Архей. Караванщики Анвила

В ту пору в Ошиосской Империи гуляло стандартное пожелание "удачной торговли", которое можно было интерпретировать и как пожелание "удачного пути до Эль-Эменталя". В такой путь и отправился Калдор с зубастым питомцем, охраняя караван с магическими эссенциями и порошками. Пустынные скорпионы во всю хозяйничали в песках вокруг вольного города. Потому нападение на очередной караван не оказалось чем-то необычным.

Надо отдать должное владельцу каравана. Торговец пожалел денег, чтобы оплатить услуги мамелюков, потому нанял различный сброд, что имел при себе оружие. В итоге, при малейшем намеке на ограбление, охранники ретировались куда подальше. Калдор же обнажил скимитар и остался.

До сражения дело не дошло. Торговец сдал товар без боя и, выпросив у скорпионов одного верблюда и бурдюк с водой, отбыл в направлении Эль-Эменталя. Бандитов впечатлила храбрость молодого человека, к ноге которого жался зубастый ящер, способный перекусить эту ногу без особых усилий. Поскольку перспектива умереть под палящим солнцем без воды не прельщала Калдора, он прибился к банде.

После он поучаствовал в нескольких стычках со стражей вольного города, сражался с небольшим отрядом мамелюков и совершил несколько налетов на бедуинские стоянки. Когда же атаману потребовался предприимчивый и никому неизвестный боец, то из ближайших к Анвилу банд, лучше Калдора на эту роль никто не подходил.

Вообще, о Пустынных скорпионах известно ровно столько же, сколько и о мамелюках. То есть почти ничего. Зато слухи и легенды разносятся от оазиса к оазису, повергая торгашей в ужас, девиц в беспамятство, а сорванцов в восторг.

Их называют стражами песков и хозяевами безжалостной пустыни. Никто не ориентируется в песках лучше, чем Пустынные скорпионы, никто не выживет там, где выживет скорпион. Когда-то небольшая банда промышляла разбоем на торговые караваны. Но со временем крепла, разрасталась и занимала все новые уголки пустыни. Сейчас ни один путник не может чувствовать себя в безопасности, когда выходит за пределы охраняемого поселения. Если его не прикончит нежить или дикие звери — он падет от руки Пустынных скорпионов. Говорят, что у них повсюду соглядатаи и скупщики. Ведь сбывают же куда-то награбленное.

К полудню Ослябя с трудом разлепил глаза. Ужасно хотелось пить. Он приподнялся и нащупал на полу кожаный бурдюк. В воздухе витали ароматы затхлости и пота, но паломника это совсем не смущало. Зато смущало лорда Пифарей. Эразм сидел за столом и заучивал что-то из гримуара, положив его перед собой.

— Проспался? — не отрываясь от чтения начал волшебник. — Где ты так нажрался, что приполз только под утро?

— Нет, дедушка. Я не пил.

— Дедушка твой под коровой подох.

— То отец, милорд.

— Рад за них обоих, — Эразм безразлично зевнул. — Сбегай-ка ты до оазиса, набери себе пару ведер воды и омойся, а то несет как от скотины.

Ослябя медленно потянулся. Вчерашняя тревожность прошла и, осушив половину бурдюка, парень чувствовал голод.

— А чего эт вы, милорд, там бубните? — паломник поднялся и принялся разминать ноги.

— Вспоминаю формулы заклинаний. Я ж тебе не чародей какой-нибудь.

— А что, дедушка? — Ослябя принялся вертеть корпусом. — Чародеи не учат ничего?

— Чародеям магия от рождения дается, они ее из себя черпают.

— Это как так? Из себя? — парень удивленно уставился на Эразма.

— А так! Выродки они, вот как. Ошибки природы, — волшебник отстранился от книги, чувствуя, как накатывает волна раздражения. — Я изучаю магию с детства. Прикладываю к этому огромный труд. А тут бац! Какую-нибудь проститутку обрюхатил демон, джин или еще какая-нибудь тварь магическая, и вот на свет появляется выскочка, наделенный небывалыми магическими силами. То, над чем мне приходилось корпеть годами — это недоразумение получает просто потому, что его мамаша спит с кем попало.

— Так может она дитя тьмы… — Ослябя вдруг оставил зарядку и задумался.

Волшебник, невольный тем, что его тираду прервали, испепеляюще глянул на парня.

— Чего ты там бормочешь?!

— Да девчонка эта, с куклой. Зло в ней великое. Я ж как глянул… Словно в бездну черную провалился.

— Куда ты там ей глянул? — Эразм смутился.

— Да в душу заглянул, дедушка. Я ж вчера, словно нутро глядеть научился. Сразу зло чувствую, сильное оно или нет.

— На солнце перегрелся что ли?

— Да нет же! — Ослябя вдруг сорвался с места и припал к ногам волшебника. — Вот вам крест, милорд, — он принялся крестить грудь старика, выполняя обыденный ритуал последователей Эсмей, символом которой являлся меч с массивной гардой, обрамленной солнечным кругом.

— А ну-ка успокойся, — лорд Пифарей с трудом отстранился от парня. — На, вина выпей, да расскажи все по порядку.

Паломник выпил предложенное одним глотком и затараторил о произошедшем, заодно вспомнил историю о ведьме, которую в Прудах сжег настоятель храма.

— Ладно, решим проблему Басима, обеспечим себе место в караване, а потом глянем, что там за девица такая.

— Так, а магия-то, милорд? Научите?

— Хех, — Брюзгливый усмехнулся. — Раз тебе Эсмей силу дала, о чем я еще сомневаюсь, она и дальше проявляться будет, а там уже и посмотрим. Может паре фокусов тебя обучить и получится.

Солнце достигло верхней кульминации. Жара усиливалась, и жители Анвила оставляли работу, чтобы укрыться под навесами или насладиться прохладой оазиса, спрятавшись под тенью пальм. Басим, ожидая соискателей, расположился на подушках под цветастым навесом. Рабыни зажгли ароматические лампы и принялись обхаживать господина.

Слегка горьковатый, но тонкий и нежный запах жасмина ласкал обоняние. Одна из девушек, одетая в синий полупрозрачный шелк, нежно разминала маслом жирные ступни. Другая активно работала опахалом из павлиньего хвоста. Еще две танцевали, неприлично поглаживая друг друга. Торговец попивал из золотого кубка и с трудом боролся со сном.

Четыре мамелюка стояли с каждой стороны навеса, держа алебарды наготове. Только их капитан полулежал на подушках недалеко от Басима и выпускал из легких густой дым, затягиваясь из кальянной трубки. Его лицо оказалось открыто. Многим женщинам он показался бы привлекательным. Восточный шарм, присущий ашахитам, дополненный карими глазами и густой черной бородкой.

Капитан разглядывал прелести рабынь, видневшиеся под шелком. Девушки в ответ игриво улыбались, стреляли глазками и тихонько посмеивались.

— Господин, — один из стражников вдруг вырвал торговца из дремоты. — Прибыли желающие.

Басим небрежно махнул рукой, позволяя мамелюку привести гостей. Первыми появились здоровяки. Зеленоватый Шалилун и Варвар. Почти одновременно с ними прибыл и Калдор, завесив ящера черной накидкой. Зверюгу к Басиму не пустили, но стражники указали хозяину на динозавра. Торговец одобрительно качнул головой.

— Говорят, ты предлагаешь славную работу, — грубым голосом начал Варвар, откинув светлую косу за спину.

— У тебя голубые глаза и светлая кожа, странник. Вижу, ты не таморец, — медленно начал Басим, отхлёбывая вино из кубка после каждой фразы. — Откуда ты прибыл?

— Я с Севера. Из клана Железнобоких.

— Железнобокие? — Басим с удивлением глянул на капитана мамелюков, но тот даже не повел бровью. — Далеко же тебя занесло.

— Да. Я ищу трофеи, достойные мужчины и воина, — северянин поднял подбородок, но торговец уже разглядывал орка.

Шалилун нервно переминался с ноги на ногу. Капли пота стекали по спине и щекотали, но кольчуга ограничивала движения и возможности воздействия на кожу. Орк не мог почесаться и это очень сильно его беспокоило. Он перекинул через плечо массивный двуручный меч, убранный в грубые, низкокачественные кожаные ножны, и, подергивая рукой, пытался почесать спину гардой.

Его пепельные волосы блестели от пота. Черная лента, вплетенная в длинную косу, на манер той, что носил Варвар, развивалась от легкого ветерка. Два ее конца, спускавшиеся до середины бедер, легонько хлопали стоявшего рядом здоровяка.

— А орки, кажется, сражаются с северянами? — Басим потребовал от рабыни долить вина, подозвав ее указательным пальцем.

— Шалилун убивать — нежить. Шалилун не убивать — Варвар, — на ломаном всеобщем языке, фактически таморском, выдавил из себя орк.

— А-ха-ха. Тогда тебе понравится в пустынях Сулифы. Посмотрим, может возьму тебя в охрану каравана.

Орк одобрительно кивнул. Только вот понял ли он что-то из сказанного, так и останется загадкой.

Калдор впечатлил Басима зверушкой. Пока работорговец выяснял подробности и возможности холоднокровной твари, мамелюк привел следующих соискателей.

— Так-так, — торгаш скептически оглядел прибывшую парочку. — Это что? Дедушка привел внука?

Ослябя, как и полагается, в стеганке, подшлемнике с ржавым мечом глуповато улыбался. Эразм же, оделся просто, но строго. Синяя кардура и синий платок, обмотанный вокруг головы. В руках волшебник держал обычный дорожный посох, на верхушке которого восседал черный ворон. На среднем пальце правой руки красовался перстень с изображенем воинствующего грифона, гербом дома Пифарей.

— Никто из этих, — Эразм презрительно глянул на собравшихся, — ничего не смыслит в проклятиях. Максимум, что они могут снять, так это портки перед тем, как сходить помочиться.

— А ну, дед, рот закрой! — Варвар поднял топор на плечо и занял угрожающую стойку.

Мамелюки тут же оказались возле Басима и ощетинились алебардами. Девушки поспешили за их спины. Только лишь капитан мамелюков с интересом наблюдал за происходящим, хорошенько затянув дым в легкие.

Орк, глядя на напарника, стянул меч с плеча, но обнажать не стал. Видимо, волшебник еще не совсем внешне напоминал нежить. Калдор предпочел отойди подальше, поближе к ящеру, а Ослябя загородил собой лорда Пифарей и сверлил северянина суровым взглядом.

— Ого, да ты оказывается речь человеческую понимаешь? А я думал, что ты как тот зеленый увалень, только глазами хлопать умеешь.

Орк недоумевающе вертел головой, пытаясь уловить смыл или хотя бы парочку известных слов.

Варвар взревел. Занеся топор, он кинулся на волшебника, намереваясь сначала раскроить череп Ослябе, стоящему на пути. Паломник не мешкая выхватил меч и приготовился зайти нападавшему в ноги, чтобы сбить того с траектории движения. Но в этот момент Эразм едва заметно двинул пальцами на левой руке. Веревки, которые удерживали навес в натянутом состоянии, вдруг сорвались с места. Мгновение и северянгрифонаин лежал лицом на ковре у ног Осляби полностью связанный.

Ткань, укрывающая от солнца, упала в песок, оставив деревянный каркас пустым. Солнце ослепило всех, кроме волшебника. Ворон взмыл в воздух с криками: «Конча-а-а-й его! Конча-а-а-й его!». Паломник щурясь убрал меч в ножны.

— А-ха-ха-ха, — Басим залился в звонком смехе, похлопывая в ладоши. Складки его живота потряхивало. — Колдун! Отлично. Вы наняты. Все наняты!

Орк продолжал стоять с открытым ртом. Эразм улыбнувшись кивнул Басиму и, совершив манипуляцию пальцами, освободил железнобокого. Веревка покорно скрутилась в бухту у его ног. Варвар поднялся. Гневный взгляд испепелял Ослябю и лорда Пифарей, но северянин все же склонил голову в знак уважения.