Что в имени твоем, Байкал

Ламу

Название Ламу принадлежит одному из древних народов Сибири — эвенкам. В эвенкийском языке с глубокой древности существует слово «ламу» — «море». Этим словом они называли и Байкал{6}. Эвенки, первоначально ведшие образ жизни пеших охотников (пешие, или сидячие, эвенки вплоть до начала XX в. населяли восточные берега Северного Байкала) и освоившие оленеводство в позднее время, из районов Прибайкалья, своей прародины, расселились на восток, до побережья Охотского моря, и на север, до Северного Ледовитого океана. Они перенесли название Ламу и на эти природные объекты, несмотря на заметные различия в размерах между Байкалом, Охотским морем и Северным Ледовитым океаном. Это вполне объяснимо, поскольку первоначально слово «ламу» было нарицательным и обозначало море вообще и только позднее оно стало употребляться как имя собственное.

Слово «ламу» у эвенков входит не только в название Байкала, но и в другие топонимы. Так, реку Кичеру в ее нижнем течении, когда она выходит на равнинные пространства общей дельты с Верхней Ангарой и, сливаясь с ее протокой — Ангараканом, через озера течет в Байкал, эвенки называют Ламутканом, т. е. Морской речкой, впадающей в море Ламу. Горный хребет между Северным Байкалом и Киренгой эвенки называли Ламским. По крайней мере, именно под таким названием он упоминается в русских документах XVII в.; ясачные акты, например, говорят о толмаче Кондратии Мясине, который принес с верховьев Киренги 54 соболя и рассказывал, что он ходил «из ясачного зимовья вверх Лены меж Ламы и Киренги на Ламский хребет к тунгусским людям…». Территории, прилегающие к Верхоленскому острогу, в русских документах описываются так: «Верхо-ленского братского острожку вверх реки Лены и Куленги и Киренги, и Ханды и Ламского хребта, и озера Очеуля…», а тунгусы, населявшие эти территории, называются «тунгусами озера Очеуля и Ламского хребта»{7} или просто «ламскими».

Слово «ламу» у эвенков, возможно, входило и в самоназвания их родовых группировок. Такую возможность отметил А. С. Шубин, полагающий, что эвенкийский род намясинцев (намегиров), до прихода русских населявший устье Баргузина и восточное побережье Северного Байкала, получил свое название по месту обитания — побережью Байкала — от слова «ламу», которое изменялось по такой схеме: наму — ламу — ламугил (р) — намугир — намэгир. Возникавшие родовые самоназвания имели только одно значение — «приморские»{8}.

Следует иметь в виду, что слово «ламу» в эвенкийском языке имеет близкородственные синонимы: лам — в диалектах учурско-зейском, чумиканском, аянском, сахалинском; ламэ — в диалектах подкаменно-тунгусском, северобайкальском, учурском; нам — в аянском диалекте, и всюду только с одним значением — «море». Соответствия ему находятся в родственных языках: эвенском (нам), негидальском (лам), орочском (наму), удэгейском (наму), ульчском и орокском (наму), нанайском (намо, наму), маньчжурском (наму), и везде со значением «море», а во многих из этих языков, кроме эвенкийского, также со значением «океан» или даже «озеро Байкал». Соответствия слову есть, кроме того, в корейском языке: lam — голубой, синий, в монгольских языках: старописьменно-монгольское namag, монгольское и бурятское намаг, калмыцкое намг (устаревшее слово) — со значением «болото, топь, трясина». В. М. Иллич-Свитыч полагает, что в алтайских языках исходной была утраченная форма lāmu со значением «болото». Он, кроме того, отмечает соответствия в картвельских языках (lam — ил, сырость), индоевропейских (lehm — болото, лужа), уральских (Lampe — болото, озерцо) и выделяет праформу LaHm (и) — болото{9}.

Под названием Ламу озеро часто упоминается в эвенкийских преданиях. Послушаем одно из них в переводе М. Г. Воскобойникова (Эвенкийский фольклор. Л., 1960):

Давным-давно род киндыгир жил где-то там, не зная Байкала. Однажды их шаман увидел Байкал и сказал:

— Я хорошее место вижу. Но народу там, словно леса много.

Трижды шаман зажигал лес, чтобы проложить дорогу к Байкалу.

По этой дороге народ пришел на Байкал.

В то время здесь жили племена монголов. Завидев киндыгиров, эти племена пустились в бегство и спрятались в скалы.

У монголов была девушка, сильная была. Эта их девица прорубила скалу, образовала дорогу. По этой дороге монголы убежали от киндыгиров. Киндыгиры же с тех пор остались на этих землях, на Байкале.

Предводитель киндыгиров сказал своему племени:

— Ну, теперь здесь оставайтесь! Здесь много зверя и рыбы. Жить можно хорошо. Скоро я умру, и вы схороните меня на острове, около речки Душкачанки.

Умер вождь киндыгиров. Схоронили его сородичи и отправились кочевать далеко в горы, от Байкала до реки Мамы.

На реке Маме киндыгиры встретили другой род — самагиров — и начали с ними воевать.

В былые времена территория, на которой жили эвенки, была намного шире, чем сейчас. И об этом можно судить по географическим названиям, обнаруживающим связь с эвенкийским языком либо по корневым основам, либо по способу словообразования. Например, на Руси в таких, казалось бы, исконно русских названиях, как Вычегда, Вологда, Онега, Пинега, Няндома, Волоколамск и другие, явно видны признаки эвенкийского или, во всяком случае, тунгусо-маньчжурского происхождения.

В Сибири тесное общение эвенков с якутами привело к тому, что эвенкийское ламу проникло в якутский язык. И довольно глубоко. Охотское море якуты стали называть Ламу байагъал, присоединив к эвенкийскому названию свое слово, обозначающее «море». Дорога, ведущая с Лены на побережье Охотского моря, стала именоваться Илин Лаамы суола — Восточная Ламская дорога, город Охотск — Лаамы. Более обстоятельно, с привлечением многих топонимов, этот вопрос рассмотрен якутским топонимистом Багдарыыном Сулбэ{10}.

Районы Околобайкалья к моменту прихода в край русских, в XVII в., были заселены преимущественно многочисленными племенами эвенков (тунгусов).

Буряты на побережье Байкала жили только на Ольхоне и в Приольхонье, по Голоустной, в устье Селенги. В бассейне Иркута обитали тюркоязычные сойоты и самодийское племя кайсотов (ирхитов). В 1643 г. на Байкал по приказу якутского воеводы П. П. Головина отправился Курбат Иванов во главе отряда, состоящего из 26 служилых и 48 промышленных и гулящих людей.

Карта расселения племен и родов народов Сибири в XVII в. Из книги «История Сибири с древнейших времен до наших дней».

Условные обозначения: 1 — монголы, 2 — тюрки, 3 — самоеды. Не заштрихованы районы расселения тунгусских родов и племен.

Проводником отряда выступал тунгусский князец Можеул. 2 июля отряд подошел к берегу Малого моря, построил суда и переправился на остров Ольхон. Отсюда Иванов отправил группу из 36 казаков и промышленных людей во главе с десятником Семейкой Скороходовым «вверх по Ламе на реку на Ангару». Скороходов прошел по западному берегу Байкала до Верхней Ангары, поставил здесь зимовье, собрал ясак с местных тунгусов и дошел побережьем до Баргузина. Так первые русские землепроходцы появились на Байкале и от эвенков (тунгусов) узнали об их названии озера-моря — Ламу. Князец Можеул, который выступал в качестве корреспондента русских служивых людей еще до Курбата Иванова, сообщал, что еще раньше (видимо, в 1640 г.) ходили «по Ламе в судах русские люди казаки… а отколева те казаки пришли и давно ли по Ламе ходят, того не ведают»{11}.

В русских документах долгое время под названием Ламу понимались разные географические объекты: Северный Ледовитый океан, Охотское море, озеро Байкал, что вносило изрядную путаницу, усугублявшуюся еще тем, что землепроходцы по собственному радению этим же именем называли Амур.

От эвенков русские получили и сообщение о том, что «брацкие» люди (буряты) называют озеро иначе — Байгал. Об этом определенно говорил тот же князец Може-ул: «А Ламу называют брацкие люди Байкалом озером…»{12}. В первых русских документах, перемежаясь, эти два названия и шли рядом, рука об руку. Эвенкийское Ламу на первых порах было даже более употребительным. Более того, русские документы со всей очевидностью показывают, что название Байгал по первости русские относили к самостоятельному озеру, которое, как они думали, расположено рядом с Ламу. Это явствует из следующего документа:

«А течет Лена река вершина ис ключей, а подошла та вершина Ленская к Ламе блиско. А по Ламе и по Байкалу живут неясашные тунгусы кумкагири и чилкагири, и иных родов много, а числа те тунгусы им не знают сколько их в роду. А соболей де у тех тунгусов много; а на Ламе остров именем Оихон. А ходу чрез Ламу до острова Оихона судового день. А люди на том острове живут братцкие многие; лошадей и всяково скота много, а хлеб у них родитца просо.

А с Оихона острова на другую сторону Ламы день же судового ходу.

А на другой стороне Ламы живут братцкие ж люди, конные, а тунгусы оленные, а от тех де брацких людей в правую сторону по Байкалу к Енисейской вершине живут люди точали, скотные. А Енисей река, которую называют Тунгускою и Ангарою, вышла из Байкала озера, а где вышла из Байкала та река, и в вершине она мала и мелка. А течет та река под Енисейской острог.

А вода в Ламе стоячая, пресная, а рыба в ней всякая и зверь морской. А где пролива той Ламы в море, того те тунгусы не ведают»{13}.

Из этого сообщения видно, что русские искали у Ламу такого же речного соединения с океаном, какое, как они уже установили, существует у Байкала, — через Ангару (Тунгуску).