Марргаст. Первое семя тьмы

Заросший, розовощекий, голубоглазый, он выглядел удивительно молодо и настолько же истрепанно. На голой шее виднелось пятно незажившей кожи, несколько пальцев на правой руке отсутствовало. Но самым примечательным оказалась искусственная нога из тусклой стали. Он опирался на нее, притопывая от нетерпения.

− Я уж думал, не дождусь! − воскликнул Индрик, бросаясь на встречу и пытаясь забрать часть вещей. Смаги с непривычки шарахнулись. Мать Стромира ехидно хмыкнула. − Как вам наша крепость? Внушительна, не правда ли?

− Это большая честь для нас, верховный на…

Фес не договорил, так как этот невероятный человек вдруг просто стиснул его в крепких дружеских объятиях:

− Никаких званий! Здесь, в Халькарде, все мы равны, все мы братья. Нельзя смотреть свысока на человека, от которого, возможно, завтра будет зависеть твоя жизнь, − он подмигнул. − Ну да чего о грустном? Вот вы слышали о битве сто пятого дня, когда из леса вышел бродячий размером с гору? Тогда я потерял ногу и…

− Ага, как же. Раньше бродячий был с дом, а теперь уже с целую гору. − Подразумевалось, что Нариса должна была говорить шепотом, но все остальные ее услышали. Стромир нахмурился и задумчиво переспросил:

− А разве он был не с телегу размером?

− То была славная битва. Мы потеряли шесть человек! − Если Индрик и смутился, то вида не подал. Развернувшись, приказал нашим сопровождающим позаботиться о лошадях и поманил смагов внутрь трехэтажного дома, украшенного рисунками глаз. − Я говорил, что вам приготовили баньку на еловых ветвях? Можете сразу пойти и погреть кости. Здесь всегда рады гостям из Белого города!

− Мы бы и рады, верховный наставник. Но дела важные, вы и сами в курсе. Нам нужно посетить сокровищницу.

− Сокровищницу? − повторил я, с тоской наблюдая за строптивицей Згой, которую пытались увести в конюшню.

Индрик будто бы только что меня заметил, растеряно заморгал:

− Рарог?

− Нет, сударь.

Чем-то этот мужчина сильно меня смущал. Быть может тем, что за время проживания с братьями я отвык от бурного выражения эмоций.

− Значит, просто плохо слушал своего наставника по истории? Когда развалилось Гороховое царство, многие из братьев столкнулись с преследованиями. На всякий случай большая часть книг и реликвий Братства Тишины перекочевало сюда. Здесь людям плевать на чужие дела, пока они не идут во вред другим. Тут мы не прячемся, как видите. И это дает определенные преимущества.

Мы прошли через зал, где ужинали северные смаги. Ели здесь с завидным аппетитом, хотя местные блюда не отличались от наших особым разнообразием. Та же похлебка, тот же серый безвкусный хлеб – но как быстро их сметали!

− Питаемся мы тем же, чем и другие жители Халькарда, − объяснял Индрик, подгоняя путешественников. − Ха, да бывает и богаче! Мясо здешних оленей жесткое от мышц, а овощи растут квелыми и безвкусными, − но какая разница! Нам-то еда на вкус одинаково отвратна, ха-ха!

Его смех раздражал не только меня. Ойла скривился и натянул капюшон до самого носа, сразу став похожим на жнеца душ. Тем временем верховный наставник опять перескочил на очередную байку о его приключениях:

− … И при этом, представьте себе, я продолжал руководить оставшимся отрядом. Прямо из живота той твари. А воняло там! Словно тысяча порождений Нави, объевшись луком, дышали на меня своими нечищеными пастями…

Где-то в лесу снова завыли волки.

***

Нас охотно накормили, но вот с заселением возникли определенные трудности. Обитель Индрика недавно лишилась главной пристройки, и мест для гостей не осталось. После коротких переговоров было решено осесть в единственном постоялом дворе города-крепости.

Смаги оставили меня сторожить вещи, строго наказав не мешаться под ногами, а сами ушли. Им предстояло пролистать воз толстых пыльных книг в поисках ответов. Время тянулось засахаренным вареньем, час за часом, и пока мои мысли витали от «Стоит ли сбежать?» до «Как там моя бедненькая Зга?», в дверь робко постучали.

Неожиданно. Смаги бы не стали стучать. И ошибиться незнакомец не мог, большинство комнат сейчас попросту пустовали. Мы были одними из немногих постояльцев, остановившихся в скромном месте с красноречивым названием: «Все дохлые жвылы».

Зевая, я неторопливо открыл дверь и увидел на пороге юную девушку, облаченную в беличью шубу.

Она явно пыталась скрыть свое знатное происхождение, но некоторые мелочи выдавали ее с головой. Одежда выглядела слишком новой, точно купленной прямо перед встречей. А еще следы от крупных перстней на холеных пальцах. Я разглядел их, когда она стянула одну из рукавиц.

Девушка торопливо огляделась по сторонам и проникла внутрь, не спрашивая разрешения.

− Вы здесь один? − тревожно спросила она.

− Сейчас − да. Правда я не совсем понимаю, что происходит. Кто вы?

Девушка пристально на меня посмотрела. Внезапно лицо ее расслабилось.

− Неважно. Главное я вас узнала: Вы Константинос. Константинос Златный, если я все правильно помню. Вы приезжали к нам, изгоняли барабашку из дома старухи Таты.

Ее слова ни о чем не говорили. Я проворачивал подобные авантюры настолько часто, что они давно слились в памяти в единый поток однообразных грустных картинок. Однако встреча со старым почитателем меня обеспокоила. Не люблю совпадения. Никогда они ничем хорошим не заканчивались.

− Вы ошиблись, сударыня. Простите мою нелюбезность, но вы должны уйти. Скоро наступит вечер, а я с дороги и как раз собирался лечь спать…

− Нет, я не ошиблась. Вы тот самый колдун! Вы… вы должны мне помочь, неужели не видите? Я в большой опасности!

Она клещом вцепилась в меня, повышая голос. Так, нужно поскорее выдворить ее наружу, пока не вернулись братья. Но пока она сопротивлялась, призывая разглядеть себя в упор, неожиданно проснулось мое особое видение.

Вокруг хрупкой фигуры кружили мрачные воющие силуэты. Клубами дыма они оседали на ее одежде, заполняли собой пространство комнаты, отчего очертания юной девушки едва проглядывались в хаотичном движущемся смоге. Сильнее всего концентрация странных образов была на левой руке незнакомки, которую та трепетно прижимала к груди.

− Вы же видите? Да, − сразу поняла она, − вы видите, что со мной творится. Люди наслышаны о ваших способностях. Я хорошо заплачу, у меня богатый покровитель… Прошу, спасите. Иначе я не знаю, что сделаю, наверно, просто сойду с ума!

Я с трудом моргнул, сбрасывая наваждение. Очередное проявление божественного вмешательства? А как иначе можно было объяснить нашу встречу?

Уняв дрожь в руках, я поспешил задать главный вопрос:

− Почему вы пришли ко мне? Ведь в паре шагов живут колдуны куда могущественнее, их двери всегда открыты для страждущих.

− Только не они, − девушка вздрогнула. − Вы не подумайте, я не хочу показаться грубой… Но они… О людях в сером говорят страшные вещи! Что девицам нельзя к ним ходить, будто бы несколько приходило с похожими проблемами и не вернулось домой… Нет, я не пойду туда. Помогите лучше вы, я видела, на что вы способны!

Выпустить из рукава голубя, вот что я умею. Искры из глаз, говорящие моим голосом куклы, исчезающие монетки − такое вот хитрое колдовство. А еще карточные фокусы.

Не особо поверив ее россказням, я все же попросил:

− Хорошо, покажите руку. Левую.

Она ойкнула, но повиновалась.

− Это пятно появилось несколько недель назад. Когда я была на охоте со своим… − Она так покраснела, что мне стало все ясно, − покровителем. Вернувшись домой, я подумала, что это зола каким-то образом попала на кожу. Но она не смывалась! Я перепробовала все, и мыло, и специи. Даже девственную кровь − ее дала мне подружка, − но ничего не помогло.

Любовница какого-то богатого северянина упала на любезно предоставленный стул. Стянув другую перчатку, протянула раскрытую ладонь.

− С каждым днем становится хуже. Меня начали преследовать дурные мысли. Ночами появляется желание бежать куда-то вдаль, в чем есть − простоволосой и босой. Меня стали привязывать к кровати, так сильно это желание. И даже сейчас… − Она повернулась к окну с кусочком блеклого, как масло, неба, и взгляд ее затуманился. − Это наваждение. Оно меня душит.

Я осторожно осмотрел метку. Кожа в том месте была красная и сильно шелушилась – очень уж хотелось незнакомке избавиться от напасти.

Между большим и безымянным пальцами приютилось чернильное пятно. В форме узкой полоски, заостренной на одном конце и обломанной с другого. Два торчащих осколка, как два крохотных рога, подпирали подушечку безымянного пальца.

Это явно был рисунок. Но что именно он означал?

− Никогда не видел подобного.

− О, мать-хранительница! − всхлипнула девушка.

− Но это не значит, что вам не смогут помочь. Вы должны перебороть страх и обратиться к смагам. Вы ведь для этого первоначально приехали в Халькард, хоть и успели передумать, верно? Не верьте глупым сплетням…

− Нет! Вы не понимаете! Скоро я не смогу себя сдерживать! Это повторится! Зов-зов-зов − неужели вы не слышите это жуткое могильное пение?

Она расплакалась. А я пожалел, что не взял с собой оружие против шишигари. Быть может, оно справилось бы с пеленой тьмы, окружившей невинную душу.

За окном раздался лай собак. Заливистый и нервный. Я выглянул наружу, скорее надеясь получить передышку, чем из любопытства. По улице на носилках торопливо несли чье-то тело; из-под темной ткани выпала тонкая рука в подтеках крови, красный след тянулся по снегу от самого изгиба монолитной стены.

Затем в комнату вошли смаги. Первой гостью заметила Веленика, застыв в проходе заснеженной статуей.

− Что это значит?

− Что произошло снаружи?

Спрашивали мы почти одновременно. Смага дернула челюстью, точно хотела переживать нечто твердое и неприятное на вкус.

− Убийство, − ответил вместо нее Фес. − Сына наместника нашли снаружи с разорванным горлом. Он лежал там несколько часов. А кем является эта молодая сударыня?

Меня опередил старый ворон. Он мерзко засмеялся, точно встряхнули игрушечный коробок с сухим горохом.

− А я говорил вам, говорил. Проклятые всегда притягивают друг друга. Это закон природы, − ликующие интонации в его голосе напугали бедняжку, и она сильнее вжалась в стену, стискивая ладонями завязки на своем полушубке.

Стромир, похоже, сразу понял, о чем говорит одноглазый смаг. Он переглянулся со мной, потом спросил:

− Выходит, он успел выбрать новую невесту?

Ойла проворно для своего возраста подскочил к гостье. Навис сверху, взял онемевшую от ужаса девушку под локоток и разомкнул нервно сжатые пальцы, убеждаясь в наличии метки.

− Ну, здравствуй, здравствуй, невестушка! Хоть ты и не понимаешь, но твое появление здесь все-е меняет, − пропел он.