Что в имени твоем, Байкал

Святое море

О названии Святое море впервые, пожалуй, написал Н. Семивский: «Байкал, море или Святое море, или озеро, а справедливее Ангарский провал, имеющий фигуру, подобную полумесяцу…»{61} Позднее, уже в наше время, название стало приписываться ранним русским поселенцам Байкала. В отношении его возникло оговоренное осторожными предположениями или обставленное вопросами мнение о том, что оно является калькой дорусского названия, дословно переведено с последнего{62}. Однако название Святое море в русских документах XVII — первой половины XVIII в. не встречается. Между тем слово «святой», навеянное анималистическими представлениями, было присуще русскому лексикону XVII в. На Байкале, в частности, оно вошло в название полуострова Святой Нос, о котором писал еще в 1673 г. Н. Спафарий: «… а от острова Олхона до Святого Носа, где переезжают, пучина великая, насилу в полтора днища могут переехать, и в тех местах многие суда разбиваются»{63}. Полуостров Святой Нос показан и назван на «Чертеже земли Иркуцкаго города» С. У. Ремезова. Святым морем русские иногда называли в Сибири море, в которое впадает река Яна{64}, т. е. море Лаптевых. К Байкалу же это название ранними русскими поселенцами, видимо, не применялось. К тому же среди дорусских названий озера, рассмотренных выше, нет ни одного, которое могло бы выступать в качестве основы для калькирования названия Святое море.

На Байкале перед штормом. Фото А. Пономарева.

Если ориентироваться на дату публикации Н. Семивского, то название Святое море у русских могло появиться лишь к началу XIX в. Оно могло возникнуть под влиянием религиозных представлений, тем более что у русских прослеживалось стремление называть озера, особенно окутанные ореолом загадочности, Святыми. Озер с таким названием по всей России — неисчислимое множество. Однако здесь отношение русских к озеру находило поддержку и со стороны бурят, с которыми русских связывали узы побратимства и дружбы. Буряты, как известно, почитают озеро-море, часто называют его великим, божественным. Такое отношение к природным объектам сложилось еще в древности, когда люди поклонялись светилам, звездам, большим горам, рекам, озерам и морям. Позднее оно сознательно культивировалось религией, в частности у бурят — шаманизмом.

Таким образом, русское название Святое море могло сложиться самостоятельно и еще более усилиться под влиянием бурят, почитавших величественное озеро-море, а вовсе не быть калькой дорусского названия. К тому же русские либо перенимали без изменений географические названия аборигенов, если только они становились им известными, либо давали свои названия за незнанием названий аборигенов, но отнюдь не прибегали к калькированию смыслового значения названия. Так, например, название полуострова Святой Нос, самого крупного на Байкале, принадлежит, несомненно, русским. Буряты называли его иначе — Хэлмэн хушун, что означает либо «сабельный мыс», либо «морда (нос) осетра»{65}. Полуостров был культовым местом бурятских шаманистов, где совершались обряды почитания мыса. Как можно видеть, название Святой Нос не является калькой с бурятского, но оно, возможно, возникло под влиянием бурятского шаманизма.

Святым, священным морем русские могли назвать Байкал еще и под влиянием так называемой ложной этимологизации, когда сходные по звучанию слова из разных языков, имеющие различные смысловые значения, отождествляются. Они сначала познакомились с эвенкийским названием озера — Ламу, затем узнали о бурятском названии — Байгал. Но через бурят до них дошло и тибетское слово «лама» — священник, святой, поэтому эвенкийское Ламу могло объясняться русскими как исходное по звучанию: лама — святой.