Кровавый дракон

Дилль поёжился, вспомнив лапы Тринн. Этот Адогорд точно был сумасшедшим, если решился принимать роды у драконицы. Впрочем, сам-то он ничуть не лучше… в пасть залез.

«Ингрис подняла хвост и с глухим рёвом тужилась, пытаясь снести яйцо. Я уже увидел гладкую скорлупу, но тут силы оставили драконицу, и яйцо больше не двигалось. Я подполз и одной рукой пытался достать яйцо. И когда оно полностью появилось на свет, в меня ударило мутное облако. Это была квинтэссенция драконьей магии. Я был вышвырнут из своего тела и превратился в чистый разум. Моё сознание оказалось лабиринте миров, и я побывал в тысячах разных мест — красивых и ужасных. А дорогу в свой мир найти уже не мог. Сколько я там пробыл, не знаю. Мой уставший разум понемногу таял, и я окончательно попрощался с жизнью, надеясь, что прожил её не зря — по мере сил сражался с некромагами и даже помог родиться яйцу дракона. И в этот момент я увидел путь домой — туда, где это новорожденное яйцо находилось. Оно было моим маяком. Так я вернулся в своё тело.»

— Знакомая история, — Дилль перелистнул страницу. — Только в моём случае маяком была здоровенная, как гора, драконица.

«Ингрис была мертва, рядом со мной лежало яйцо, а я… я больше не был парализован. Ко мне вернулись силы, способность двигаться и управлять магией. Но теперь я чувствовал, как во мне вместо жалкого ручейка бушует огненная река. Драконья магия, которую воспринял мой организм, придала небывалые силы и открыла новые горизонты магии, о которых доселе не знал ни я, ни даже признанные мастера. Я чувствовал себя способным не просто защитить новорожденное яйцо от хищников, но и, если понадобится, сровнять этот холм с землёй. Сказать, что я обрадовался приобретённой мощи, значит не сказать ничего. Я ликовал, я вызвал в небе огненный дождь и вскипятил огромный участок реки — просто от избытка сил. Тогда я ещё не знал, какой „подарок“ я получил.»

В комнате стало темно — Дилль, увлёкшись чтением дневника Адогорда, забыл поддерживать световой шар. Восстановив заклинание, он подвесил шар над головой и продолжил читать.

"Я задумался, что делать с яйцом. Сначала я хотел увезти его и вырастить себе ручного дракона, но потом понял, что яйцо у меня отберут для экспериментов старшие маги. Бросить нерождённого детёныша я тоже не мог. Оставался только один выход — спрятать яйцо до тех пор, пока я не решу, как с ним поступить. Я спрятал его внутри холма. Теперь, обладая гигантским запасом сил и мощной магией, я сделал глубокий тоннель, спрятал под землёй яйцо, погрузив его в поле спокойствия. Теперь под прикрытием защитного поля детёныш мог ждать рождения сколь угодно долго. Я забросал вырытый ход, после чего вызвал небесный огонь. И сам холм, и окружающая его земля покрылись толстой оплавленной коркой — так я замаскировал ход к спрятанному яйцу. Разведчики, что были со мной в отряде, некромаги и даже мёртвая Ингрис — все они превратились в угли.

Я пешком отправился в расположение нашей армии, и на второй день пути мне встретились два дракона. Они летели мимо, но вдруг, словно почуяв что-то, резко изменили направление полёта и приземлились около меня. Сражаться против двух огнедышащих летающих ящеров — верная смерть, но ничего другого мне не оставалось. Однако, драконы не стали меня жечь с воздуха, на смяли ударами лап, а мирно приблизились. Один из них поприветствовал меня, назвав младшим братом. Получив драконий дар, я стал одним из драконов, пусть и в обличье человека."

— Оказывается, мы с Адогордом родственники, — усмехнулся Дилль.

"Эти двое владели эштигерским наречием гораздо лучше Ингрис. В короткой беседе с ними я выяснил, что они ищут свою королеву. Я рассказал о её гибели, и драконы горестно взревели. Но когда они узнали о том, что я спас нерождённого дракона, оживились и попросили вернуть им яйцо. Если бы в тот момент я это сделал, история нашего мира была бы иной. Но я не рассказал, где спрятано яйцо, как и отказался вернуть его драконам. Я всё ещё не оставлял мысли получить ручного дракона. Ни на их угрозы, ни на обещания любых благ я не поддался. Один из драконов взмыл в небо и улетел, второй остался со мной — то ли охранять от нападения врагов, то ли присматривать, чтобы я не убежал.

Бежать было бессмысленно, и я ждал, что преподнесёт мне судьба. Ночью я услышал хлопанье могучих крыльев, и рядом приземлились штук двадцать драконов. Это были матёрые самцы и самки, в основном чёрные, и ни одного золотого среди них не было. Они окружили меня и потребовали, чтобы я рассказал в мельчайших подробностях о гибели Ингрис. Затем они принялись допытываться, как выглядит яйцо и какие на его скорлупе пятна. Странно, но находясь в окружении громадных огнедышащих ящеров, я не испытывал ни малейшего опасения за свою жизнь. Я понял — по какой-то причине драконы очень дорожат этим яйцом, и пока я им владею, моей жизни среди них ничего не угрожает.

Убедившись, что я говорю правду, драконы вновь начали умолять меня вернуть им детёныша королевы. Это выглядело странно — огромные ящеры, могущие одним движением сломать меня, как былинку, униженно просили, распластав по земле крылья и склонив головы. Я уже почти решился отдать яйцо, когда один из них обронил фразу, что все драконы готовы помогать мне, если я выполню их просьбу. Заполучив таких грозных союзников, я мог стать императором. Но становиться главой Империи я тогда не желал, как не желаю трона и сейчас. Драконы так и не ответили мне, почему для них так важно это яйцо, но за обладание им они готовы даже на добровольное подчинение людям.

Я ответил, что верну яйцо лишь после того, как драконы поклянутся в верности Империи и станут помогать ей в мирное и военное время. Они долго бурчали и ворчали, обсуждая что-то на своём драконьем языке, и в конце концов принесли нужную мне клятву."

— Э-хе-хе, — протянул Дилль. — Вот и разгадка, почему драконы согласились на невыгодный для себя договор.