Доставь или умри

Глава 15

Эллион остановился на границе тракта, задумчиво оглядел древние камни и гранитный столбик с едва читаемой меткой. Ветер играет ветвями над головой курьера, позади стоят Роан и Тишь. Девочка мнёт в ладошке сорванный листок, похожий на кувшинку. Пальцы окрашиваются зелёной массой, а её девочка растирает по предплечьям, будто рисуя. Роан косится на неё, но молчит, слишком усталый для любопытства.

Курьер вышел на дорогу, огляделся. В ширину два десятка шагов, она убегает в обе стороны прямая как стрела. По древней легенде один из императоров, на совете о строительстве, устал слушать инженеров и просто провёл полосу по линейке. Именно поэтому тракт прошивает густые леса, болота и холмы насквозь. Будто след божественного огня. Правда же прозаична. На этом участке иначе строить было нельзя. Священные рощи, алтари божеств, чья земля неприкосновенна и «не застраиваемые» территории вроде водоносных рек. Инженеры древности пошли кратчайшим путём, проложив прямую линию меж границ этих зон.

— Когда привал? — Спросил Роан и торопливо добавил. — Тишь устала.

Девочка оторвалась от смазывания рук и озадаченно вскинула бровь. Курьер не оборачиваясь покрутил двумя пальцами над плечом, поднял лицо к небу и сощурился. Солнце завалилось за зенит и в пронзительной сини отчётливо проступает Старшая Сестра, по размеру схожая с крупным яблоком. Эллион извлёк из складок плаща медный механизм с откидной крышкой, отщёлкнул её большим пальцем. На солнце сверкнуло круглое стекло, а под ним Роан разглядел несколько стрелок, смотрящих в разные стороны. Эллион подвигал рукой, хмыкнул и спрятал механизм.

— Сейчас.

Роан со вздохом облегчения опустился на землю, вытянул ноги и опёрся о путевой столб спиной. Тишь пожала плечами и принялась вытягивать из рюкзака провиант: полоски сушеного мяса, орехи и краюху чёрного хлеба с семенами. Эллион достал бурдюк, в который перед путешествием бросили серебряный кубик, и протянул парню. Тот благодарно кивнул и сделал большой глоток, поморщился. У воды из бурдюка, несмотря на серебро, характерный привкус мокрой кожи, едва заметный, но всё же. Затем парень со стоном потянул сапоги, нога вышла с натугой, нехотя, как улитка из панциря. Красная и распаренная от долгой ходьбы по жаре. Подошва заметно пошатывается, несколько гвоздей из неё пропало. Некогда красивый рант лопнул на сгибе, а кожа красуется глубокими складками.

Однако, что хуже всего, Роан нащупал на пятке и у основания пальцев пухлые пузыри волдырей. Эллион озадаченно воззрился на «груз».

— Что такое? — Раздражённо выдохнул парень.

— Где твоя портянка?

— Что? Я благородный! Я ношу носки!

— Ага, хорошо, где они?

— Ну... — Роан замялся, отвёл взгляд. — Когда мы прибыли в крепость они уже порвались, и я их выкинул, а новые взять негде.

— И ты решил, что и босиком хорошо?

Брови курьера вскарабкались на середину лба, а рот приоткрылся, кривясь не то в изумлении, не то в шокированном призрении. Тишь оторвалась от раскладывания еды на плотном куске ткани, повернулась к ним. Подняла руку складывая пальцы и опустила, осознав, что делает что-то не то. Задвигала бровями и нахмурилась, позабыв о еде, принялась составлять знаки языка немых.

— Всё равно жарко, — выдохнул Роан, — а в носках вообще было невыносимо.

— Вот как? — Пробормотал Эллион, судорожно прикидывая, насколько удлинится поход из-за такого вот бравого воина и будущего короля. — А волдырём ходить стало проще?

— Да сейчас проколю и нормально будет.

Тишь, перебравшая несколько комбинаций, отчаянно мотнула головой и хлопнула в ладоши. Мужчины повернулись, и девочка ткнула в Роана, пальцами показала «Нет» и развернувшись гордо зашагала в лес.

— Чего это она? — Спросил парень.

— Не знаю. — Пробормотал Эллион.

Курьер опустил на землю рюкзак и порывшись достал запасные портянки из белой ткани. От одного вида которой у Роана зачесались стопы.

— Завязывать умеешь?

— Нет...

***

Тишь вернулась когда Роан в сотый раз наматывал портянку на ногу под чутким надзором Эллиона. Курьер стоит сложив руки на груди и изредка оглядывается по сторонам, вдруг кто едет. Тракт пуст и кажется будто кроме них в мире вообще нет людей. Курьер смутно припоминает разговоры о пограничных потасовках двух полисов и возросших пошлинах за использование тракта. Может статься, что ныне по древней дороге будут ходить только богатые караваны, которые ценят скорость или везут быстро портящиеся товары. Купцы поменьше будут искать обходные пути, а путники во время войны на тракт носа не суют. Есть риск нарваться на разъезд врага или просто лихих вояк неважно какой стороны.

Тишь грозным мычанием вынудила Роана развязать только наложенную портянку и щедро намазала стопу смесью из трав и ягод. Ткнула в ногу пальцем и указала на небо, затем постучала предплечьем о предплечье у самого носа Роана. Как бы намекая, не беспокоить нанесённую мазь. Парень кивнул и быстро глянул на курьера, тот покачал головой.

— Пусть заживает, девочка явно понимает в лечении. Давай, помогу встать.

— Зачем?

— Нужно отойти обратно. Отдохнём и утром пойдём дальше.

Малый лагерь разбили в тени раскидистого дерева с острыми листьями, похожими на острия копий. Роан сидит на толстом корне, положив ноги на соседний и задумчиво жуёт солонины, отрывая мелкие куски зубами. Эллион и Тишь практикуются в языке жестов у ямки с костром.

Ступни покалывает приятным холодком, а вот волдыри набухли сильнее и будто умоляют проткнуть их. Однако стоит Роана потянуться за ножом, как от костра грозно мычит Тишь. Парень вздыхает и возвращается к тяжёлым мыслям о будущем. Действительно, почему он не взял портянки? Хороший из него будет правитель, ничего не скажешь. Сегодня себе ноги натёр, а завтра загубит осколки какой дурью.

***

Ночь выдалась тихая, далеко в чаще гулко ухает сова, ветер шелестит листьями. Эллион прикусил губу. Задержка в полдня! Весь выстроенный в уме график летит в бездну! Что ж, сам виноват, надо было проверять мальчишку. Откуда у дворянского сынка взяться знаниям о далёких переходах? Он даже воином не был, думает что война это драки на мечах, толпа на толпу. Нет, война это долгие и изнурительные марши, работа лопатой и топором лесоруба. Вырыть ров, обустроить временный лагерь и так каждый день. Смертоубийство это меньше одной сотой от всех тягот жизни воина.

Ухо уловило цокот копыт на тракте и глухие голоса. Эллион покосился на спутников. Роан спит на животе, положив руки под голову. Тишь свернулась клубком у ямки костра и посапывает, как котёнок. Голоса приближаются. Курьер тенью скользнул в заросли, прокрался к тракту и залёг под кустом, накрыв лицо ладонью, вымазанной в соке трав и грязи.

По дороге медленно скачет отряд из семи мужчин. Всадники по бокам освещают обочину фонарями, прикладывают ладони к ушам.

— Ну и где они?

— Должны быть тут! Трое пеших ведь, мужик и два ребёнка. Наверняка по тракту пошли и привал устроили.

— А может, дальше в лес ушли?

— Не... им не туда. К полуночи нагоним, не бойся.

— Угу, хотелось бы...

Луч света упал на куст, под которым затаился Эллион и тот задержал дыхание, прикрыл глаза. Разведчик проехал мимо, а за ним весь отряд и пока голоса не удалились достаточно, мужчина лежал не дыша. Затем медленно выдохнул через нос и проводил их взглядом.

«Мужчина и трое детей. Очень интересно.» — Подумал Курьер, ползком пятясь. — «Маршрут могли знать только писцы, как и состав группы. Очень интересно.».