Кровавый дракон

Глава 10

Очередной поход в канализацию сопровождался уже не просьбами, а самыми настоящими угрозами. Три мастера, которых гроссмейстер Адельядо обязал изучать муаров, измучили Дилля своими приказами, иной раз противоречащими один другому. Пообещав выполнить всё и даже сверх того, Дилль с облегчением удалился в лабиринт сборника, куда старики за ним, разумеется, не пошли, ибо не дело мастеров бродить по всяким помойкам.

За всё время, которое Дилль провёл на нижнем этаже Академии, он так и не добрался до самого сборника. Согвин, который однажды даже видел его, утверждал, что сборник представляет собой огромное круглое озеро грязи. К тому же озеро ядовитое и периодически выплёскивавшее всякую магическую дрянь — движущуюся и опасную. Над ним клубится зеленоватый туман, а в воздухе то и дело сверкают вспышки и электрические разряды. Согвин издалека глянул одним глазом на сие чудо и поспешил убраться подальше.

Мастер Иггер на вопрос о сборнике сказал, что ни разу туда не совался и адепту не советует. В том же духе ответили и другие наставники. Пришлось Диллю идти в библиотеку, где мадам Изольда нашла по его запросу штук десять книг. Диллю хватило одной — самой старой.

Он вычитал, что сборник был построен по аналогу со сборником Мироттийской академии. И что туда сливаются все магические, а, заодно, и немагические отходы — впрочем, об этом он уже и так знал. Чего он не знал — что сборник имеет механизм саморегулирования. То есть, когда в нём скапливается слишком много всякой опасной магии, сборник исторгает её, тем самым не давая возникнуть взрыву. Дилль в очередной раз восхитился муарами, которые самостоятельно догадались об этом.

В той же книге Дилль нашёл таблицу взаимодействия разных стихий и возможные результаты этого взаимодействия. Он чуть голову не сломал, пытаясь разобраться в переплетении видов магии, количества активных и пассивных эргов, массы и вида контактирующих веществ. Ко всему этому добавлялось усиление или ослабление реакции при смешивании с каким-нибудь немагическим веществом. В общем, после трёхчасового изучения книги Дилль почти ничего не понял, но искренне зауважал автора.

Зато, потратив эти три часа, он нашёл главное — место, куда сборник выбрасывает излишнюю энергию. И теперь к этому месту он и направлялся, потому что именно там находилась запертая комната мастера Адогорда. А по пути размышлял, куда же девалась излишняя магия до того, как в канализации появились муары. Кругляши исправно уничтожали всё, что исторгал из себя сборник, но ведь Академия была построена задолго до Адогорда. Получается, всякие кошмарные создания, вроде того комка щупалец, что Дилль видел в прошлый раз, преспокойно попадали в канализацию, а оттуда в реку Лардиль, по обоим берегам которой и располагается Тирогис?

— Интересно, сколько же всяких тварей выползло на свободу за сотни лет? — рассуждал он вслух. — А потом все удивляются, откуда берутся русалки, караси-людоеды и ожившие утопленники.

Сопровождавшие его муары ничего не ответили на этот риторический вопрос. Дилль добрался до огромного зала, вежливо поздоровался со скопищем муаров и сунул им список, составленный мастерами.

— Читать умеете?

Нестройное «да» было ему ответом.

— Тогда ответьте на вопросы, которые не сочтёте опасными для себя.

И свалив на муаров тяжкую обязанность по добыче информации, Дилль направился к квадратной колонне с дверью. В этот раз он решил попробовать атаковать неведомую защиту при помощи посоха и элементалей. Задумка была хорошая, но привела лишь к тому, что гулкие взрывы едва не обрушили на голову Дилля потолок — во всяком случае, оттуда посыпались кучи влажной грязи, крысиного помёта и кусочки каменной кладки.

Убедившись, что огонь бесполезен, Дилль уселся в позу депрессивного мыслителя — уперев локти в колени и обхватив ладонями голову. Но кроме того, чтобы поискать возможное слабое место в защите, придумать ничего не сумел. Он раз двадцать обошёл колонну, ощупывая невидимую поверхность руками и, конечно, ничего нового не обнаружил.

Возможно, мастера-маги и подскажут какой-нибудь способ, правда, потом они весь мозг из него вытряхнут своими расспросами. Гроссмейстер Адельядо не лучше — наверняка именно он и затеял всю эту возню. Попробовать спросить у Иггера? Уж он-то должен разбираться в таких вещах. Но как отнесётся старик к тому, что Дилль утаил такие интересные сведения от мастеров? Не одобрит такой самодеятельности, скорее всего.

Перед тем, как окончательно сдаться и отправиться обратно, Дилль решил попробовать ещё раз взглянуть на защиту из астрала. Он перенёс разум и увидел картину из множества искр, окружающих колонну. В прошлое своё посещение Дилль безуспешно пытался пробить защиту слабеньким заклинанием песчинок, но теперь-то он знает, как правильно атаковать. Он решил попробовать — хуже не будет.

Представив себе, что сверкающие искры, это противник, Дилль начал «давить» на них. Он мысленно пыхтел, напрягался, пытался «давить с разбегу». Защита по-прежнему была неуязвима. Чрезвычайно раздражённый сплошными неудачами, Дилль почувствовал, как в нём просыпается гнев. Гнев придавал сил, но даже этого оказалось недостаточно. Тогда Дилль решил, что терять больше нечего и призвал драконью ярость.

Нечеловеческая мощь затопила его, едва не погребая под собой сознание. Дилль, чувствуя, что не справляется с бешеной энергией, выпустил её в сверкающее поле. Малиновые искры исчезли и тут же вновь появились. Воодушевлённый непонятным, но явным результатом, Дилль принялся долбить защиту, однако больше ничего подобного не случилось. Разочарованный, он произнёс мантру спокойствия, и драконья ярость начала исчезать.

Вернувшись в физический мир, Дилль мрачно посмотрел на неказистую дверь — такую близкую и такую недоступную.

— Ладно. Я вернусь. То, что сделал один мастер, может повторить и другой. Узнаю у старика какой-нибудь способ и вернусь во всеоружии. Пока!

И на прощанье Дилль хлопнул ладонью по защите. Рука его, не встретив никаких невидимых препятствий, ударилась о колонну, а сам едва не упал. Удивлённый Дилль осторожно протянул руку к дверной ручке и коснулся её. Она была холодной и шершавой, какой и должна быть бронзовая ручка, находящаяся в глубоком подземелье.

Дилль оглянулся — муары сгрудились вокруг него, и будь у них глаза, смотрели бы на него с любопытством. Он набрал воздуха, словно перед прыжком в холодную воду, отворил дверь и шагнул внутрь комнаты, которая не открывалась уже шесть сотен лет.

Дилль осторожно зажёг крошечный световой шар. Обстановка внутри была аскетичной, если не сказать нищей: пол из грубо отёсанных каменных плит, стены из серого камня, посреди комнаты круглый стол на трёх ножках. И всё. Ни тебе шкафов, наполненных старинными фолиантами, ни сундуков с богатствами, ни хитрых магических приборов.

— И из-за чего было огород городить? — удивлённо сказал Дилль. — Может, в тайной комнате есть другая, ещё более тайная комната?

Он обошёл небольшое помещение, постукивая костяшками пальцев по стенам — только пальцы отбил. И в тот момент, когда уже хотел возмутиться тупыми шутками давно умершего мага, заметил тонкую книжку, лежащую на столе.

— О, вот и фолиант! — воодушевился Дилль.

С внезапной робостью он перевернул обложку и понял, что это не книга, а, скорее, дневник. Во всяком случае, текст был неровным и с кляксами — никакой уважающий себя переписчик не допустит подобной небрежности.

— Приветствую тебя, собрат! — склонился над дневником и прочёл он вслух. — Если ты читаешь эти строки, значит, драконья магия ещё не свела тебя с ума.

Дилль выпрямился.

— Не свела с ума? Нет, не свела. А должна?

Он опять нагнулся над столом и принялся читать.

«Не знаю кто ты, но ты имел несчастье стать обладателем драконьей магии — другой сюда просто не проник бы.»

— Несчастье, — проворчал Дилль. — Что-то такие откровения начинают наводить на грустные мысли.

"Это дар и проклятье одновременно. Мощь, недоступная обычному магу, и безумие, с которым человеческий мозг не в силах справиться. Да, что я объясняю — без сомнения, ты уже испытал это на себе. Единственное между нами отличие, что для меня уже нет дороги назад.

Я — Адогорд Ситгарский. Сейчас это имя навевает ужас на всех — и на врагов, и на друзей. А всего лишь тридцать лет назад я был обычным магистром огненной стихии, каких наши Академии выпускают по несколько сотен в год."

— Вот были времена, — протянул Дилль. — А сейчас даже один магистр-выпускник редкость. Недаром Адельядо так переживает, что магия гибнет.

«Наверное, через сотню лет я стал бы обычным мастером нескольких стихий. Или, что вернее, погиб бы в очередной войне, как гибли сотни боевых магов. Но судьба распорядилась по-другому. После выпуска из Академии меня откомандировали в войска южного округа, где постоянно была нехватка боевых магов — полудикие кочевники, которых вытесняли с юга некромаги, пытались захватить южную территорию Империи. Однажды во время глубокого разведрейда мы увидели клубы дыма за вершиной холма. Наш отряд приблизился к холму, где и произошла схватка с некромагами. Разведчики погибли все, в живых я остался один. Некромаговская колдунья — последняя из вражеского отряда, пыталась превратить меня в кучу гниющего мяса, но я успел раньше. Разряд из её жезла разорвался рядом со мной. Гниющим трупом я не стал, но правая часть тела была парализована. До ближайшего форпоста Империи было трое суток верхом.»

Дилль сделал паузу. Читать, согнувшись над столом, было неудобно. Он забрал со стола дневник, уселся около стены, опёршись на неё спиной, и продолжил чтение.

«Я приготовился умереть в ближайшие часы, когда на запах пролитой крови соберутся падальщики. И тогда из-за холма появилась она — Ингрис. Огромная золотая драконица, чья чешуя ослепительно сверкала под солнцем. Я понял, что умру не в ближайшие часы, а прямо сейчас. Драконица издала оглушительный рёв, а затем выпустила в мою сторону струю пламени. Жаркий воздух опалил меня — струя драконьего огня ударила рядом, превратив труп колдуньи в пепел. Драконица, наклонив голову, осмотрела меня и отчётливо проговорила на эштигерском наречии „ты не мёртвый маг“. Я удивился — оказывается, драконы вполне членораздельно умеют разговаривать.»

— Да, да, и я в этом убедился на собственном опыте, — поделился с дневником Дилль. — Удивительно, что раньше даже маги об этом не знали.

«Драконица, действительно, умела говорить — примерно на уровне человеческого трёхлетнего ребёнка. Где она выучила эштигерское наречие, я так и не узнал. Её огромная голова ещё некоторое время нависала надо мной, а затем драконица вдруг рухнула. И тогда я увидел, что её левый бок окровавлен и покрыт разводами зеленоватой слизи, а левое крыло сломано и разорвано. Летать она уже не могла, как, впрочем, и ходить. Поняв, что убивать она меня не собирается, я утратил страх и спросил, что с ней случилось. „Неудачное время, слабость, мёртвые маги, схватка“ — вот что ответила она. Я понял, что она сражалась с некромагами в неудачное для себя время. Она сказала, что имя её Ингрис, и что она — королева драконов. Последним, что я от неё услышал, было „Спаси яйцо“, и у неё начались роды. Но как я — наполовину парализованный мог спасти неродившегося детёныша дракона? Ни защитить его, ни позвать на помощь я не мог, но всё-таки зачем-то пополз в сторону хвоста драконицы. Наверное, не будь она ранена, роды прошли бы спокойно и даже безболезненно. Ингрис рычала от боли и конвульсивно дёргала задними лапами, один удар которых мог превратить меня в кровавый комок.»