Плоды мести

Орк начал свой рассказ, очень осторожно подбирая слова.

— Как вы знаете, — сказал зеленокожий, — вашего сына постигла кара богов за некоторые прегрешения.

Турон засопел, но ничего не сказал, ожидая продолжения.

— Сейчас он уже прошел половину пути искупления своей вины и, как мы считаем, находится где-то в нескольких днях пути отсюда.

— Как он вас не… — оставил вопрос невысказанным Турон. — Я хочу знать все.

Аггрх поведал подробности предыдущих приключений их маленького отряда, где-то опуская ненужные детали, а где-то приукрашивая деяния славного отпрыска древнего рода правителей Мираса. Придворные молча внимали рассказу, не смея отвлечь правителя даже тишайшим шепотком.

— Значит, ему потребовалось пройти через десятки унижений по воле богов? — вдруг улыбнулся король, хлопнув себя свободной рукой по бедру. — Вот так чудо. Как же он все это вытерпел? И насмешку в виде тела быка, и, как вы говорите, дружбу с гоблином…

— И даже с двумя людьми, орком и эльфом, — поддакнул Адинук. Барду уже надоело рассматривать портреты и захотелось почесать языком. — Он как ураган, запертый в бутылке: гудит, но не греет.

Непонимание на морде Турона сменилось плохо скрываемым раздражением.

— Я был почти готов поверить вашим россказням, — глухо пророкотал минотавр, — Признаться, я и сам заключал сделки с людьми. Но дружба с презренными остроухими за гранью моего понимания. У них ни чести, ни совести, а мой сын никогда не был эльфолюбом вроде проклятых фаруконцев.

Придворные загалдели, спеша согласиться с королем, мол, это уж совсем никуда не годится.

— Стоит ли тогда рассказывать, что я урожденный троу, — ничуть не смутился Адинук. — Это, наверное, будет шоком для всех? Великий воин путешествует в компании ничтожного предателя. Ведь все троу — предатели, да? Темная кожа, темные мысли…

— Он немного сумасшедший, как и все барды, — поспешил прокомментировать слова эльфа Аггрх, — но говорит чистую правду. Он действительно темный. Точнее был еще с месяц назад. Просто у нашего спутника гоблина есть чар, который своим касанием может творить самые настоящие чудеса. Вот стоит одно из них.

У венценосного тауросу отказали голосовые связки. Он хватал ртом воздух, но никак не мог озвучить то, что хотел сказать. Неловкую ситуацию разрядила супруга короля.

— Мой сын не с вами. Что с ним сейчас? — от слов дородной матроны повеяло такой искренней нежностью, материнской заботой и печалью, что Адинук невольно прослезился.

— Мы расстались буквально вчера, когда вместе выбирались из Бездны через врата в Эфире. Там еще страж был такой смешной, как… — не успел закончить бард.

— Всех прошу удалиться! — неожиданно громко сказал Турон, заставив Аггрха вздрогнуть и опустить правую руку на рукоять меча.

Придворные, стараясь не терять достоинства и не выказывая удивления, сразу поспешили к выходу.

Его Величество дождался, пока двери тронного зала захлопнутся за гномами, а места у выхода займет парочка тауросу. Затем он почти ласково обратился к орку, игнорируя эльфа.

— А сейчас вы расскажете мне всю правду, или клянусь копытами Торгарона…

— Подожди, дорогой, — ладонь матроны мягко легла поверх его дрожащей мускулистой руки, вцепившейся в набалдашник на подлокотнике. — Оставь свою нетерпеливость для битв и спальни. Мы же не нарушим законы гостеприимства без веской причины? Гости сами все охотно расскажут. В конце концов, они здесь именно за этим.

С этими словами она подмигнула спутникам своего сына. Эльф сразу расслабился, а орку все это показалось слишком подозрительным. Впрочем, он сам согласился сунуть голову в пасть минотавру и ждал чего-то такого.