не ложиться и ноги не ставить… Уважайте людей, которые после вас поедут на работу. Давайте обойдемся без проблем, чтобы все было тихо. Начнете выступать — знаете, что будет»[285].

По пути из Пало-Альто в салонах вдоль Эль-Камино-Реаль выставлены новенькие Tesla купе — 2019 в ожидании мультимиллионеров. Дальше по дороге припаркованы жилые автофургоны, принадлежащие семьям, чья жизнь пошла под откос несколько недель и месяцев назад.

Если контраст перестает шокировать, значит, вы научились не замечать страдания бездомных. Порой забывается, что они тоже люди. В одном исследовании нейрофизиологи показывали участникам фотографии представителей разных групп — бизнесменов, спортсменов, родителей — во время сканирования мозга. Его части, отвечающие за эмпатию, активировались при виде всех, кроме бездомных[286].

Представлять себя на месте бездомных мучительно; от этого возникает чувство вины и сомнение в справедливости мироустройства. В таких обстоятельствах канат эмпатии перетягивает на себя нежелание ее проявлять. Мы с Джереми решили разобраться, помогут ли технологии погружения сделать эмпатию по отношению к брошенным на произвол судьбы простой, естественной и неизбежной.

Несколько десятков лет назад технологии из лаборатории Джереми существовали только в научно-фантастических романах. А несколько лет назад это была оригинальная, дорогостоящая и технически несовершенная идея — увлекательная, но бесполезная. И вдруг она выстрелила. В 2014 году Facebook купила компанию Oculus VR за 2 миллиарда долларов. В то же время масса дешевых портативных устройств стоимостью от 10 до 300 долларов сделала виртуальную реальность доступной всем. По мнению Джереми, это не рядовое новшество в мультимедиа. «Виртуальная реальность психологически мощнее любой другой когда-либо созданной искусственной среды», — пишет он[287]. Секрет в «психологическом присутствии», как выражается Джереми. Книги и кино переносят нас в свой сюжет, но читатели и зрители не забывают, что они читают и смотрят. Виртуальная реальность настолько глубоко погружает в себя — забываешь, что все не по-настоящему. Пульс ускоряется, как если бы человек бежал на самом деле; он перепрыгивает препятствия и уклоняется от вражеского огня, будто они реальны. Легко перепутать виртуальную реальность с жизнью, потому что впечатления одинаковые.

Виртуальная реальность дополняет фантазии и наверняка повлияет на будущее игровой индустрии и порнографии. Но психологическое присутствие позволяет прочувствовать реальный опыт. По мнению Джереми, именно в этом корень популярности технологии.

Нападающие в американском футболе с ее помощью учатся лучше ориентироваться на поле, а студенты-медики — проводить сложные процедуры. В обоих случаях происходит быстрый, глубокий процесс обучения. Виртуальная реальность позволяет увидеть себя в теле старика или представителя другой расы, а еще посмотреть на мир глазами дальтоника. Как выяснили Джереми и его коллеги, такой опыт заставляет отказываться от стереотипов и снижает дискриминацию[288].

Узнав о подобных открытиях, художник Крис Милк решил воспевать виртуальную реальность как «совершенную машину увеличения эмпатии». В 2014 году Милк снял фильм виртуальной реальности «Облака над Сидрой» про двенадцатилетнюю девочку из лагеря Заатари в Иордании, где на то время проживали около восьмидесяти четырех тысяч сирийских беженцев. Зритель «знакомится» с Сидрой и проводит время с ней и ее семьей, изучая лагерь. Недавно Милк привозил фильм — вместе со шлемом Oculus — на Давосский всемирный экономический форум в Швейцарии.

«Эти люди, — рассказывает Милк, — не из тех, кто мог оказаться в палатке в лагере беженцев… но в один прекрасный день перенеслись туда, не выезжая из Швейцарии». По словам Милка, им стоило там «побывать». И вот почему: «Вы смотрите не сквозь экран телевизора… Вы сидите рядом с ней. Если опустите взгляд, то увидите под собой ту же землю, что и под ней. Так вы на более глубоком уровне понимаете, что она тоже человек. И чувствуете более глубокую эмпатию».

Вот так просто и эффективно. Да, технологии заслоняют нас друг от друга. Но все будет ровно наоборот, если подойти к ним иначе.

Милк снял убедительную историю, но экспериментально пока не подтверждено, что технологии погружения действительно развивают эмпатию. В этом есть сомнения. Представьте, что предлагаете кому-нибудь провести час в лагере для беженцев. Кто согласится и кто откажется? Люди, не желающие проявлять эмпатию, вообще не захотят входить в «машину эмпатии». Неравнодушных людей виртуальная реальность может сделать еще чуточку добрее. Но вопрос в том, способна ли она на большее.

Около трех лет назад мы с Джереми и студентами Фернандой Эррерой и Эрикой Вайц решили это выяснить. И придумали эксперимент с виртуальной реальностью, чтобы показать бездомных жителям Области залива в новом свете. С помощью Oculus Rift они наблюдали историю одного бездомного. Сначала зритель «просыпается» у себя в квартире, его выселяют, и ему надо продать какую-нибудь мебель, чтобы удержаться на плаву. С этим ничего не получается, и ему приходится жить в машине. Это запрещено, его застает полиция и конфискует автомобиль — так он оказывается в автобусе 22. В последней сцене можно узнать о других пассажирах. Если «кликнуть» на отца с ребенком, рассказчик объяснит: «Это Рэй и его сын Итан. Мать Итана долго болела и недавно скончалась. Рэю пришлось оплачивать больничные счета, и он влез в долги. Они в списке желающих в семейный приют, и пока там не освободились места, им приходится спать в автобусе».

Мы с Джереми не сомневались, что, пройдя по пути бездомного, люди ему посочувствуют. Но больше ли с помощью виртуальной реальности, чем при традиционных методах? Чтобы это узнать, одним участникам мы показали виртуальную реальность, а другим дали прочитать ту же историю и попросили представить себе, что думал и чувствовал главный герой. Таким способом эмпатия повышается, и это подтверждено десятками исследований, а значит, у виртуальной реальности был достойный соперник. Перед экспериментом я поспорил с Джереми, что любая низкотехнологичная альтернатива не меньше стимулирует эмпатию.

Я ошибался. Сначала выяснилось, что у всех выросла эмпатия к бездомному и возникло желание пожертвовать деньги на местные приюты. Но затем мы более подробно протестировали эти порывы и заметили разницу. Мы изложили участникам план А — голосование за увеличение площади муниципального жилья в Области залива с сопутствующим незначительным повышением налогов. Все участники поддержали план. Но потом мы предложили им подписать петицию, и большинство согласившихся были из группы виртуальной реальности.

При этом технологии обеспечивают долгосрочный эффект[289]. Спустя месяц после эксперимента участники, смотревшие видео виртуальной реальности, все еще хотели голосовать за проект в поддержку бездомных и не дегуманизировали их, в отличие от другой группы.

Ни я, ни Джереми не считаем виртуальную реальность совершенной машиной увеличения эмпатии. Некоторые переживания попросту невозможно показать. Мы можем усадить человека в «Отель 22» на несколько минут, но он не почувствует снедающую безнадежность застарелого голода. И все же радует, что виртуальная реальность стимулирует любознательность и подталкивает людей испытать то, на что они не решились бы в реальности. Джереми с командой инсталлировали наш «Отель 22» в торговых центрах и музеях по всей Области залива, и его уже посмотрели тысячи человек. В книге «Убить пересмешника» Аттикус Финч советует дочери: «Никогда не поймешь человека, пока не посмотришь на вещи с его точки зрения… пока не влезешь в его шкуру и не походишь в ней». С распространением виртуальной реальности у миллионов людей появляется такая возможность.

Виртуальная реальность показывает чужую жизнь, а другие технологии позволяют в буквальном смысле увидеть эмоции других людей. В 2012 году Google запустила проект Glass, который произвел фурор и быстро свернулся. Идея была революционная: сквозь маленький прозрачный компьютер, встроенный в очки, можно было «дополнять реальность», накладывая цифровые данные на аналоговое окружение. Возможности казались безграничными. Направив взгляд на ресторан, пользователи очков сразу видели его рейтинг на Yelp. На фоне вокзалов демонстрировалось табло отправления. С Glass жизнь походила на видеоигру.