Плоды мести

— Да здравствует Сераспикс! — боевой клич секты почитателей Каввеля подоспел неожиданно вовремя.

Гарб оставил орка и повернулся к новой опасности.

Ему навстречу шел Каввель, поигрывая посохом. Настоящим. За спиной минотавра шли остатки культа свидетелей Аспикса. Позади толпы маячил Антонио, осторожно выглядывая из-за спин.

— Прости, друг, но ты сам говорил, что мне придется тебя образумить этой штукой, если ты будешь не в себе, — извинился минотавр. — Тут вдруг Бурбалка появился, и я решил не ждать там, а прийти сюда, раз уж он может порталы открывать.

Гоблин заревел и бросился на святотатца, посягнувшего на его сокровище.

Посох несколько раз скрестился со стволом. Дерево каждый раз меняло породу, превращаясь то в ясень, то в дуб, то в березу. Каввель, подбадриваемый криками сторонников, кружил вокруг противника. Гоблин был заметно выше и тяжелее, а его оружие длиннее, зато на стороне тауросу выступала скорость.

Пират трижды пытался дотянуться до головы аватара, но всякий раз терпел неудачу. В очередной раз Каввелю показалось, что он нашел брешь в защите Гарба. Тауросу радостно взревел и поскользнулся на полоске льда, которую гоблин тайком наколдовал, улучив момент. Каввель грохнулся на землю. Толпа ахнула и зажмурилась.

— Гарб, прекрати!

Дубина взметнулась для удара, но зависла в дюйме от каштановых волос девушки в маскировочном наряде.

— Ты обещал, что не бросишь, а сам…

Губы побелели и дрожали от обиды, а колени подгибались от страха, но она все равно отважилась подойти так близко.

— Рати, беги! — раздался отчаянный вопль Аггрха.

Девушка не шелохнулась.

— Ты уже не тот странный парень, в которого я втюрилась, как дура, а бог, но в тебе должно было остаться что-то от него, — вновь заговорила хапуга. — Ты же хороший, добрый! Что с тобой стряслось?

Окровавленный ствол дерева полетел в сторону, а гоблин сел и обхватил голову руками. Затем вскочил и снова сел, давая себе одну пощечину за другой.

— Я знаю, ты меня не любишь, но есть же та, которая тебе была дороже меня. Подумай о ней, о своих друзьях. Мы все хотим, чтобы ты вернулся к нам.

Бог посмотрел на нее своими желтыми глазами и заплакал. Слезинки полетели на землю драгоценными камнями.

— Что я наделал? — спросил он и сам себе ответил. — Я перенес преступления немногих на всю расу. Так нельзя! Другие народы поступали так же по отношению к нам всю историю.

Осознание наконец пришло к нему в полной мере, и оно обжигало своей жестокостью.

Минотавр в короне спешно поднялся и остановился в нерешительности.

— Так тебя бить или уже не надо?

— Я еще не решил, — со вздохом сказал Гарб, вырывая из руки стрелу, — но посох пока отдай Аггрху. Я прошу всех отойти. Останьтесь только Аггрх и Рати.

Каввель помог орку выбраться из ямы, отдал ему посох и увел за собой толпу в сторону крепости. Он решил, что это место идеально подойдет культу для нового дома. Немного уборки, и они смогут вполне сносно тут жить. Бурбалка по длинной дуге обогнул Гарба и побрел вслед за минотавром в надежде узнать последние новости.

Аггрх неуверенно обнял хапугу. Он слышал ее слова, и они ранили глубже, чем хотелось бы: ему она в любви не признавалась. Девушка сперва нервно повела плечом, стараясь не смотреть на орка, но затем на миг прикрыла веки и закуталась в объятия громилы, как заворачиваются в теплое и уютное одело. Посох в его руке как будто тоже обнимал и согревал одновременно.

— Наших богов больше нет, — сказал Гарб. — Остался только я.

Рати скорчила недовольную рожицу, мол, хорош заливать, но лик гоблина был убийственно серьезен.

— Верховных богов теперь, кажется, не осталось у большинства народов Лумеи, и это плохая новость, — продолжил Гарб.

— Значит, я все-таки попаду к Лю, — с горечью прошептал орк.

— Первое, что я сделаю, когда ты вернешь мне посох, это изгоню его из твоей головы и жизни, — ворчливо сказал гоблин. — Ты попадешь в мое царство, потому что мой жрец не должен попасть в другое место. Вот только миры старых богов для меня закрыты, а нового тоже пока нет.

— А ты не можешь создать себе новый посохом? — спросила Рати.

Бог посмотрел на нее округлившимися глазами. Такая мысль ему в голову не приходила, но выглядела вполне осуществимо.

— И тогда я стану равным Део, — задумчиво сказал он. — Если Минору не соврал, то он и хотел, чтобы я бросил вызов Творцу. Однако никто не властен над Его законами. До сих пор я не делал ничего такого, что могло бы их нарушить, но если попытаться, он пробудится, и тогда…

Повисла гнетущая тишина.

— Ты уже нарушил один из первых его запретов швоим шуштештвованием, — из кустов неподалеку вышел темнокожий бард и направился к Гарбу.

Вот только голос принадлежал не ему. Немного сиплый, шепелявый и куда более низкий, чем у Адинука, бас подсказывал, что троу живет в своем теле не один.

— Бороды не хватает, — усмехнулся гоблин.

— Рашкушил ты меня, но я уже и не пряталша.

— Я надеюсь, ты потом его отпустишь, Хьялти, — сказал Гарб. — Я дружен с этим эльфом.

— Разумеетша, — кивнул бог дворфов. — Он хорошо меня машкировал вше эти годы и был лутшим верующим. Так вот, поздравляю с возвышением. Ты, наверное, знаешь, щто Део запретил богам появлятьша в швоем мире, но вше легко обходили запрет.

Гоблин по привычке почесал затылок, хотя потребности в этом больше никакой не ощущал.

— Аватары?

— Именно, — кивнул троу. — Или вот как я. Могу наутшить, ешли захотшешь. А вот ты не аватар, а бог во плоти, и ты здешь. Ешли он до ших пор тебя никак не оштановил, значит, вшо идет не только по нашему плану, но и по его воле. Хотя, шкорее, он как вшегда прошто дрыхнет и нитшего не видит.

— Вашему плану? — переспросил шаман.

— Разумеетша, — подтвердил Хьялти. — Мы ш Торгароном и Му-Кирином давно поняли, щто кто-то ведет охоту на богов. Когда штали пропадать наши враги, мы радовалишь, а потом штало штрашно. А когда пропали мои братья, пришлошь прятатша.

— Это как-то связано с проклятием Каввеля? — уточнил гоблин.

Аггрх настороженно смотрел на Адинука, с трудом веря, что все это время путешествовал бок о бок не с одним, а как минимум двумя богами. Рати просто прижималась к нему, заставляя отвлекаться. Она не понимала ни слова, потому что бессмертные говорили на своем языке. Орк же почему-то без труда вникал в беседу и старался запомнить каждую мелочь.

— Торгарон придумал, — кивнул Хьялти. — Шлишком много шмертных разотшаровалишь в богах. Говорили, щто раз боги не говорят ш ними, знатшит, можно и не молитша. А тут еще оштроухие натшали в швоих академиях утшить, что нельзя полагатьша на богов, а нужно шамим покорять шилы природы. Деревяшки поганые. Дурной пример-то заразителен, и неверие штало рашползатьша к гномам, а потом и к оштальным. А мы ш такими даже поговорить не можем. Вот рогатый и шказал, щто надо попытатьша шоздать нового бога как раз для них. Пушкай он бы ш ними говорил. Так хотели выпить два кубка шразу: и разотшарованных бы приштроили, и Део бы пробудили, щтобы он нашел тех, кто на наш охотитша. Мы знали, щто Минору щто-то ш тобой затевает и подброшили тебе Каввеля, щтобы ты за ним пришматривал, а он за тобой.

— Значит, культ Аспикса — ваше изобретение? — догадался Гарб.

— Шоздатель же отнял у наш возможношть иметь детей, — покачал головой дворф в теле троу. — Прошто родить бога шами мы бы не шмогли, а шмертный пророк проблему бы не решил. Пришлошь импровизировать. Пуштили шлух, что Ашпикш — новый бог, который принимает вшех отверженных, потому что шам штрадает от штарых богов. Шмертные шразу к нему и потянулишь. В нужное время прошел бы обряд, и ш нужным колитшеством верующих, Каввель бы штал богом. Кто же мог предвидеть, щто вы шумеете убежать ш Лумеи, потеряете время и ишпортите нам план?

Гарб задумался, и его высокий божественный лоб прорезали морщины.

— С этим понятно. А зачем понадобилась Могара?

— Ох, — махнул рукой дворф. — Это запашной план Му-Кирина и его неуемная похоть. Он шказал, щто наказывать проклятием нужно за щто-то, а для этого нужно шнащала шоздать ушловия. Ну, и шоздал дотшку-крашавитшу, на которую не мог не покушитша Каввель. Главное было швешти их вмеште.

— Запасной план, конечно же, состоял в том, чтобы и Каввель и Могара родили божественное дитя? — неожиданно вклинился в разговор Аггрх. — Вдруг бы у двух полубогов получилось то, что не дано полноценным.

Гарб с улыбкой кивнул, подтверждая догадку. Хьялти же икнул от изумления.

— Кто тебе это поведал, шмертный? — набычился он, не веря в догадливость орка. — Может, ты еще знаешь, щто они двоюродные? Ты еще шкажи, щто знаешь, откуда у минотавра моя шекира? Я шам подарил!

— А они двоюродные? — в свою очередь удивились Аггрх с Гарбом.

— Каввель полутшаетша ее двоюродный дедушка по отшовшкой линии, — сказал Хьялти. — Торгарон ее папе приходитша дедом, ведь он из старших богов. Он и Каввеля вашего затшал литшно, но шпрошил разрешения у матери и предшказал ее шину большое будущее. У него талант к предшказаниям.

Аггрх прикрыл ладонью глаза.

— Так вот как это, оказывается, называется, — с сарказмом сказал он. — Представляю, как это выглядело. Привет, я твой бог. Пришел сделать тебе ребенка. Можно я уже это сделал? Интересно, а у нее вообще была возможность отказаться?

Известие о гибели двух богов, которым он только-только начал было поклоняться, несколько выбила орка из колеи. Друга же он пока не воспринимал как небожителя, поэтому такой беспечный рассказ о произволе, творимом чужими богами, возмутил его до глубины души. Подлили масла в огонь и паладинские замашки, которые он начал в себе развивать. Аггрх теперь твердо усвоил, что женщин обижать нельзя, а дворф говорит об этом так, будто боги с матерями своих детей всего лишь за ручку подержались. Орк представил себе добродушную мордаху матери Каввеля и плохо скрываемую грусть в ее коровьих глазах. Это еще больше распалило зеленокожего.

— Богам не нужно разрешение, шмертный, — прошамкал дворф. — Заруби шебе на ношу. Торгарон и так оказал тшешть.

Хьялти насупился, орк обнял Рати одной рукой и крепче сжал посох другой. Гарб понял, что зеленокожий сильно рискует нарваться, и попытался разрядить обстановку.

— Давайте вернемся к сути, — дипломатично напомнил он о предмете разговора. — Ты ведь не просто поболтать вышел, Хьялти.

— Ах да, — сказал дворф. — У наш не полутшилошь с Каввелем, зато ешть ты. От Минору избавилишь, так щто теперь дело за малым. Нужно разбудить Део. Ешть мышли, как это шделать?

— Ешть, — задумчиво сказал Гарб и, поймав обиженный взгляд дворфа, исправился. — Есть. Я только думаю, надо ли.

— Ешли знаешь как — дейштвуй, — сказал Златобородый. — Ты наш план ишпортил, тебе и рашхлебывать. Только штарайша не шлишком прогневить Его, а то каждый раз, как он вмешивалша в наши дела, кого-то шильно проклинали. И вот еще щто. Ешли не шправишша, мы тебя из-под земли доштанем.

Аггрх и Гарб метнули на Хьялти одинаково нахмуренные взгляды, и тот вдруг заторопился.

— Вшо, мне пора, а то эльф оконтшательно тронетша. Надеюшь, еще увидимша.