Азбука православной веры.

Глава 5

В. — Чем так много говорить о будущем блаженстве, лучше бы религия позаботилась устранить в этой жизни бедность и все несчастья.

О. — Под этой безрассудной жалобой скрывается один из тех опасных вопросов, которые волнуют западную Европу, а отголоски их доносятся и до нас.

Люди, заблуждающиеся в своих мнениях, или преступные в своих замыслах, сеют опасное учение, которое тем удобнее проникает в ум народа, что льстит страстям его.

Эти люди хотят уверить нас, что мы поставлены на земле для того только, чтобы наслаждаться, что жизнь вечная — это химера, что счастье состоит в богатстве и забавах. Другие, более дерзновенные, прибавляют, что все способы хороши, чтобы добыть эти наслаждения, и что пусть даже пришлось бы ниспровергнуть общественный порядок и религию, чтобы каждый добился этого земного блаженства. Нынешнее состояние общества, говорят они, не годится: надо все разрушить, чтобы все пересоздать; надо, чтобы все изменилось, — тогда все будут счастливы!3

Это учение социалистов и коммунистов; оно так же называется пантеизмом. Все эти названия не имеют, к счастью, выражений в нашем добром, честном, русском языке.

Нужно ли доказывать, что это счастье, основанное на чувственных наслаждениях, унизительно? Все, что отличает нас от животных: добродетель, преданность, самоотвержение, нравственный порядок, — все уничтожается этим учением. Человек не отличается уже более ничем от своей собаки, кроме внешнего вида. Счастье одинаково для него, как и для нее: оно состоит в удовлетворении всех своих прихотей, в наслаждении во что бы то ни стало.

Но что необходимо доказать, это — совершенную невозможность4 практического применения коммунизма к общественному быту и нелепость им проповедуемого всеобщего счастья. Это противоречит естественному порядку вещей, изменить который вне человеческих сил.

Если и есть неоспоримый факт, ясный как день, то это, конечно, печальная необходимость для всех нас страдать и умирать! Это неизбежный удел человечества на земле. Этой участи подлежим я и ты; ей подлежали наши отцы и будут подлежать наши дети. От этой доли освободить нас не могут никакие усилия человеческие.

Существуют ли в мире, скажи мне, будут ли всегда и везде болезни, заботы, горести? Будут ли всегда вдовы и сироты, и матери, плачущие неутешно над опустевшей колыбелью младенца?

Есть ли, будут ли всегда противоположности в характерах, столкновения мнений, обманутые надежды, разбитые сердца?..

Может ли что изменить этот порядок вещей? Какое преобразование общества избавит нас от болезней и страданий, от потери тех, кого мы любим больше жизни? Избавит ли оно нас от капризов погоды, от жестокого зимнего холода и от летнего зноя, от неурожая и смертности? Помешает ли оно человеку иметь пороки, быть гордецом, эгоистом, злобным, мстительным?

Но эти «мудрые» учители сами хорошо знают невозможность того, что проповедуют. И что им за дело до счастья ближнего? Об этом легко заботиться только на бумаге; громкие слова ничего не стоят, а других жертв они еще не приносили, да и доказали на деле, что проливали потоки крови человеческой только для того, чтобы наполнить ими пустые карманы или чтобы вкусить сладость независимой власти беззаконным порабощением своей воле других.

Итак, их социализм, коммунизм — называй как хочешь — это ложная мечта, утопия, противоречащая естественному порядку вещей!

Итак, они или обманывают себя, или обманывают нас, обещая нам счастье там, где его нельзя найти.

Следовательно, надо искать его в другом месте, потому что счастье непременно где-нибудь есть, я в том уверен: премудрость, благость и всемогущество Божие мне в том порукой.

Где же искать его? Там, где указывает нам Православная вера: не полное на земле, а совершенное только на небе!

Христианство рассматривает человека таким, каков он в действительности. Оно берет в расчет то, что забывает социализм, — первородное повреждение, за которым последовало праведное осуждение нас на покаяние; благодатное искупление нас Господом Иисусом Христом; наконец — жизнь вечную, которая нас ожидает и которую надо заслуживать по возможности.

Христианство не судит поверхностно, как социализм-коммунизм, не опирается на химерические предположения. Оно объемлет все существо человека, его потребности, его душу, его жизнь временную и вечную; оно не забывает ничего.

Социализм же видит в нас только оболочку, а забывает внутреннее — душу. Христианство не забывает и оболочки — тела, но оно преимущественно обращает внимание на душу, как на благороднейшую часть человека. Оно соотносит все с душой, с вечностью, с Богом.

Действием, столь же коротким, как и всемогущим, оно очищает душу от ее гордыни, ее любостяжания, ее сластолюбия, ее эгоизма, одним словом, от всех ее пороков и таким образом действует на самый корень тех зол, которым подвержено человечество.

Почти всегда наши бедствия происходят от наших страстей, и эти-то страсти христианство усмиряет, обуздывает, преодолевает.

Оно подает сердцу нашему ту чистую радость, тот сладкий мир совести, которые ставят нас превыше страданий.

Вера указывает нам путь к истинному счастью; упование и любовь ведут нас этим путем и делают легким и благим для нас спасительное чувство долга.

Но, делая столь много для души, христианство не забывает и спутника ее — тела.

Видя в нем храм бессмертной души, оно употребляет все способы к облегчению и исцелению, даже к предупреждению страданий, и под его благотворным влиянием возникают те благие учреждения, коими славятся страны христианские.

Везде, где только повинуются его гласу, бедность уменьшается, богатый делается другом, братом несчастного, и его благодеяния облегчают нищету, если не могут уничтожить ее.

Что неравенство не может быть совершенно уничтожено на земле, это факт, доказанный веками. Если бы и возможен был равный передел имущества, о котором говорят коммунисты, то в самое короткое время возвратилось бы неравенство. Ленивый, беспечный, расточительный скоро впал бы снова в бедность, и его доля перешла бы непременно в руки трудолюбивого, предусмотрительного, бережливого. Неравенство сил физических и моральных делают необходимым и неравенство состояний.

Было время, когда первые христиане, движимые любовью к Богу, осуществляли без возгласов и потрясений это братство и равенство, о котором кричат коммунисты, налагающие на плечи других бремя тяжкое, а сами, по слову Христову, не хотят двинуть и перстом (Мф. 23, 4).

И во все времена вера порождала и будет порождать свободные проявления высочайшей любви и самоотвержения, которыми славится христианство. Вера Православная заботится о теле не как о главном и важнейшем, но как о спутнике души : она сохраняет его посредством воздержанности и умеренности, освящает его молитвой и причастием Святых Христовых Таин. Вера провожает его до последнего жилища, но и там еще не говорит ему вечного — прости! Она знает, что тело, очищенное смертью, восстанет из праха светлым, воскреснет во славе, соединится вновь с душой своей и будет в Раю наслаждаться нескончаемым блаженством.

Такова Православная вера! Она дает на земле возможное, и если не дает здесь всего, то потому, что это не должно быть дано. Зато ее обещания будущего утверждены на доказательствах неопровержимых.

Потому-то каждый истинный христианин счастлив: ему случаются, конечно, печали, страдания. Кто же свободен от них? Но сердце его всегда полно любви и покорности.

Что же дает нам социализм ?.. Его неисполняемые никогда обещания порождают тревогу, недовольство своей участью, зависть, насилия, возмущения, потоки крови!.. Вот его дары человечеству!

Он делает так же, как тот проказник, который на вывеске своей написал: «Завтра здесь будут брить даром!» — это завтра всегда оставалось завтра, сегодня никогда не бывало…

В наше время, более чем когда-либо, говорят о человеколюбии, братстве, сострадании к бедным; пишут красноречивые книги, строят удивительные системы… Отчего же все это дает так мало результатов? Не от того ли, что вера не животворит этих усилий мудрости человеческой? Без причины не может быть и действия. Любовь к Богу есть причина, плодотворное начало милосердия к ближнему и всякого добра!