Марргаст. Первое семя тьмы

Глава десятая

«И возвели они пред собой стены,

чтоб не видеть лиц заблудших»

Неизвестный источник

Огнедышащий змей продолжал разлагаться на поляне среди сломанных сосен. Толстые ребра его окончательно обнажились и торчали из грудной клетки, почерневшей и зловонной, точно проломленная костяная решетка. Его пытались сжечь, но крестьянам удалось лишь слегка подпалить шкуру, и потому труп оставили в покое.

Лед, послуживший причиной гибели чудища, растаял еще раньше. Мутная вода впиталась в землю, хотя это был сомнительный дар для природы.

Лес будто бы замер в ожидании. Ветви близлежащих деревьев заняли полчища ворон, походивших скорее на гроздья черных плодов. Птицы не спешили обгладывать останки падали. Мрачно хохлясь, они следили за тем, что должно было вскоре произойти. Ждали приказа. Но тот все не поступал.

Сбоку донесся шорох. Вороны насторожились.

Из леса неспешно вышла молодая женщина. На ней было узкое, как змеиная шкура, смарагдовое платье, подпоясанное черной лентой, конец которой украшал потрескавшийся лисий череп с выбитыми зубами. Женщина выглядела удивительно опрятно и свежо. Словно чья-то дворянская дочь решила ненадолго выйти из своих хором ради короткой прогулки; даже подол не запачкан, не смотря на пройденный путь.

Женщина без страха приблизилась к гниющему трупу. Обошла его кругом, внимательно щурясь, и не отыскав желаемого, уселась на один из поваленных стволов, задумчиво подперев щеку рукой.

Любой – будь то человек или нежить – сказал бы, что никогда не встречал такой красавицы. Черты открытого лица казались безупречными. Словно писаны с царевны-русалки. Распущенные каштановые волосы спускались пышной копной до самых бедер, а теплые ореховые глаза горели золотистыми искрами, когда на них падал свет.

Близость мертвого чудища лишь подчеркивала неземную внешность незнакомки.

− Его нет, Птиц. Кто-то забрал, − протянула она жалобно.

Ответом служило померкшее солнце.

Вороны всполошились. Создавая вихри, на землю упала подвижная тень – и от этого удара в воздух поднялись облачка пыли. Существо выпрямилось во весь свой немаленький рост. Белая кожа, светящиеся огнем глаза, точно два блюдца…

То был человек или нечто отдаленно на него похожее. Он облачался в длинные смолянистые лохмотья, которые при каждом движении топорщились, словно перья.

− Ты пришла, Зайчиха.

Он не спрашивал. Констатировал факт. Женщина, которую назвали Зайчихой, вдохнула и похлопала по месту рядом с собой, призывая странное существо сесть рядом.

− Не зови меня так, Черная птица. Дела плохи, сам же видишь.

«Человек» склонил голову к плечу. Улыбка, растекшаяся по узкому лицу, напугала бы любого, даже самого храброго бойца княжеской дружины. К лиловым губам будто прилила кровь всего его угловатого тела.

− Они всегда плохи. Как поживает Мать запада?

− Сильно напугана, хоть виду не подает. Если тот человек сумел подчинить остров Буян, значит, он может добраться и до наших владений. А сестры продолжают хранить молчание. Готовят грандиозный план, как они сказали. Ох… Ну а как твои попытки проникнуть за барьер берегинь?

Он не ответил. Только принюхался, улавливая слабый человечий дух неподалеку.

− Вечно глупцы верят, что смогут отсидеться. Опасность не станет настоящей, пока она не откусит им руку до локтя. Но до того как это случится, они будут закрывать глаза, по-детски надеясь, что кошмар пройдет мимо. Твои сестры ошибаются.

Их общение напоминала беседу двух старых врагов, узнавших друг о друге все, что только можно, все повадки и слабости. И признающих за собой право на подобное знание.

− Пусть так. Наивность их даже красит. И все же хотела бы я знать, кто все-таки убил нашего посыльного. Не сородичи оставили эти жуткие раны − от них он успешно ускользнул… И уж точно не деревенские жители. Посмотри, с какой силой нанесен удар, − Женщина всплеснула руками. − Шкура мгновенно лопнула!

Из обрывков лохмотьев существа появилась нога с неимоверно длинными, цепкими пальцами. С их помощью Черная птица с легкостью перевернул обгоревшее туловище на спину, раздвинул гниющую рану.

− Их было несколько. У оврага сохранились запахи − они просто стояли и смотрели, пока эти двое бились. Но не думаю, что встреча произошла умышленно. Иначе противник непременно бы целился в сердце. Выглядит так, будто змея пытались отогнать прочь. И им это удалось; ослепленный болью он бежал, не замечая на своем пути людского поселения, возле которого и издох.

− Что за грустная судьба, он ведь был так близок к свободе! Но ты уверен, что именно люди наблюдали за этой грандиозной битвой? − хихикнула Зайчиха, сдувая непослушную прядь волос со лба.

− Нежить не носит обувь. Выходит, что они забрали Семя?

− Сомневаюсь… Нет, дальше на земле есть следы копыт. Тут побывали смаги. Я чую их зловоние за многие версты.

Непонятное существо моргнуло и расхохоталось двоящимся утробным смехом.

− Смаги? Да тебе везет, Зайчиха! Как же ты это не предвидела?

Она сделала вид, что не обиделась, разглядывая лисий череп и поочередно вставляя пальцы в пустые глазницы. Глухо каркали вороны, поддерживая своего мрачного хозяина.

− Так мы станем их искать? − спросил он, отсмеявшись. − Давай отправимся по следам. Вырежем каждого − и вернем свое. Чую, будет весело!

− Пустая трата моего времени. Уже без разницы, кто взял Семя. И без него я сумела выявить причины колебаний Верхних миров.

− Ты пришла лишь за тем, чтобы поделиться со мной этим секретом?

Зайчиха томно улыбнулась, глядя в небо.

− Ветер нашептал, что вокруг Славии затягивается воронка неотвратимого рока. Воронка, которая втянет эти земли в бедствие совершенно немыслимых масштабов! Они захотели пошатнуть равновесие, понимаешь? Никто и никогда раньше… Что за недопустимое, восхитительнейшее нарушение правил… Оно дает нам шанс. Когда падет установленная ими преграда, мы развернем ситуацию в свою пользу. Иного шанса не будет. Слова Наины Дурноустой сбудутся!

− До сих пор веришь в пророчества этой сумасшедшей? Возвращение Первого − даже для меня звучит неразумно, − Он посмотрел в сторону холма, на котором копошились крохотные фигурки жителей. − Ну, а если не выйдет? Как тогда?

− Ты же меня знаешь. Использую свой последний козырь.

− Еще один? Сколько же еще игрушек ты от меня утаила?.. Хотя − пускай. Быть может, я и сгину в погоне за твоей тенью − как ты и предрекла, − но только если желания не раздавят тебя раньше, Двуличная Рогнеда. Женщина, которую ненавидят родные сестры!

Птицеобразное существо склонилось над женщиной, обжигающе дыша. Задевая ее лицо темными спутанными локонами. Когтистый палец скользнул под подбородок, заставляя посмотреть наверх, на него. Она не испугалась.

Только потянулась, обхватывая руками его шею, и приникла долгим поцелуем к тонким губам. В их объятиях слились воедино красота и вопиющее уродство. Полная жизни и огня – и само воплощение могильной тоски.

Союз, олицетворявший противоположное.

Отстранившись, Рогнеда рассмеялась, изгибаясь в алебастровых холодных руках. Ветер подхватывал ее смех, разнося по окрестностям, как болезнь.

− Я вижу это! Вижу! Не останется нечистых − кроме нас! Когда падут ослабшие боги, заменим их и воцаримся, мы, новые творцы, что заберут все и не пощадят никого!

Мир шатался и скручивался под напором непонятной энергии, бьющей из сплетенных в страсти существ. Шорох муаровых крыльев, свет солнца, аромат горячей гнили − все сливалось воедино, зараженное безумием ее чарующего голоса.

Но внезапно Рогнеда утихла. Точно так же утихает и буря, чтобы позже возникнуть в новом месте, разрушая любые преграды на своем пути.

Она выдохнула, оправила платье и волосы, настраиваясь на иной лад. Точно зверь, меняющий шкуру по погоде.

− Пока держись подальше от Крепости-Улитки, − деловито заметила она. − Тот человек опять там.

− Я не боюсь какого-то смертного.

− Он необычный сын грязи. Думаю, это ключевая фигура в нашей забаве.

− Следовало бы убить его сразу, как он появился. Не люблю оставлять врагов в заблуждениях о собственной неуязвимости, − протянул тот, чье имя было утеряно в веках. − Но раз уж его цели нам на руку, пускай живет. Съем позже.

− Нас не должны видеть вместе. Полагаюсь на тебя. Замети следы, как обычно, − попросила она, растворяясь в тени леса.

Птица глядел ей вслед с жадным вниманием. Потом хрипло крикнул. Вороны, утомленные непонятными им разговорами, всполошились, слетели с ветвей и упали на труп змея, покрыв его полностью. Ядовитую плоть принялись ожесточенно терзать, склевывая до костей. Все живое в округе знало про их пир.

Вороний хозяин пристально наблюдал, как постепенно исчезают следы заговора. Когда дело было кончено, он пригнулся, с трудом оттолкнулся от земли и взмыл над деверьями, раскрыв рваные крылья − неотделимую часть своего одеяния.

Путь его лежал к едва заметному контуру на горизонте. К Извечному Древу Карколисту.

***

Соловка появилась на нашем пути, утопая в тягучих сонливых сумерках.

Руслан оповестил остальных, что пока не чувствует тьму, но, возможно, она затаилась. Тогда Щука кивком указал ему на жердь вдалеке. Набалдашником ей служила обыкновенная человеческая голова, испеченная на солнце, точно яблоко. Глаза и губы у нее отсутствовали.

− А вы гадали, туда мы едем или не туда, − хохотнул Щука натянуто. Северянин неодобрительно качнул подбородком и спешился, чтобы с честью похоронить останки человека.

− Они могли подвергаться нападкам разбойников. Вот и решили отпугивать всяких бродяг от греха подальше, − предался воспоминанием Тимаш. Скаля зубы, он пояснил Лисе, державшейся от него на приличном расстоянии: − В моем племени это делали. Только с собаками.

− И как вас боги не покарали, − произнесла она, подстегивая лошадь в сторону соломенных крыш, угадывающихся под склоном холма. Ей явно не терпелось оказаться в чистой мягкой постели, пускай рядом и будет тот, кто убивал ее предшественников. Но Радогост внезапно остановил девицу, поймав поводья.

− Мы не пойдем туда под вечер. Переночуем здесь. Это приказ, − сказал он, обращаясь ко всем. Смагов такое положение дел не обрадовало. Денег и так всегда выделяли мало, оставались жалкие медяки на обратную дорогу и никто не желал умирать от жажды и мерзнуть под открытым небом.

− Рад, и Язрог, и остальные ходили поодиночке. А нас вон сколько, бояться нечего! − заверил Щука. Но лидер был непреклонен, и остальным пришлось сойти с пути к натоптанному местечку, забавной лысиной торчавшему среди зарослей сочной высокой травы.

Там смаги постелили плащи, распрягли и отпустили пастись лошадей − благо усталым бедолагам было чем перекусить, − и развели костер из сухих щепок. Достав из-за пояса флягу с живой водой, Руслан с удовольствием отхлебнул и передал остальным. Эта жидкость была единственным средством, снимавшим усталость и боль, действовавшим на таких, как мы.

Рассевшись кругом, Тимаш, Щука и Лиса достали кости для игры в «Семь Овец». Руслан, косясь на них, вытащил книгу. Он и хотел бы присоединиться к развлечению, но долг перед Братством обязывал продолжать обучение, несмотря на обстоятельства. Северянин незаметно исчез. Вероятно, ушел на разведку.