Слова. Том III. Духовная борьба

Признание своей ошибки

Геронда, авва Исаак говорит, что в молитве надо чувствовать себя подобно ребёнку[73].

– Да, надо чувствовать себя ребёнком, но ребёнком непослушным. Надо осознавать, что ты огорчил своего Отца, и оплакивать это. Тогда ты ощутишь Божественную ласку. Не надо говорить так: «Я ребёнок, и поэтому Бог должен меня любить и прощать, так что я могу выкидывать разные фокусы».

– Геронда, я прочитала у святого Григория Нисского, что для того чтобы называть Бога Отцом, мы должны достичь бесстрастия, в противном случае – это «брань и поношение»[74].

– Не волнуйся, глупенькая. Святитель написал это для тех, кто живёт праздно и грешно. Однако, если, согрешая, человек глубоко осознаёт свою вину, он может называть Бога Отцом.

– Геронда, я чувствую себя великой должницей по отношению к Богу, и это причиняет мне боль.

– С того момента, как ты начинаешь чувствовать себя должницей Бога и смиренно говорить: «Согреших, Боже мой», Бог прощает тебя, помогает тебе и даёт тебе Свою благодать. И если в этом состоянии тебя застанет смерть, ты спасёшься. Ведь ты же не просто называешь себя должницей и одновременно продолжаешь катиться по наклонной плоскости. Нет – ты подвизаешься. Ты не находишься в бесовском состоянии – Боже упаси! Ведь с Божией помощью здесь, в монастыре, все сёстры худо-бедно находятся в покаянии. А кроме того, знай, что, ощущая себя в состоянии никуда не годном, духовный человек приемлет Божественную благодать. Ведь это осознание своей греховности становится для такого человека духовным омовением.

Когда в разговоре со мной кто-то с болью говорит о себе: «Я такой, сякой, эдакий», то я радуюсь, потому что если человек признает свои погрешности, то он от них освободится. Как-то на Афоне я случайно набрёл на хижину, в которой жил один человек вместе с кошками и собаками. Боясь пожара, он даже не зажигал огня для тепла. Этот человек был забыт и оставлен всеми! Мне стало за него больно, но, когда я стал выражать ему своё сочувствие, он ответил: «Не жалей меня, монах. Я должен помучиться. Если бы ты знал, сколько я всего натворил, ты бы меня не жалел. Для меня и те условия, в которых я живу сейчас, чересчур хороши». Но разве Бог не устроит спасение такого человека – какие бы грехи он ни совершил раньше? Недавно[75], когда я был в больнице, ко мне подошла одна женщина, руки которой были настолько исколоты от переливания крови, что на них было страшно смотреть! Там буквально не было живого места! «Во мне нет ничего доброго, – говорила мне она. – Но, может быть, Бог пожалеет меня и возьмёт в рай. Ведь у меня есть такой-то порок, такой-то недостаток…» – и она обличала себя в целой куче разных недостатков. Какой же тонкой работой по отношению к себе она занималась! Я не видел другого человека, находящегося в подобном состоянии!

– Геронда, я слышала, как один человек говорил: «У меня есть помысел, что Христос отнесётся к нам со снисходительностью». Правильный ли это помысел?

– Если у человека есть большое смирение, если он осознаёт свои ошибки, в высокой степени ощущает свою вину и страдает, тогда Христос отнесётся к нему со снисхождением и его простит. «Дитя Моё, – скажет Христос этому человеку, – перестань об этом думать. Это всё в безвозвратном прошлом». Однако если, не осознавая своей вины, человек успокаивает свой помысел тем, что Христос отнесётся к нему со снисхождением и милосердием, то это очень опасно. Что же получается, что Христос даст награду грешникам?

Доброе познание себя приводит Бога в умиление и даёт нам Божественную помощь и райскую радость. Однако если бы мы могли получить помощь и без познания себя, Бог не требовал бы от нас даже этого.

– Геронда, Вы сказали «доброе познание себя». А бывает и недоброе познание себя?

– Да, можно, имея ошибочное познание своего внутреннего человека, оправдывать себя и успокаивать свой помысел. Поэтому, говоря, что у человека есть осознание ошибки, я имею в виду то, что он прилагает хотя бы малое старание исправиться. К примеру, я должен тебе пятьсот тысяч драхм. При встрече с тобой я говорю: «За мной должок – пятьсот тысяч», однако возвращение долга меня не беспокоит, я просто признаю за собой долг. Проходит немного времени, я снова вспоминаю об этом и снова говорю тебе: «Да, да, за мной должок». Но это не означает осознания долга. Действительно осознавая за собой долг, человек не спит: он ищет способ его отдать. И в этом случае слова: «Я тебе должен» – он произносит таким тоном, что заимодавец получает извещение о том, что отдача долга действительно волнует должника.