Очерк православного учения об ангелах.

Заключение

Как сотворение, так существо, местопребывание, служение и вечность Ангелов прежде всего доказывают неопровержимую истину, что в ряду существ, сотворенных Богом, Ангелы занимают первое место и много превосходят человека; а посему, естественно, человек должен подражать Ангелам. Блж. Иероним Стридонский говорит: «Каждый Ангел на небеси превосходнее человека. Ибо мы подражаем совершенствам Ангелов, а не они нашим, как бредят некоторые мечтатели»492.

И подлинно, те — мечтатели, которые хотят Ангелов унизить пред собой. Приходивший к нам с небес Иисус Христос, чтобы возглавити Собою всяческая, яже на небесех и яже на земли (Ефес. 1, 10), учит нас желать и стремиться быть подражателями Ангелам; это заключил Он в словах молитвы к Отцу Небесному: да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли (Мф. 6, 10). Но если бы этой прямой заповеди о подражании Ангелам мы и не получили от Иисуса Христа, то должны бы подражать им и потому, что в Св. Писании ясно и решительно выражено, что они совершеннее нас. Так, псалмопевец Давид говорит, что человек умален малым чим от ангел (Пс. 8, 6); а апостол Петр говорит, что Ангелы крепостью и силой больше нас (2 Пет. 2, 11). Апостол же Павел, желая выразить величие Иисуса Христа, называет Его лучшим ангелов (Евр. 1, 4–14). Все это показывает, что Ангелы суть существа высшие в ряду всех сотворенных существ.

Отвращаясь от гордых мечтателей, видящих в себе мнимое превосходство пред Ангелами, мы замечаем иногда самолюбивых искателей, ропщущих на Бога, почему Он не одарил человека совершенствами Ангельскими. Положения этих гордых мыслителей блаженный Марк, митрополит Ефесский, выражает сими словами: «От природы медлен человек на добро, говорят они; и столько недугов разлилось в нем от неразумной части души и от немощи телесной, что почти необходимо стало ему безпрерывно грешить. Поэтому надлежало бы или сообщить ему какую-либо Ангельскую силу, для освобождения его от сих недугов, и даже высшую Ангельской, чтобы он мог творить добро, или уже не требовать от него такой деятельности, для которой наперед не даровано ему потребной силы»493.

При самом первом взгляде на это умствование всякий приметит в этих мыслителях клевету на Бога, будто бы непремудро устроившего человека, а потом и дьявольский замысел — восхитить славу и могущество Божие. Вслушаемся, что отвечает этим лжемудрецам блж. Марк Ефесский. «Если все создано и распределено премудрым Художником, — говорит он, — если все получило в удел бытие по одной Его милости (ибо могло ли какое-нибудь существо привнести от себя что-либо такое, что бы не существовало никогда и никак), вдруг какая-нибудь тварь, недовольная собственным бытием, объявляет притязания на преимущества другой и, вместо того, чтобы благодарить Создателя за свои преимущества перед низшими существами, жалуется на недостаток высших совершенств, а не хочет оставаться при том, с чем создана, — не покажется ли такая тварь глупой, и можно ли не упрекнуть ее в строптивости и неведении законов мироздания, по которым необходимо должно существовать и первое и второе, разнородное и разнообразное? Так, например, если бы растение захотело иметь способность чувствовать, а улитка вознегодовала на то, что она не рыба; рыба — что она не человек; и, наконец, сам человек стал роптать, что он не Ангел, — какой безпорядок, какое расстройство произошло бы тогда в мире!.. Но если бы ты захотел иметь природу равноангельскую, то это было бы несправедливостью против Создателя, это был бы недуг дьявольский, ибо дьявол, пожелав того, что было выше его природы, потерял и то, что ей принадлежало. Он был Ангелом и занимал первую степень в творении, а захотел еще быть и богом. Так, может быть, и ты, сделавшись Ангелом, не остановился бы на сем в своих желаниях, но простерся бы еще далее, научившись однажды не довольствоваться своим состоянием. Не видишь ли теперь, что и самая высокая природа может изменяться, что и ей можно ниспасть? Ибо что чище и светлее Ангела? Что выше и тверже неба? Однако же и светлый Ангел омрачился и ниспал до самой крайней степени зла! А что погубило его? То же самое легкомыслие, которое и тебя развращает, заставляя винить свою природу»494.

Итак, приходим к явному заключению, что все твари, равно и человек, должны быть довольны богодарованными им силами и сообразно с ними выполнять свое особенное назначение. Но мнимые мудрецы говорят: «Как же человеку возможно выполнить свое назначение, когда от несовершенства во всех способностях человека происходят его погрешности, а от погрешностей естественно рождается зло?» Это заключение совершенно неосновательно. По отношению к всесовершеннейшему Богу все твари несовершенны, не исключая и Ангелов, потому что и их способности и силы ограниченны (Мф. 24, 36; 1 Пет. 1, 12). При всем том Ангелы свято исполняют свое предназначение. Равным образом и человек несовершен в сравнении с Богом и Ангелами, но при всем несовершенстве своем может выполнить свое предназначение и даже приблизиться к совершенству Ангельскому, потому что о будущем совершенстве святых на небесах Господь сказал, что они равни суть ангелом (Лк. 20, 36)495.

Но не жалким ли, говорят, представляется человек даже в Св. Писании, где св. апостол Павел описывает его следующими словами: плоть похотствует на духа, дух же на плоть: сия же друг другу противятся (Гал. 5, 17)? Действительно, в этих словах выражается непрестанная внутри нас борьба плоти и духа; справедливо, что эту борьбу замечают в себе даже и праведные люди. Преподобный Иоанн Кассиан описывает эту борьбу весьма выразительно. «Ведется внутри нас непрерывная домашняя брань, — говорит он. — Тогда как похоть плоти неудержимо стремится к одному греховному и находит удовольствие в одном том, что доставляет временный покой; дух, напротив, весь желает прилепиться к делам духовным, оставляя даже самые необходимые потребности плоти, желает предаться исключительно тем одним, не уделяя даже и малой заботы о тленной плоти сей. Плоть услаждается сластьми и похотьми, духу неприятны даже естественные нужды. Та желает насыщаться сном и наполняться пищей; сему питательнее бдения и посты, и он не хотел бы принимать пищи и сна даже столько, сколько это необходимо для жизни. Та желает изобиловать всякими сокровищами, сей неохотно имеет даже малую часть хлеба на каждодневное содержание. Та любит нежиться и окружать себя толпой ласкателей, сему отраднее житие жестокое и запустение уединения, удаленного от сопребывания смертных. Та пленяется похвалами и почестями человеческими, сей радуется, если терпит обиды и притеснения»496.

Что же, такая брань полезна ли для нас? Не только полезна, но и необходима для нас, как существ разумно-свободных, облеченных плотью. «Происходящая в нашем существе брань, — рассуждает тот же преподобный Иоанн Кассиан, — извлекая нас из состояния безпечной холодности, призывает к трудам и ревности о добродетелях, учреждая в то же время прекрасную середину, в коей, с одной стороны, жар духа, с другой — холодность плоти установляют произвол воли нашей в соразмернейшей теплоте ревности. Вследствие сего ни необузданным страстям плоти увлекать душу нашу не попускает стремление духа, ни духу порываться непомерными желаниями добродетелей не позволяет немощь плоти, — чтобы, иначе, в первом случае не пустили корней всякого рода пороки, а во втором, возношение не нанесло нам глубокой раны мечом гордости; правильное уравновешение взаимного их противоборства, сохраняя разумную меру между тем и другим стремлением, научает воина Христова всегда шествовать путем царским»497.

После этого, скажут нам, как не пожалеть нам о том, что Бог не сотворил нас безплотными существами, — тогда мы не испытывали бы настоящей борьбы плоти и духа. Но тогда, при настоящих наших способностях души, мы могли бы быть несчастнее демонов, потому что не имели бы средств к покаянию и быстрее стремились бы на зло, как не удерживаемые сопротивлением плоти. Преподобный Иоанн Кассиан так рассуждает об этом. «От сей брани (плоти и духа) зависит очень полезное для нас промедление дела, — говорит он, — и от сего спора — спасительное отложение исполнения… Вот почему те, кои, как знаем, в исполнении своих желаний не замедляются нисколько сопротивлением плоти, то есть демоны, или нечистые духи, несмотря на то, что они из высшего чина Ангелов, должны быть почитаемы хуже людей, потому что как с их желаниями всегда неразлучна возможность исполнения, то что бы ни зачали они злого, не медлят совершать то делом к невозвратной своей погибели… Существо духовное, не обложенное грубой плотью, как не может иметь извинения в злых своих намерениях, так исключает всякое помилование в злодеяниях: оно не наводится на грех никаким совне возбуждением плоти, но замышляет его по одной своей злой воле, а потому грех его без прощения, болезнь без врачевания; оно падает без увлечения со стороны вещества, потому что нет для него никакого снисхождения, нет места покаянию. Отсюда само собой следует, что брань между плотью и духом, в какой они поставлены в нас, не только не пагубна для нас, но, напротив, доставляет нам величайшие блага»498.

А св. Иоанн Златоуст говорит: «Для того и составил нас Бог из двух естеств, чтобы, когда ты будешь превозноситься, смиряла тебя худородность плоти, а когда помыслишь что-нибудь неблагородное и недостойное дарованной тебе от Бога чести, высокое происхождение души побуждало тебя соревновать силам небесным»499.

Итак, возблагодарим премудрого Творца своего, создавшего нас с теми силами и совершенствами, какие Ему благоугодно было даровать нам для блаженства нашего, и да памятуем, что нам предназначены почести вышняго звания (Фил. 3, 14), что мы можем быть сожителями и присными Богу (Ефес. 2, 19) и тьмам Ангелов (Евр. 12, 22). Св. Иоанн Златоуст говорит: «Что души святых суть колесница Божия, послушай, как об этом говорит Пророк: колесница Божия тмами тем, тысяща гобзующих (Пс. 67, 18). Ибо, что (Бог) даровал горним силам, тем одарил и нашу природу. На Херувимах Он сидит, как и псалом говорит: взыде на херувимы и лете (Пс. 17, 11); и в другом месте сказано: седяй на херувимех, и видяй бездны (Дан. 3, 54). Это же и нам даровал: на них седит, в нас обитает; ибо вселюся и похожду в вас, говорит Он (2 Кор. 6, 16). Они стали колесницей, мы пусть будем храмом. Видишь, какое сходство в чести? Видишь, как (Бог) умиротворил и горнее и дольнее? Итак, мы нисколько не отстанем от Ангелов, если захотим»500.

Притом, не имеем ли мы в существе своем чего-либо подобного Ангелам? Имеем душу, которая несколько подобна существу Ангельскому, потому что она невещественна, духовна, безсмертна и одарена разумно-нравственными совершенствами. Знать происхождение души своей, ее существо и силы для человека необходимо. Посему все древние мудрецы весьма много рассуждали о душе и заблуждались, а Св. Писание и писания свв. отцов доставляют нам о душе нашей неисчетное множество свидетельств, самых верных и основательных.

Что же говорят и Св. Писание и свв. отцы Церкви о душе нашей? Бытописатель Моисей о сотворении человека говорит: и сотвори Бог человека, персть взем от земли и вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу (Быт. 2, 7). В слове вдуну не заключается мысли, что душа есть частица Божества, как признавали Пифагор и Платон501, потому что, как говорят православные ученые, «человеческая душа живая далеко разнится от Божия Духа животворящего (ср.: 1 Кор. 15, 45)»502.