Слова. Том III. Духовная борьба

Слёзы покаяния

Покаяние – это крещение слезами. Каясь, человек проходит через новое крещение, возрождается. Апостол Пётр своим отречением, в какой-то степени, предал Христа. Однако он пла́кася го́рько[83] и поэтому получил прощение в своём падении. То есть искреннее покаяние омыло апостола Петра, снова очистило его. Посмотри: ведь Бог сначала сотворил землю, сотворил море, всё остальное, а потом взял землю и сотворил человека. Человек сначала рождается плотски, а потом, в таинстве святого крещения, он духовно возрождается от воды – творения Божия и от Святого Духа – Божественной Благодати. Водо́ю и Духом возрождается человек и становится человеком новым.

– Геронда, то есть подобно тому как Бог при творении человека взял землю и сотворил его, так и сейчас в таинстве святого крещения Он использует воду для того чтобы человека воссоздать?

– Да, вода имеет очистительный смысл, поэтому священник в таинстве святого крещения погружает человека в воду. Человек омывается от первородного греха, очищается от грехов, его осеняет благодать Божия, он облачается во Христа и становится новым, возрождённым человеком. Это результат святого крещения. Когда Никодим, придя ко Христу, спросил Его, как человек может родиться вновь, Христос ясно ответил ему: Ами́нь, ами́нь, глаго́лю тебе́, а́ще кто не роди́тся водо́ю и Ду́хом, не мо́жет вни́ти во Ца́рствие Бо́жие[84]. В таинстве святого крещения человек становится новым, совершенным творением Бога после грехопадения. Поэтому если человек не осквернит своё святое крещение, то у него будет много Божественной благодати. Но даже если он испачкает себя после таинства святого крещения, то у него есть крещение покаянием. Если человек осознает свой грех, если ему станет за него больно, то он, некоторым образом, омывается слезами покаяния и к нему снова приходит благодать Божия[85].

– Геронда, я уже много лет не могу плакать о своих грехах, у меня нет ни слезинки. Это значит, что у меня нет настоящего покаяния?

– Тебе что, не больно за грех, который ты совершаешь?

– Больно, но, наверное, эта боль неглубока.

– Не приходи к заключению на основании слёз. Конечно, слёзы – это отличительный признак покаяния, однако не единственный. Некоторые люди плачут и ещё с мокрыми от слёз глазами начинают смеяться. Сердечная боль и внутреннее воздыхание – это те внутренние слёзы, которые выше, чем слёзы внешние. Один несчастный человек говорил мне: «Какой же я жёсткий человек, отче! У меня нет ни слезинки! Моё сердце окаменело. Ах, какое же у меня жёсткое сердце!» Будучи очень чутким, этот несчастный чувствовал себя очень жестокосердным, потому что не плакал. Однако он глубоко воздыхал, стонал, и было видно, что стоны и воздыхания словно исходят из глубин сердца этого несчастного! А кто-то другой может плакать и тут же смеяться. Такой человек подобен переменчивой весенней погоде. Например, увидев обездоленного, такой человек может умилиться, немножко поплакать и тут же сказать себе: «Погляди, как я сочувствую чужой боли!» Или, пролив немного слёз в молитве, он говорит: «Раз моя молитва совершается со слезами, то Бог её слышит!» И таким образом он успокаивает свой помысел.

А бывают и безутешные слёзы. Эти слёзы – от тангалашки. В таких слезах нет покаяния, но есть задетый эгоизм. В этом случае человек эгоистично плачет о своём падении. Он бередит свою рану не потому, что огорчил Бога, а потому, что, будучи невнимательным, пал в глазах других людей. Таким образом, он страдает вдвойне. Помню одного вожака шайки мятежников на гражданской войне. Да дарует Бог покаяние этому человеку! Как-то раз в его руки попал один бедный отец семейства, у которого было девять детей. Поскольку этот человек был не согласен с коммунистической идеологией, вожак бандитской шайки повалил его наземь и начал безжалостно избивать. А когда-то этот несчастный был его слугой. «Слушай, – кричал несчастный, – неужели тебе меня не жалко! Ведь у меня девять детей! Разве ты не помнишь, как, когда ты был ребёнком, я носил тебя на закорках? Что плохого я тебе сделал?» Видя, как вожак жестоко избивает ногами этого несчастного, один из его товарищей по шайке крикнул ему: «Послушай, что плохого он тебе сделал? Неужели тебе его не жалко? Ведь он же глава семейства». И тут же произошла удивительная перемена: злодей начал горько плакать, потому что замечание товарища задело его эгоизм!

Подобные слёзы эгоистичны, они подобны раскаянию Иуды. Иуда, предав Христа, пошёл к фарисеям, чтобы сказать им «согреши́х». Но фарисеи ответили Иуде: «Ну а нам-то ты зачем говоришь о том, что согрешил?» Эти слова задели Иуду, он обозлился, швырнул фарисеям сребреники, ушёл и от эгоизма повесился[86]. Но если бы Иуда покаялся, пошёл ко Христу и сказал бы Ему: «Прости», то он бы спасся.