Душа после смерти: Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной Церкви

1. Местонахождение неба и ада

Многочисленные примеры из повествований святых отцов и житий святых показали, что душа после смерти сразу входит в поднебесную воздушную область, свойства которой подробно расмотрены выше. Мы видели, что, как только тело умирает и душа прощается со всем земным, ее прохождение через воздушную область описывается как восхождение по мытарствам, где начинается частный суд, цель которого — определить, готова ли она обитать в раю. Души, уличенные в нераскаянных грехах, низвергаются бесами в ад, успешно проходящие испытания на мытарствах свободно восходят на небеса, сопровождаемые Ангелами.

Что такое небо? Где оно? Занимает ли оно какое-то место? Находится ли оно вверху? Как и во всех вопросах, касающихся жизни после смерти, нам следует задавать такие вопросы не из любопытства, но с целью лучше вникнуть в учение, переданное нам Церковью, и избежать недоумений, которые современные идеи и некоторые психические опыты могут вызвать у православных христиан.

Вопрос о «местонахождении» неба (и ада) в наше время почти везде понимается неправильно. Еще недавно советский руководитель Хрущев смеялся над верующими в Бога — он, видите ли, послал космонавтов в космос, и они Его не видели!

В атеистическую карикатуру рая на «облаках» не верит ни один здравомыслящий христианин, но находятся наивные протестанты, которые поместили бы рай в отдаленную галактику или созвездие. Видимое творение пало и подверглось тлению, и потому в нем нет места для невидимого Божия неба как реальности духовной и невещественной. Однако многие христиане, чтобы избежать насмешек со стороны неверующих и уйти от малейшей примеси материалистического учения, уклоняются в другую крайность, заявляя, что неба нет «нигде». Среди римо-католиков и протестантов бытует мнение, что небо — это «состояние, а не место», что «вверху» лишь метафора, что вознесение Христово (см. Лк. 24, 50-51; Деян. 1, 9-11) было на самом деле не вознесением, а лишь изменением состояния. Плод всего подобного — утрата четкой и конкретной концепции неба и ада, так что чувство реальности начинает угасать, что чревато разрушительными последствиями для христианской жизни, потому как это та реальность, к которой обращена вся наша земная жизнь. Все подобные апологии, по учению свт. Игнатия Брянчанинова, основываются на ложной посылке философа новейшего времени Декарта, утверждавшего, что все нематериальное есть «чистый дух», не ограниченный временем и пространством. Учение Православной Церкви — другое. Свт. Игнатий пишет: «Мечта Декарта о независимости духов от пространства и времени — решительная нелепость. Все ограниченное, по необходимости, зависит от пространства»201. «Многочисленные цитаты... из богослужебных книг и из творений отцов Православной Церкви... со всею удовлетворительностью решают вопрос относительно того, где помещаются рай и ад... Обратим теперь внимание на учение Православной, восточной Церкви... О! С какою ясностью она указывает место рая на небе и место ада во внутренности земли»202. Здесь мы укажем, как следует это учение понимать.

Все православные источники (Священное Писание, богослужения, жития святых, творения святых отцов), которые цитирует свт. Игнатий, свидетельствуют о том, что рай и небо находятся «вверху», а ад «внизу», под землей.

И поскольку Ангелы и души ограничены в пространстве (о чем говорится в главе II «Православное учение об Ангелах»), то им приходится всегда быть в определенном месте — будь то небо, ад или земля. Мы цитировали учение преп. Иоанна Дамаскина об Ангелах: «Когда они находятся на небе, их нет на земле; и посылаемые Богом на землю — они не остаются на небе»203. Это учение тождественно [учению] изложенному ранее св. Василием Великим в сочинении «О Святом Духе» (гл. 23), св. Григорием Двоесловом в «Поучениях на Книгу Иова» (II, 3) и всеми отцами Православной Церкви.

Итак, небеса — место, и оно, конечно, вверху, выше любой точки земли, а ад внизу, в недрах земли, но эти места и их обитателей люди не видят, пока их духовные очи не открыты, как об этом говорилось ранее, относительно воздушной области. Места сии вне пределов нашей пространственно-временной системы: ни самолет не пролетит «незримо» через рай, ни спутник Земли не пересечет третье небо, ни до души, ожидающей Страшного Суда в аду, нельзя добраться путем бурения земной коры. Они не там, а в ином виде пространства, начинающегося здесь, но простирающегося, если можно так сказать, в другом направлении.

Свидетельства или намеки на иной тип действительности существуют даже в повседневном опыте мира сего. Существование вулканов и высокой температуры в недрах Земли многими святыми и отцами Церкви рассматривается как прямое указание на существование ада в глубине Земли204. Конечно, ад не «материален», как материальна лава, выходящая из земной коры; по всей видимости, имеется некое сближение двух видов реальности, сближение, которое можно видеть в самой природе человека, его способности в определенных обстоятельствах или по воле Божией воспринимать оба вида реальности даже в этой жизни. Современным ученым приходится признать, что они не уверены ни в элементарной природе и границах материи, ни в том, где она исчезает и начинается реальность «душевная» (psychic).

Многочисленные сообщения в житиях святых показывают, как иной вид действительности вторгается в «нормальное» пространство мира сего. Часто душа новопреставленного человека зримо восходит на небо, как это было, когда св. Венедикт видел душу св. Германа Капуанского, возносимую на небо Ангелами в огненном шаре205, или когда жители Афогнака видели душу св. Германа, восходящую в огненном столпе, или когда старец Филарет Глинский лицезрел восходящую душу преп. Серафима Саровского. Пророк Елисей видел пророка Илию, взятого на небо на огненной колеснице (см. 4 Цар. 2, 11). Нередко были видимы души, проходящие через мытарства; такие случаи часто встречаются в житии св. Нифонта, епископа Констанции Кипрской (память 23 декабря), и св. Колумбы Ионского (некоторые примеры из его жития мы привели в главе о мытарствах). Житие блж. Феофила Киевского повествует, что один из свидетелей его праведной кончины видел, как «вдруг перед ним что-то промелькнуло и в лицо пахнула струя прохладного воздуха. С изумлением взглянул Димитрий вверх и остолбенел: в келии медленно стал подниматься покров, и голубое небо, точно простирая свои объятия, приготовилось принять святую душу умирающего праведника»206.

Наша любознательность не должна простираться дальше общего знания, что небо и ад — это в самом деле «места», но не в сем мире, не в нашей пространственно-временной системе. Мы собьемся с толку, пытаясь собрать воедино их «географию», настолько эти «места» отличаются от земных понятий. Некоторые жития святых ясно указывают, что «небо» находится над «раем»; в других отмечается, что существует, по крайней мере, «три неба», но нам не следует определять «пределы» этих мест или разграничивать их свойства. Описания даны нам Божественным Промыслом, чтобы побудить нас наследовать рай путем христианской жизни и смерти, а не для того, чтобы прилагать к ним светские категории логики и познания, которые к ним не подходят. Справедливо напоминает нам о должной осторожности в стяжании знаний о небе и аде св. Иоанн Златоуст: «Ты спрашиваешь, где ад? Но для чего тебе это знать? Ты должен знать то, что ад существует, а не то, где он сокрыт... По моему мнению, он где-то за пределами всего этого мира... Постараемся же узнать не где он, а как его избежать»207.

Нам в сей жизни много не дано понять о потусторонней реальности, хотя сведений вполне достаточно, чтобы отвечать рационалистам, утверждающим, что неба и ада нет «нигде», то есть они не существуют, только потому, что они не могут их видеть. На самом деле эти места существуют «где-то», причем некоторые из живущих на земле были там и вернулись на землю, чтобы рассказать о них; однако сии места видимы нами во плоти более верой, чем знанием: Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь я знаю отчасти, а тогда позна́ю, подобно как я познан (1 Кор. 13, 12).