Марргаст. Первое семя тьмы

Глава восемнадцатая

«О, великая стена! Ты возвышаешься над нами, давишь величественной статью, смеешься над мимолетностью сотворившей тебя жизни. Что за безжалостный символ неумолимости времени? Мы все исчезнем в его дыхании, но не ты. Ты будешь стоять здесь всегда, равнодушная к атакам стихии, несокрушимая, терзающая тяжестью оледенелую безжизненную твердь. Мрачный камень, подпирающий молчаливые небеса»

Слова путешественника, впервые увидевшего Халькард

Мокрая каша падала с небес, укрывая смагов белым коконом, липла к щекам и затекала холодными струйками за шиворот. Чем ближе мы подходили к краю света, тем холоднее становился воздух. И тем медленнее двигалась Зга. Казалось, еще чуть-чуть – и это мне придется нести ее на своих закорках.

Меланхолично кутаясь в зимнюю накидку с серой опушкой, Веленика пояснила, что водные кобылы предпочитают жаркий и влажный климат. От холода они могут впасть в спячку, как лягушки и прочие земноводные.

Затем, подумав, добавила:

– Повезло, что ты едешь на полукровке, брат.

Я вспомнил про фляги с живой водой (смагам, присутствовавшим на пиру Шести, выдали аж по две штуки), − и потянулся к сумке. Стянул зубами рукавицу, вытащил пробку, прислонил горлышко к бархатным губам Зги. Кобыла недоверчиво мотнула головой. Пришлось применить силу и влить воду через дырку в зубах. Вроде помогло: Зга стала бодрее, хоть и долго отплевывалась.

Про угрозы Ойла я никому не рассказал. Когда братья вернулись, мы оттрапезничали в тишине, давясь абсолютно безвкусной похлебкой. Не думаю, что мне бы поверили. А может, и поверили, но толку? Он в чем-то прав, этот бесовской старик. Я должен был понять, как моя жизнь связана с происходящими сейчас в Славии бедами и появлением лжепророка, а затем пресечь это.

Скошенный силуэт Халькарда вырос из земли, когда мы проходили сквозь сильную вьюгу. Я попытался разглядеть что-то, кроме прямоугольного пятна на фоне снега, но ветер дул прямо в лицо.

− Будьте осторожней! − вдруг крикнул Стромир. − Жвылы не дремлют! Сейчас их любимое время охоты!

− Что еще за жвылы? − крикнула в ответ Веленика, укрывая глаза ладонью.

− Э-э, что-то вроде слизи! Но только с зубами! Наследие Вла… ки ле…

Последние его слова унесла вьюга. Однако я понял, о чем говорил наставник. В ту единственную войну между Родом людским и нежитью, прежде чем был повешен и сожжен Безымянный дурак, − так летописцы окрестили последнего Владыку Лесов, стерев его истинное имя из всех книг, − в Кумельганах вывели Их.

Существ, которые могли противостоять железному оружию и хитрости людей.

Жвыл нельзя было ранить мечом или стрелой, но они с легкостью проникали в малейшие сочленения доспехов, выплевывая на свою жертву концентрат желудочного сока, растворяя и тут же пожирая его. Все кончилось бы скверно, не предай виллы своего Владыку. Это они подсказали царевичу Василию способ проникнуть во дворец Безымянного дурака. Дурака схватили, отрезав конечности, чтобы не мог творить «магию», отвезли в Солнечную долину, где судили за преступления против богов, после чего прилюдно и крайне жестоко казнили…

И хотя в Славии воцарился мир, множество жвыл остались жить в северных краях, не управляемые никем. Они нападали на случайных путников, жрали скот, многократно атаковали Крепость-Улитку.

Сто лет борьбы с жвылами сделали обитателей крепости невероятно выносливыми. Для многих их уничтожение стало смыслом жизни.

− Надо подать сигнал! − напомнил Фес. − В такую пургу нас просто не заметят со сторожевой башни!

Я пригляделся. Халькард был абсолютно ровным, закругленным по бокам, исполинским сооружением. Хотя, возможно, башня просто не выделялась на фоне остальной стены.

Внезапно лошадь Стромира жалобно закричала. То был почти человеческий крик, полный боли и отчаяния. Снег под ней взорвался. Что-то выпрыгнуло наружу, щелкнули мощные челюсти, и… у бедняжки не стало передних ног. Она мгновенно завалилась набок, дергаясь в конвульсиях агонии и орошая округу кровью из культей.

Самого смага отбросило в сугроб. Напавшая тварь тут же стремительно утекла в сторону колючих кустов.

− Жвылы, мать их, − заорал Стромир, бросаясь к умирающему животному. − Да как же так, как так-то? Родная моя, бедная!

− Некогда стонать − доставай оружие… Они возвращаются! − Веленика вытащила короткий меч из кожаных ножен, настороженно озираясь вокруг. − Фес, ты их видишь?

– Нет. В этом и проблема…

Наши лошади, напуганные кровью и стонами сородича, вставали на дыбы и загнанно дышали. Влажное чавканье приближалось. Стромир окончил мучения своей любимицы и бросился собирать нас в круг.

Мимо пролетело нечто стремительное. Жвыла, если я правильно помнил, была похожа на комок соплей, выхаркнутый при жутком насморке. Бледно-желтая жижа примерно с некрупную собаку. Под влажной кожей угадывался мешок, хранящий необходимую в охоте кислоту; вокруг его венцом опоясывали, вероятно, нити нервного канала, эдакие белые волоски. Простейшая система − и самая действенная. Ничего лишнего.

Фес кое-как усмирил скакуна, позволяя Стромиру залезть сзади. Тут же Веленика отрубила большой кусок от одной из прыгающих на нас тварей. Жвыла пролетела мимо. Рана ее несколько не обидела, лишь помешала рухнуть на намеченную цель. Ойла попытался добить, но жвыла со скоростью зайца зарылась в снег.

Их слишком много. Я насчитал около двадцати и это только те, что показались из леса. Нас теснили назад, пытаясь загнать обратно под сень деревьев, где у жвыл было бы очевидное преимущество. Оружие не могло их остановить, хотя смаги орудовали им без устали.

Моя секира стала липкой от налета слизи. Воздух слабо пах брожением и теплой кислотой.

Но… Неужели? Я отвлекся и всмотрелся в белую пелену.

Со стороны крепости приближался небольшой отряд всадников. Над головой пронесся огненный росчерк − это зажженная стрела вонзилась в пытавшуюся напасть со спины жвылу.

Человек на рыжем великане-рыси проник через оцепление тварей, поливая все кругом коричневой жидкостью из мудреного аппарата, крепящегося за спиной. Вспыхнувшее пламя потянулось до самых небес.

Наши спасители умело гнали выродков прочь, используя огонь, который распространяли с помощью бочек со странной, резко пахнущей водой. Шланги работали на славу − те жвылы, что попадали под струю, корчились, твердели и больше не шевелились. Стромир издал воинствующий клич, радуясь подмоге. А я понял, что большой участок земли вокруг крепости был вычищен от растительности вовсе не людьми – а кислотой и огнем.

Человек на рыси приблизился, снял шлем. Редкие деревья за его спиной напоминали дрожащие факелы.

− Матушка!

Остальные смаги смотрели в спину наставника по ратному делу, который бросился к спасителю с объятиями, затем на того, кого он пытался обнять. Сходство, несомненно, было. Хотя бы в ширине плеч.

***

Мы прошли по подъемному мосту, миновав опускную решетку. По обе стороны от нашей процессии возвышались исполинские стены из выжженного дочерна камня, сейчас покрытого наледью. Чтобы попасть в середину крепости, надо было идти по кругу; хитрые мастера сделали так специально, чтобы она оставалась неприступной. Теперь я понимал причину прозвища.

Действительно, спираль крепостных стен чем-то напоминала панцирь улитки.

С сохранившихся барельефов на нас сверху вниз взирали воины на исполинских конях, легендарные волхвы и древние чудовища с щупальцами, которых уничтожали первые.

− Изначально изображения героев украшали и внешнюю сторону. Но из-за частых осад они были стерты воздействием кипящего масла, кислоты и прочих веществ, − самодовольно рассказывал Стромир, нарушив затянувшуюся тишину. − Я слышал, что градонаместник намерен заняться восстановлением утраченного, но…

− Да тебе-то откуда знать?

Его мать, крупная женщина с мощным подбородком и глубоко посаженными серыми глазами резко остановила рысь.

− Сбежал в столицу, и слова не молвил, − Она брезгливо шмыгнула. − Неженка. Весь в отца!

− Матушка, ну не стоит. Не перед друзьями-братьями стыдить же…

− Здесь вон тоже смаги есть! Помогают, чем могут, если кто умрет странной смертью − они причину ищут. А ты на теплое местечко задницу унес, и теперь милости ищешь? Перебьешься! − Готов поспорить, она бы очень понравилась Лисе.

Наставник Фес деликатно кашлянул. Было понятно, что он не хочет влезать в семейные разборки, но деваться некуда. Нам нужно было как-то обозначить свои цели.

− Мы хотим увидеть верховного наставника Халькарда, милостивая сударыня.

− Нариса, без украшательств, − назвалась она, откидывая толстенную пепельную косу с плеча. − Мы получили письмо из Солнечной долины. Индрик ждет вас… А что, дела в столице так плохи?

− Как сказать, − наставник явно не желал раскрывать информацию перед незнакомцами, непричастными к делам Братства. – Бывало и лучше.

− Просто никогда не видела, чтобы смаги приезжали с оружием. Наши − да, за стеной только с ним и ходят. Здесь даже у годовалых крох за пазухой кинжал. А вот южане… Или все изменилось за время моего последнего посещения мирных земель?

Вот как они, значит, считают. Мирные. Видимо, в сравнении с Халькардом.

Но напрасно я обижался, ведь ни Ойла, ни Веленику абсолютно не взволновало, как к ним отнеслись жители пограничной крепости. Они настороженно поглядывали по сторонам, да прислушивались к отдаленному шуму. За стеной внезапно завыли волки.

− Все чаще и чаще в этом месяце, − проворчала Нариса. − Соберутся в огромную стаю и давай петь. С утра и до вечера. И чего ж их жвылы не сожрут-то, наконец?

Я увидел, как Веленика, ехавшая передо мной, наклонилась к Стромиру. Она спросила у него о чем-то шепотом, тот попытался ответить тем же, но из-за мощи его голоса, я смог различить:

«Да. Похоже, подгадали со временем. Он начал заново»

− Вы о ком? − не удержался я. − О… как его… Гнилом коне? Вы так и не сказали, что за существо такое, и как оно нам поможет?

Никогда бы не подумал, что десяток людей разного возраста и положения могут синхронно побледнеть, словно мои слова могли призвать сюда все чертоги Чернобога. Я резко закрыл рот. Настроение у наших сопровождающих моментально ухудшилось, а расспросы прекратились. Смаги тоже не выглядели довольными.

− Ты, видать, молодой еще. Не знаешь, какие имена можно произносить перед рассветом.

Нариса надела шлем обратно, и остаток пути до дома Братства мы провели в неловком молчании. А когда бесконечная череда черного камня кончилась, мы увидели тесные ряды утепленных домиков и расчищенную дорожку.

Здесь было значительно приятнее, чем снаружи; вьюга не могла пробиться через преграду, возведенную человеком. Улица в Крепости была всего одна, узкая и длинная. Упиралась она в дом наместника, чуть более роскошный, чем у остальных. Сушеную голову восточного когана, не смотря на ожидания, увидеть не довелось.

Мы спешились у третьего по роскоши здания в Халькарде. Двери были открыты нараспашку, и судя по шоку моих братьев, на пороге нас встречал ни много, ни мало сам Индрик. Верховный наставник Севера.