Повелитель теней. Том 2

— Что б там ни было, праздник удался, — заметил энфер, пытаясь сгладить неловкость.

Он полагал, что измена Дамы Полуночи больно задела его отца, но тот согласно кивнул.

— Твоя матушка осталась довольна, мой мальчик. А это — главное. Даже то странное происшествие со статуей не омрачило её настроение. Так что это было?

Они не спеша шли по длинной анфиладе залов в сторону покоев альдора. За ними следовали Светозар и Кроу, держась на почтительном расстоянии, но достаточно близком, чтоб вовремя предотвратить нападение. Впрочем, судя по всему, самое страшное было позади.

— Я полагаю, что это колдовство, — пожал плечами Ликар. — Не удивительно, учитывая странный способ, который был избран для того, чтоб предупредить нас. Я уверен, что всё дело в этом золотом драконе, но с этим пусть разбираются маги.

— И вы уверены, что за этим стоит король Ричард? — уточнил Беренгар.

— Увы, да.

Они подошли к дверям, возле которых стояли рыцари гвардии альдора. Ликар обернулся и, поблагодарив своих рыцарей, отпустил их. Войдя в переднюю гостиную вслед за отцом и Беренгаром, он продолжил:

— К моменту начала пира мы уже подозревали, что опасность исходит от Дамы Полуночи. Утром она посетила лавку купца из Сен-Марко, где уединилась с ним в задних помещениях, после чего вышла, имея при себе некий предмет, которого у неё не было раньше. Она была чем-то обеспокоена. По моему приказу Деллан арестовал купца и допросил его. Тот недолго запирался и рассказал, что имел поручение от графа Раймунда передать Даме Полуночи брошь в виде дракона, велев ей вручить её маркизу Беренгару так, чтоб в момент первого гонга эта опасная вещица была при нём, что она всеми усилиями и старалась сделать. Но, поскольку мы были предупреждены, эта смертельная интрига сорвалась.

— Никак не думал, что она сделает что-то такое, — пробормотал альдор, устраиваясь в кресле у стола. — Вы знаете, что ею руководило? Она получила деньги за свою услугу?

— Вы достаточно щедры к ней, чтоб она не нуждалась в деньгах. Купец был уполномочен передать ей некий намёк на то, что это воля её воздыхателя, который откажется от неё, если она не выполнит его поручение. Имя не называлось, и Брево понятия не имеет, о ком речь. Однако и раньше у нас были сведения, что она пыталась передать кому-то в Сен-Марко весточку о себе.

— Почему не сообщили мне?

— Это были только слова, к тому же источник не внушал нам доверия. Однако теперь мы можем с уверенностью сказать, что там есть кто-то, кто имеет на неё влияние.

— Значит, ею руководила страсть, — пробормотал альдор. — Я давно подозревал, что она морочит мне голову со своей любовью, но… она делала это так убедительно, что в это хотелось верить. Как далеко она зашла в своём предательстве?

— Мы не знаем, — признался Ликар. — Она всегда была очень осторожна в делах и высказываниях. Её единственным доверенным лицом была эта странная девица Ланфэн, однако она исчезла. Деллан начал поиски, но пока они безрезультатны.

— Надеюсь, девчонку удастся найти. Хотя, вы же так и не нашли шпиона тёмных эльфов и подручного леди Дарьи. А сейчас, когда здесь всё перевёрнуто с ног на голову из-за праздника и в замке столько посторонних людей, это будет ещё сложнее. Мы ж не можем проверять все повозки и заглядывать в каждый сундук.

— И всё же я распорядился искать её не только в замке, но и в городе. У неё необычная внешность, потому вряд ли она сможет так просто затеряться в толпе.

— Но эта женщина, — в голосе альдора прозвучала неприязнь, и это порадовало Ликара, — она в наших руках, верно?

— Я велел пока держать её в предоставленных ей покоях.

— Велика честь. Она лишается звания Дамы Полуночи, всего имущества и всех привилегий. Переведите её в темницу и поступайте так, как сочтёте нужным, но я хочу, чтоб вы добились от неё признания. Она должна рассказать, чьи приказы выполняла здесь, что успела сделать, кто передавал ей письма из Сен-Марко.

— Вы сказали, великий, поступать, как сочтём нужным. Значит ли это, что вы не ограничиваете Деллана в средствах, с помощью которых он может получить её признание?

— Именно так, — кивнул альдор и печально вздохнул. — Ещё один нежданный подарок для твоей матушки, который её порадует.

— Не только её, — сочувственно добавил Ликар.

— Довольно, — проворчал альдор. — Я не хочу больше слышать обо всём этом, пока у вас не появится что-то новое. Что касается Сен-Марко… После окончания следствия мы организуем открытый суд, чтоб весь этот заговор всплыл наружу, и обвиним короля Ричарда в нарушении условий перемирия. Затем воспользуемся этим, чтоб удалить из луара лишних людей, всех его соглядатаев и шпионов. Готовьте список тех, кто представляет собой опасность. И тщательно допросите этого Брево, может, он выдаст ещё кого-то, а тот ещё. Нужно очистить луар от всех, кто после начала войны мог бы доносить врагу важные сведения о нашей обороне и устраивать диверсии.

Он посмотрел на Беренгара, который задумчиво кивнул.

— Из этой неприятной ситуации можно извлечь выгоду. Ричард своим выпадом развязал нам руки, и мы можем развернуть более масштабную и открытую борьбу против его агентов. Нужно открыто обвинить его в нарушении перемирия. Это оттолкнёт от него часть сторонников, произведёт неблагоприятное впечатление на магистраты свободных городов. Ему поневоле придётся вести себя сдержаннее, и он вряд ли станет возмущаться тем, что мы высылаем его подданных. Возможно, он и предпримет что-то подобное в отношении алкорцев в Сен-Марко, но не решится на более жёсткие меры.

— Не думаю, что он начнёт высылать алкорских рыцарей и купцов, — усмехнулся Ликар. — А если и начнёт, то это по нему же и ударит. В его войске будет меньше воинов, и он недополучит какую-то часть товаров военного назначения.

— Он импульсивен и злопамятен, — заметил Берингар. — И вряд ли удержится от опрометчивых шагов, если конечно рядом не окажется достаточно разумных и настойчивых советников, которые умерят его гнев и предостерегут от ошибок.

— Что ж, время покажет, — задумчиво проговорил альдор. — Он дал нам повод для ответного шага, а каким будет его следующий ход, увидим после.

Тем временем маг Дуэйт сидел в своей лаборатории за письменным столом. Большая часть просторного низкого помещения с широкими столами, заставленными различными сложными приборами из линз, трубок и пружин, а также шкафами, наполненными горшками с магическими снадобьями, шкатулками с минералами и мешочками с сушёными травами, тонула в темноте. И только на этом столе, застеленном слегка вытертым бордовым бархатом, стояли два подсвечника с зажжёнными свечами. Их колеблющийся рыжеватый свет падал на золотую брошь в виде свернувшегося дракона, лежащую в центре. Дуэйт внимательно рассматривал её, не прикасаясь руками. Эта вещь была опасна, и ему нужно было разгадать её загадку, чтоб эта опасность не вернулась снова.

Брошь была сделана хорошо. Её слегка грубоватые очертания не были следствием грубой работы. Это было сделано намерено, чтоб придать мифическому чудовищу вид мощный и угрожающий. Дракон был крупный и злой, его маленький, единственный видимый глаз свирепо таращился из-под нависшего века. Огромные зубы загнутыми кинжалами торчали из открытой пасти, как и растопыренные в стороны когти на пальцах длинных чешуйчатых лап. Эти чешуйки на спине, боках и голове, длинный острый гребень были прорисованы очень тонко и рельефно. Нет, это была великолепная брошь-пряжка для походного плаща сильного и бывалого воина, привыкшего к почестям и к тому, что он наводит страх на врагов.

Она была выбрана безошибочно, и, конечно, понравилась бы лорду контаррену, если б не грозное предостережение. Он бы обязательно оставил у себя этот символ воинской силы. Да и от подарка Дамы Полуночи он отказываться бы не стал. Зачем? Подарок был вполне объясним. Она могла сделать его, стремясь приобрести ещё одного союзника, что было очень разумно, учитывая, что альдор последнее время заметно охладел к её красоте. К тому же этот подарок можно было расценить, как попытку сделать приятное самому альдору, показав, что и она оказывает милость принятому при дворе и обласканному им полководцу.

Дуэйт невольно бросил взгляд туда, где на полу лежала чёрная фигура. В полумраке она казалась обугленным мёртвым телом. Слуги так и не смогли потушить огонь, охвативший статую. Он внезапно погас сам, после того, как сжёг её до сердцевины, превратив в головёшку. Ещё недавно это был прекрасный рыцарь, и вот это что-то бесформенное и безобразное, похожее на бревно, вытащенное из остывшего камина. А ведь на его месте мог быть маркиз Беренгар. Дуэйт невольно передёрнул плечами. Что же это такое, что могло сжечь до углей того, кто украсил свой наряд роковой брошью?

На ум приходило только одно: тот рассказ, что он слышал от Ликара, вернувшегося из Магдебурга. Там тоже люди сгорали от неведомого огня, превращаясь в уголь. И повинен в этом был некий колдун, о котором по всему континенту уже давно ходят тревожные и даже страшные слухи. И если это его рук дело, то это значит, что он каким-то образом вошёл в сношение с королём Ричардом и теперь служит ему.

— Очень верная мысль, — раздался из-за его спины мягкий вкрадчивый баритон.

Дуэйт испуганно дёрнулся и вскочил. Обернувшись, он увидел у стены высокого мужчину в рыцарских латах, столь светлых, словно они были сделаны не из железа, а из серебра. Наверно он подумал бы: «Из лунного серебра», если б знал, что такое Луна. Что-то в этом рыцаре было знакомо ему, и только встретив взгляд зелёных мерцающих глаз, он вспомнил, где видел его. Глаза из изумрудов были у новой статуи Ангела Тьмы, и он специально ходил в храм, посмотреть на неё. Теперь она стояла в нескольких шагах от него. Более того, она ожила. Дуэйт испуганно метнулся к стене и посмотрел туда, где темнел прямоугольник тяжёлой дубовой двери.

— Значит, это и есть та таинственная фибула, — произнёс Ангел Тьмы, подошёл к столу, снял перчатки из чёрной замши и, сунув их за пояс, взял брошь в руки.

Пока он разглядывал смертоносного золотого дракона, Дуэйт незаметно, как ему казалось, сделал два шага в сторону и взялся за древко алебарды, прислонённой к стене. Она всегда стояла здесь, потому что клинок её секиры был испещрён загадочными рунами древнего народа и, по слухам, мог быть использован против оборотня. Но поможет ли он против демона? Дуэйт обхватил пальцами древко и вдруг почувствовал, что не может сдвинуть алебарду с места, словно она приросла к полу и стене. Он схватился за рукоятку своего кинжала и попытался вытащить его из ножен, но лезвие словно было приклеено к ним. Тогда он в панике бросился туда, где на резной подставке стоял старинный серебряный крест с расширяющимися концами и припаянным к нему кругом, центр которого совпадал с перекрестьем. Этот артефакт тоже был покрыт рунами и служил для защиты от зла. Но едва схватив его, он вскрикнул и отдёрнул руку. На горящей от боли ладони темнел ожог.

— Не надо, — проговорил демон. — Для меня всё это не опасно, но если вы будете размахивать здесь этими штуками — это помешает нормальному конструктивному диалогу.