Время второго оборота

Магнитострикция

Унижение неизвестностью заставляет человека отключаться от привычных тонических маршрутов. Будущее и прошлое исчезают. Вся чепуха перестаёт интересовать. Приговорённые к смерти читают только Библию. Впрочем, как и неизлечимо больные. Мемуары проституток и каких-то аферистов уже «не заходят». И случается, что вводятся моратории на смертную казнь и болезнь останавливается. Так включается в работу слабое взаимодействие… Когда же человек пытается избегать настоящего погружением в сублимацию – он уже совершает отступничество. Бог – в настоящем, и Он возвращает к Себе любыми способами. «Ты мудр, как умирающий буйвол» – так североамериканские индейцы выражали своё восхищение тому, кто мог принять простое и верное решение. «Все они, эти „бывшие“, люди потрясённые…» – писал Виктор Астафьев, подразумевая переживших чрезвычайно тяжёлые жизненные испытания. Все, кто однажды был вынужден принять настоящее.

Любое усилие – это пребывание в настоящем моменте. Почему нельзя «настоящим» назвать пребывание в искусственно созданном комфорте? Всё искусственное – временно. Как говорил Булгаковский Воланд: «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен…» Искусственное «хорошо» внезапно меняется на настоящее «плохо».

Смена, цикличность – природные свойства. Избежать их, не наследовав Царство Божие, не удастся. Именно об этом евангельская притча о Лазаре: «Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твоё в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16: 25–26).

Мысли о том, что нужно быть готовым к очень серьёзным перегрузкам для достижения чего-то таинственного, неудержимо манящего к себе, преследовала человека на протяжении всей истории. Правда, приходили они не ко всем. Блестящий учёный и мыслитель Александр Мень так описывает попытки принца Гаутамы и будущего Будды на пути к этой метафизической свободе: «Просветление не приходило, но Гаутама не сдавался. Он с поразительной настойчивостью тренировался в испытанных методах: задерживая дыхание, колоссальным напряжением сосредоточивал мысль, но всё было тщетно. Он довёл свой обед до нескольких зёрен, продолжая непрестанные духовные упражнения. <…> И вот в один прекрасный день, когда после многочасовой неподвижности он пытался подняться, ноги, к ужасу наблюдавших эту сцену друзей, отказались его держать, и Гаутама замертво свалился на землю. Все решили, что это конец, но подвижник был просто в глубоком обмороке от истощения. Отныне он решил отказаться от бесплодного самоистязания. <…> Счастливый случай помог ему осуществить своё решение. Дочь одного пастуха, сжалившись над аскетом, принесла ему рисовой похлёбки. Гаутама принял её подаяние и впервые за долгое время утолил свой голод. С этого момента он навсегда отказался от крайностей аскетизма и признавал полезными лишь умеренные его формы» (История религии. Том 3: У врат Молчания).

Вообще, чтобы почувствовать себя в небольшом аду – необязательно становиться жертвой насилия или приобрести неизлечимую болезнь. Достаточно попробовать выдержать сухое голодание на фоне повседневности. Мне, например, пришлось «запить» уже после 4,5 суток. Правда, я начал голодать фактически без подготовки и какого-либо опыта именно сухого голодания. По причине высокой физической активности вода во мне закончилась раньше, чем я рассчитывал. В каких-то учебниках говорится, что человек без воды умирает через 3–5–7 суток. В сети пишут о рекордах сухого голодания в 18 суток (думаю, при желании можно подойти и к такому результату). На пятых сутках голода не было. Я думал только о воде. Внутри начало усиливаться жжение. Когда шёл на работу, остановился на набережной и долго вглядывался в тёмные осенние воды. Волга манила, словно последнее прибежище… Христос провёл в пустыне сорок дней. Никому из смертных такое недоступно. Загадить космос и мировой океан – без проблем. А как насчёт того, чтобы вернуть себе человеческий облик, задуманный Создателем? Сначала нужно расхотеть быть дегенератом…

Но я сейчас больше не об этом. На основании всей информации, находящейся в поле, а это – учения бодхисаттв, мистические откровения святых, какие-то разрозненные «научные» материалы и тому подобное, я абсолютно уверен, что проблема страданий совсем не решается после смерти. Примерно сорок дней – чистилище. Происходит усиленное истечение фосфолипидов (частиц, отвечающих за передачу импульсов). На физическом плане выражается в «омылении» трупа. До этого импульсы так или иначе сохраняются, и, скорее всего, – также чувствуешь, всё понимаешь, но ни на что не можешь реагировать. Так может продолжаться вообще вечно, если привязанности и зависимости чрезмерны, что называется – до мозга костей. То есть ненужной информацией пронизаны и более устойчивые к разложению вещества и соединения, имеющиеся в человеке. Иоанн Богослов очень ёмко характеризует носителей таких отклонений: «И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Откр. 20:15). «Проблемы» отступников похожим образом описывают и другие священные писания, мифы. Вот один из источников, передающий мусульманские представления: «После упоминания о Судном дне и о том, что люди будут разделены на обитателей Рая и Ада, Всевышний возвестил о том, что неверные и грешники будут страдать в пламени Геенны, а их едой будет дерево заккум. Это – самое страшное и самое отвратительное из деревьев, вкус которого напоминает гной со скверным запахом и вкусом, который к тому же невероятно горяч и бурлит во чреве так, как кипит кипяток. Адскому мученику скажут: „Ты считал себя великим, благородным мужем! Если ты был так велик, отчего ты не защитил себя от наказания? Если ты был так благороден, отчего тебя постигла Божья кара? Сегодня тебе стало ясно, что ты был презренным и ничтожным“» (Абд ар-Рахман бин Насир Ас-Саади. Толкование Корана (Сура 44. Дым, 49-й аят)).

Главная цель заповедей Христа – достижение Царства Божия при жизни, не дожидаясь, пока тебя отправят на «перековку», где НАСТОЯЩЕЕ придётся принять уже по полной программе… Наконец-то мне стало понятно, что через голодание (даже сухое) очиститься полностью всё равно не получится. Придётся идти по длинной и сложной схеме – через любовь.

Которая – не жалкая поверхностная ересь лжеучителей про «люблюнемогу», а иная – та, что: «…долго-терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1 Кор. 13:4–7)…

Недавно на сайте Всемирной организации здравоохранения в «ВКонтакте» прочитал какую-то «лапшу» о «борьбе» с бактериями… Что-то из разряда: «Мы котов душили-душили…» (М. Булгаков). В результате «борьбы» – появление супербактерии, резистентной ко всем попыткам её уничтожить. В ответ на мой комментарий, что у них всё равно ничего не получится, а предел «науки» – мучить мышей и ковыряться в пробирках с фекалиями, они внесли меня в чёрный список. Да пожалуйста! Это так же наивно, как и в разгар пандемии коронавируса одни «деятели» (от медицины) отправили коллективное письмо другим (антипрививочникам): «Посетите нашу „красную“ зону!» Сколько пафоса… Да вы обратитесь ко всем! Мы уже давно живём в ваших зонах! И в «красных», и «чёрных»… Каждый метр в них пропитан вашими «достижениями». Всё в соплях и окурках ваших фанатов. В зону, которую вы называете «красной», я готов войти даже без «намордника»! Разумеется, вместе с вами! Чьё-то огромное бездонное корыто… «Мы в очереди первыми стояли, а те, кто сзади нас, – уже едят!» (В. Высоцкий)… У Конан Дойла в повести «Этюд в Багровых тонах» преступник – Джефферсон Хоуп, обращаясь к своей будущей жертве, произносит такие слова: «Пусть нас рассудит Всевышний. Выбери пилюлю и проглоти. В одной смерть, в другой жизнь. Я проглочу ту, что останется. Посмотрим, есть ли на земле справедливость или нами правит случай». В отечественном кинофильме «Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Кровавая надпись» герой произведения (в исполнении Николая Караченцова) произносит эту фразу несколько иначе: «Если есть на земле справедливость, то ты подохнешь. Если её нет – то мне и жить незачем».

…Довольно сублимаций. На самом деле всё очень серьёзно. Появление супербактерий, как и цветущий удумбара, – признак появления сверхчеловека, Царя, «вращающего огненное колесо»…

Главное отличие доктрины Христа от остальных учений в том, что всё, касающееся условного «ада», здесь – на земле. Ад снова опустел. Здесь – и все святые. Не исключено, что это одни и те же люди. Многим из которых просто тяжело очнуться от этого морока. Непрекращающиеся голоса-вопли, фотки-картинки, балаганы-клоуны, бутылки и шприцы… Их задача, чтобы никто ничего не вспомнил. Даже своё подлинное имя. Символизм и трагедия подобного парадокса очень живо звучат у Владимира Сорокина в романе «Лёд»:

«Уранов надел перчатки. Взял молот. Шагнул к привязанному. Горбовец расстегнул на груди толстяка пиджак. Снял с него галстук. Рванул рубашку. Посыпались пуговицы. Обнажилась пухлая белая грудь с маленькими сосками и золотым крестиком на цепочке. Заскорузлые пальцы Горбовца схватили крестик, сдёрнули. Толстяк замычал. Стал делать знаки глазами. Заворочал головой.

– Отзовись! – громко произнёс Уранов.

Размахнулся и ударил молотом ему в середину груди.

Толстяк замычал сильнее.

Трое замерли и прислушались.

– Отзовись! – после паузы произнёс снова Уранов. И опять хлестко ударил.

Толстяк нутряно зарычал. Трое замерли. Вслушивались.

– Отзовись! – Уранов ударил сильнее.

Мужчина рычал и мычал. Тело тряслось. На груди проступили три круглых кровоподтёка.

– Дай-кось я уебу. – Горбовец забрал молот. Поплевал на руки. Размахнулся.

– Отзовися! – Молот с сочно-глухим звуком обрушился на грудь. Посыпалась ледяная крошка. <…>

– Пустой. – Уранов выпрямился.

– Пустой… – Рутман закусила губу.

– Пустой, мать его… – Горбовец опёрся на молот. Тяжело дышал. – Ох… родимая мамушка… сколько ж вас, пустозвонов, понастругали…»

Во все времена находились те, кто к недоумению большинства как-то искусственно усложняли себе жизнь. Чему-то преданно служили, голодали, носили вериги… Презирали внешний лоск… Рыцари монашеского ордена тамплиеров носили одежду до тех пор, пока она не расползалась и не превращалась в ветошь (что не мешало им быть одними из самых грозных воинов своего времени)… Подобные традиции сохранялись и в спорте: «И вообще, настоящие, классные ребята предпочитали костюмы попроще, повыношенней (от пота и тягот работы), на заплаты не скупились. Всякие там цветные, полосы, наклейки, названия фирм – это недостойно истинного джентльмена в спорте – мастера побед, посвящённого в беспощадность труда; это для тех, кто не вытянул в настоящие, всё это дешёвка, нетребовательность высшей степени, мещанские потуги на причастность к большому и суровому делу» (Ю. Власов. Справедливость силы).