Доставь или умри

Глава 10

Вечер после Танца расцвечен нитями зелёного сияния, вытянувшимися по линии движения Сестёр. Работа во дворе затихла, и свет горит только в трёх точках на стене. Мистическое сияние отражается от ряби и мелких волн реки. Скрипит мельничное колесо, прокручивающееся вхолостую. Роан покусывает кончики большого пальца и вслушивается в каждый шорох за дверью.

На столике перед койкой стоит пустая деревянная тарелка, ложка и кружка. Рядом, на листе коричневой бумаги с пятнами жира, лежит кус чёрного хлеба и огрызок колбасы. Парень шагает от стены до стены и обратно, одна рука закинута за спину, а другая тычет большим пальцем в зубы. Ножны хлопают по бедру, а рукоять меча, как скучающий пёс ищет ладонь, чтобы ткнуться «лбом».

С первого этажа доносится монотонное песнопение илмиритов. Слов не разобрать, но наверняка что-то про знания и информацию. Песни это общее всех культов богов, все служители поют, но о разном и с разной целью. Песни последователей Мардока сплочают воинов, побуждают действовать синхронно, даже дышать одновременно. Богиня домашнего очага и любви склоняет песней к спокойствию и объятиям. Илмириты песней тренируют разум, для запоминания информации.

Глупое занятие, когда у тебя есть книги! Просто бери и записывай, зачем запоминать всё?

В дверь постучали. Роан вздрогнул и порывисто выдохнул:

— Д-да?

— Вас просят пройти к старейшине.

— З-зачем?

— Будет решаться вопрос целесообразности вашей доставки.

Дрожь. Липкий и холодный пот покрывает спину, пропитывает рубаху. Роан открыл рот, закрыл, открыл вновь и сказал:

— Сейчас выйду, только оденусь.

Он одет, но нужно взять себя в руки, привести лицо в порядок. Буквально. Вздрагивая, налил воду в тарелку, часть воды расплескало по столку, и вгляделся в искажённое отражение. Зажмурился, выжидая пока гладь успокоится, взглянул вновь. Уголки губ опущены, шрам перекошен. Левая сторона онемела. Роан привычными движениями поправил выражение, приминая лицо как мягкую глину. Какое лучше придать сегодня? Дружелюбное? Нейтральное? Парень вздохнул и привычно подправил в спокойное.

Самый лучший вариант для сохранения собственной гордости. Он не будет умолять, не будет даже просить, а просто примет решение старейшины. В любом случае он уже спасён от плахи. Стать настоящим воином и страшно отомстить успеет.

Дверь отворилась легко, Роан сощурился от света фонаря. Илмирит ждущий у противоположной стены, приветствовал покачиванием головы. Низкий и неимоверно широкоплечий, такое ощущение, что он в ширину больше, чем в длину. Кустистые брови прикрывают глаза, а крючковатый нос красуется двумя шрамами на ноздрях. Первейший признак пойманного на потреблении «алмазной пыли».

Свет фонаря искажает тени и коридор, превращает в бесконечный туннель. Илмирит держит его небрежно, опустив руку и покачивая вперёд-назад. Роан следует за ним, держа спину прямо и расправив плечи. Челюсть выдвинута вперёд, а ладонь лежит на навершии меча.

Эхо шагов уносится вперёд и назад, но затухает в темноте за пределами колеблющейся полосы света. Бывший наркоман остановился у дубовой двери, повернулся к парню и сказал:

— Заходи, я буду ждать здесь.

— Я запомнил дорогу.

— Молодец, но я всё равно буду здесь.

Толкнув дверь оказался в крохотном зале, освещённом газовыми светильниками торчащими из стен. За прямоугольным столом сидит

старейшина Лайон. Роан ощутил, что взгляд илмирита пробивается под кожу, ощупывает мышцы и кости.

— Роан эл Скван. — Сказал старик, указывая на дальний стул. — Присаживайся.

Парень подчинился, с отполированной и лакированной столешницы на него взглянуло отражение каменного лица. В распахнутое окно задувает прохладный ветерок, сквозняк стелется по полу и старается укусить за ноги.

— Во-первых. — Начал старейшина, когда Роан сел. — Я должен подметить, что ты поставил нас в сложное положение. Ссора с правителем полиса может много стоить церкви Илмира.

— Курьер мог отказаться от доставки. — Твёрдо ответил Роан.

Лайон мягко улыбнулся, покачал головой и сказал:

— Нет, не мог. Ты это прекрасно знаешь.

Роан смолчал.

— Во-вторых, случай не уникальный, увы. Просто впервые такой трюк провернули на казни в присутствии главы полиса. Ну и дистанция доставки... огромная.

— Вы отказываете?

— Просто рассуждаю вслух. — Успокоил Лайон. — Поля Мардока это ведь другой конец континента... Скажи, ты знаешь, кто такой Эллион?

— Курьер, илмирит.

— Да, очевидный ответ. — Старейшина покачал головой. — Эллион не просто курьер, он лучший курьер. По многим параметрам. Исполнительный, даже фанатичный, способный и достаточно сильный. Сотня доставок за год и ни одной ошибки. Очень ценный слуга Илмира. Знаешь, он доставлял такие вещи, что сильные мира всего отгрызли бы себе руки, лишь бы подержать их.

Лайон поднялся, подошёл к шкафу возле окна. Достал бокал и кувшин, налил странного напитка, грязно-зелёного цвета.

— Извини, что не предлагаю, но тебе не понравится, это настой из местных трав. Очень полезно для желудка, но крайне мерзко на вкус. Так... собственно говоря, тебе не кажется, что занять такого ценного работника твоей доставкой слегка нецелесообразно?

Роан не нашёлся с ответом и мрачно молчит. Старейшина глотнул настой, скривился и отставил бокал. Густая капля скользнула по внешней стенке к ножке. Лайон вперил тяжёлый взгляд в парня, заложил руки за спину.

— Я жду ответа, мальчик.

— Так дайте мне другого! — Почти плача выкрикнул Роан.

Шрам заболел, голос искажается, это не похоже на всхлип, скорее нечто среднее между ним и рыком.

— Я старейшина писцов. У меня нет курьеров, а ближайший, не считая Эллиона, находится в твоём родном полисе. — Сухо ответил старик. Так что я спрашиваю, почему твоя доставка так важна, что за неё должен взяться Эллион?

— Я её оплатил!

— Это не важно. Золото второстепенно для нас. Отвечай!

Роан вздрогнул, дрожь прокатилась по хребту, ударила в копчик и растеклась на колени, превратив их в хлипкий студень... Кулаки сжались, парень озлобленно вскинул взгляд, упёр прямо в лицо старейшины.

— Я дам вам историю!

— Вот как? О своём путешествии? Уволь, у нас таких множество.

— Я соберу все Осколки в единое! — Прорычал Роан, стискивая кулаки до боли в костяшках, до крови под ногтями. — Я построю новую Империю!