Архей. Караванщики Анвила

— Вы чего это? — звякнуло лезвие извлекаемого из ножен кинжала. — Ограбить вздумали?!

Паломник поднял руки.

— И от тебя веет злом… — Ослябя сжал рукоять ржавого меча и бросился в подворотню за скрывшимися.

Обогнув несколько пальм, парень добрался до лачуг, но продолжить движение не смог. Проход перегораживал раптор. Динозавр рычал и перебирал когтями на передних конечностях. Вновь жизнь смелого паломника могла окончится бесславно, но женский плачь заставил Ослябю отступить и поспешить на помощь в другое место.

— Давай, держи эту тварь! — какой-то пьяный ашахит рвал подол платья на молодой девушке. — За руки хватай.

— Пожалуйста! Прошу!

Двое мужчин громко гоготали, затаскивая девицу за здание трактира. Местные выпивохи, что стояли у входа «Наследия Тамора», одобрительно посмеивались, отпуская похабные шутки.

— Умоляю!!! Отпустите меня! — девушка рыдала и яростно сопротивлялась, но это только раззадоривало нападавших.

Один из них ударил кричащую тыльной стороной ладони по лицу. Капли крови брызнули на песок.

— А ну заткнись, потаскуха! Думаешь можешь вот так запросто нацепить приличную одёжу и работу ходить выпрашивать?! Сейчас покажем, где твое место.

— Ха-ха-ха, — второй залился хохотом и подхватил. — А заодно узнаешь, каким местом работать должна!

— А ну-ка отпустите девицу, изверги, — Ослябя выхватил меч.

Двое, успевшие затащить Шахриет в темный переулок, медленно повернулись. Девушка тут же отползла в угол и сжалась в комок, прижав к себе уродливую куклу.

— Ба, мужик, ты оружие убрал бы.

— Да-да, а то порежешься, — поддержал напарника второй. Видимо, всегда только подхватывал и поддерживал.

Паломник чувствовал зло, исходившее от нападавших, но оно казалось каким-то совсем мелочным, не глубинным. Заклинатель змей совсем другое дело. В эту секунду Ослябя даже удивился. Эти два болвана, решившие надругаться над беззащитной, и даже тот странный человек в капюшоне, не источали столько злобы, сколько старик, играющий на дудочке для змей.

Парень хотел рассказать насильникам о том, как наказывают за подобные преступления в Прудах, но вспомнил, что наказание за такой проступок следует не всегда, а если и следует, то только для простолюдинов. Ему на ум даже пришла история о сыне местного барона, который похищал и портил крестьянских невест прямо перед свадьбой.

— Не переживай, о, сын горячности, — продолжал уговаривать первый. — Девки на всех хватит. Давай, мы тебе даже уступим, — он нагло подмигнул.

— Уходите или, стало быть, защищайтесь!

— Значит не хочешь по-хорошему? — первый едва заметно качнул головой, глядя на второго. Напарник понял и начал медленно обходить внезапного защитника сбоку. — Слушай, разве это честно? У нас же оружия нет.

— А ведь и то верно, — усмехнулся Ослябя. — Я вас и без меча уделаю.

Лезвие влетело обратно в ножны, а кулак паломника в лицо подкрадывавшегося насильника. Удар оказался такой силы, что затрещали зубы, а нападавший тут же повалился без чувств. В два прыжка паломник оказался рядом с первым. Еще один удар в челюсть. Страшный хруст и падающее тело.

— Тьфу, зачем только за меч хватался. Хлюпкие, стало быть, — Ослябя пожал плечами, подошел к Шахриет и, уверенным легким движением, поставил ее на ноги. — Ты, девица, зачем по таким ме… — он обомлел.

Читатель мог бы подумать, что от неописуемой красоты… Хотя Шахриет и с разбитым лицом казалась прекрасной, но Ослябя, открывший в себе незнакомый ранее дар, провалился в бездну черной, бесконечной и вязкой злобы. Такого он не чувствовал ни от кого. Его охватил ужас. Парень бросился прочь.

Мысли путались. Паломник не мог поверить, что зло, сокрытое в хрупкой девушке, в сто крат превосходит злость, которую приходилось видеть до этого. Насильники не дотягивали до собственной жертвы. Черная мелочность, царившая в них, не шла не в какое сравнение с той темной силой, что скрывалась в Шахриет. Именно тогда и именно Ослябя понял, что забитое безразличием и презрением создание, является в действительности чем-то страшным и разрушительным.

Парень вспомнил завет богини. Уж не это ли зло имела ввиду Эсмей? Но ведь девушка не совершила чего-то дурного. Скорее наоборот. И правильно ли он поступил, когда пресек недостойный и откровенно злой поступок, но тем самым защитил большее и, возможно в последствии, более разрушительное зло? И разве бывает так, чтобы слабый старик и беззащитная девушка оказывались более злы, чем те, кто стремиться причинить им страдания и боль?

Эти вопросы путали мысли. Только под утро Ослябя смог найти шатер Эразма. Он с трудом пробрался внутрь и, повалившись без сил на тюфяк, забылся в тревожном сне.

Внезапно открывшийся дар мог бы показаться паломнику очень странным, если бы он знал всю правду о мотивах опасного путешествия, в которое отправился. Побег от помещика и паломничество — это чистая правда. Ослябя — крестьянский сын из Тамора. Он жил со старухой-матерью без отца (который умер скоропостижно и смиренно, как обычно умирают крестьяне), пахал землю и слыл в общем-то очень старательным работником, из-за чего у него всегда образовывались излишки хлеба после выплаты оброка. Обычно, если есть излишки, крестьяне могут продать их в город, но удивительная набожность Осляби постоянно толкала его на то, что все излишки он жертвовал или жрецам Эсмей, или ордену Рыцарей Меча, которые скупали хлеб, чтобы обеспечить строительство новых крепостей и замков в регионе. Из-за этого добряк всегда жил очень бедно и прослыл чудаком.

В Прудах паренек считался этаким восторженным простофилей, из-за чего над ним частенько подтрунивали. Однажды, пока он спал на выпасе, ему явилась сама богиня Эсмей, которая велела отправляться в Сулифу со священной миссией избавить этот край от зла. Она сказала, что озарение и благословение снизойдёт, когда Ослябя прибудет на место. На самом деле это оказалась не богиня, а очередная шутка со стороны сверстников. Но, увы, наш герой об этом и не догадывался.

После розыгрыша Ослябя покинул родную хату, простившись с матерью и заручившись её благословением. Учитывая, что он — единственный кормилец, парень прекрасно понимал, что фактически обрек самого близкого человека на голодную смерть или нищенское прозябание. Но, твердо верил, что светлые боги не оставят невинного человека без опеки, и его матери воздастся. Хотя бы после смерти, за её мучения.

Встреча в переулке, на которую паломника не пустил зубастый ящер, оказалась неимоверно короткой, но весьма важной.

Старик что-то глянул на правом запястье Калдора и тут же вложил ему в руку запечатанное послание. Парень хотел поинтересоваться у заклинателя змей о его ремесле, но тот скрылся в тени. Никто из жителей Анвила не видел, как старик с мальчиком покинули город. Калдор, после беглого прочтения записки, попытался разыскать их следы, но ничего не нашел. Утром он сжег полученное письмо в жаровне внутри шатра, покормил холоднокровную зверушку сырой бараньей ногой, а после задремал, намереваясь к полудню посетить Басима.

Полученное Калдором письмо, написанное лично атаманом Пустынных скорпионов Наилем аш-Шаммаром, содержало следующее:

Скорпион!

Братья говорят, что ты перспективный новобранец. Не многим удавалось заслужить рекомендации сразу нескольких капитанов. Что ж. Я не привык доверять словам. Докажешь полезность на деле и можешь рассчитывать на скорое продвижение и щедрую награду.

Соглядатаи сообщают о странных слухах, будто бы в Анвиле может находится сердце Блудного Халифа. Наверняка это всего лишь пустые разговоры. Но проверить стоит. Если клан завладеет такой вещицей, то баланс сил может изменится. Наступают времена, когда нам пора выходить из тени. С весомым козырем Пустынные скорпионы откроют путь в города, а может и завладеют ими.

Мы стражи песков. Хозяева безжалостной пустыни. Но в городах нашего влияния нет. Мамелюки прочно там обосновались. Эти жалкие трусы вечно жмутся поближе к огню, когда в ночи оказываются среди песков. Нельзя упустить шанс доказать всему Сулифскому Халифату, что мы не просто бандиты, а грозная сила, с которой нужно считаться.

Выясни все, что сможешь и, если слухи подтвердятся, то сделай все, что должен. Когда появятся новости, незамедлительно отправляйся в Муфтарак. Скоро из Анвила пойдет караван, следуй вместе с ним, так безопаснее. Если в пути на караван нападут, то держись в стороне, наши братья тебя не тронут. Постарайся передать им всю информацию. В случае, если дело с нападением не выгорит, в Муфтараке найди заклинателя огня. Покажи знак.

Будь начеку, повсюду шпики. Если мы узнали об артефакте, то значит про него знают и другие. И помни: «Бери все, что можешь забрать и не позволяй никому это отнять!»

Удачи, Скорпион. Пусть пески хранят тебя!

Атаман Наиль аш-Шаммар.

К скорпионам Калдор попал совершенно случайно. Он нанялся охранять торговые караваны, что ходили в Эль-Эменталь из Ошиосской Империи. Когда-то, в борьбе за независимость от Тамора, Ошиосс смог объединить южные земли, состоящие из Ошиосской Империи, Сулифского Халифата и Ашахитского Султаната, отделенного от соседей морем. Но, когда угроза со стороны Таморской Империи перестала существовать, началась борьба за власть, в том числе духовную.

Между Сулифой и Ошиоссом происходили постоянные военные столкновения. В Сулифском Халифате процветало новое вероучение, отрекающееся от старых ашахитских богов и традиций. Но что более непримиримо, восхваляющее некротические изыскания, — поиск вечной жизни в материальном мире, неукоснительное следование собственным желаниям, а также всевозможное потребление излишеств и материальных благ.

Правящий ныне в Ошиоссе принц Захир Алый, прозванный в народе Алым Принцем за реки пролитой крови, поклялся на могилах предков, что продолжит священное дело и искоренит заразу из диких земель Сулифы. К слову, Ошиосская Империя также забывала старых богов и древние традиции ашахитов. Многовековое влияние Тамора не могло не сказаться на ошиосской аристократии, которая начала подражать «более цивилизованному миру».

Можно сказать, что в войне сильно страдали некоторые торговцы и ремесленники, связанные друг с другом экономически. Из одной страны в другую шел контрабандистский путь. Требовался перевалочный пункт, где был бы возможен обмен одних товаров на другие. Если бы не разруха, царившая в Анвиле, то он вполне мог претендовать на это звание, но севернее находилось куда более удобное и надежное место.

Большая крепость. Бывший опорный пункт легионов Тамора с огромными запасами воды и населением, которое не стремилось поддерживать ни Сулифу, ни Ошиосс. Город находился прямо на стыке границ враждующих государств. Он то и стал своеобразным черным рынком. Так и назывался: на сулифский манер — Аль-Базар ("место встречи", "рынок", "публичное место"), или на ошиосский — Эль-Эментум ("место, где торгуют") или в шутку Эль-Эменталь, что означает "безумие", потому что центральной властью обеих стран контрабанда жёстко каралась.

Поскольку больше всего пострадала коммерция, связанная с созданием или призывом экстрапланарных существ, именно эти дельцы чаще всего стали обращаться к незаконному пути решения проблем. С тех пор некоторых призванных экстрапланарных существ даже так и называют — элемента́лями.