Зарубежный детектив - 88

19

— Макс, — крикнул, обернувшись назад, хилый юнец с ожерельем из бусинок на шее, босоногий, в подвернутых джинсах. Он был похож на рыбака, по ошибке очутившегося вместо берега реки на ковровой дорожке. Его голос заглушили яростные звуки стерео.

— Макс! — еще громче крикнул мнимый рыбак. — Тебя ищет какой-то шпак. — Тоном ниже добавил: — Иди сюда, — и с вызовом уставился на зеленое пальто незваного гостя.

Пьерантони прошел в полутемный коридор, где пахло чем-то кислым и затхлым, повсюду стояли картонные ящики. На пороге комнаты бешеная музыка как бы воздвигла невидимый, неодолимый барьер. Пьерантони остановился, заглянул внутрь и увидел, что под потолком висят два гамака. Один был пустым, в другом лежал тюк, из которого высовывалась худая грязная рука, прищелкивавшая пальцами в такт бешеной музыке.

На полу, прислонившись к стене, сидели двое юнцов, парень и девушка в майке, они курили.

Пьерантони вдохнул всей грудью горький воздух, но ощутил лишь запах крепкого табака. Нет, марихуаной они, видно, не балуются. Мнимый рыбак смотрел теперь на Пьерантони не с деланным равнодушием, а с нескрываемым подозрением.

— Какой же ты друг Макса, если его даже не знаешь!

— А я разве говорил, что знаю? — таким же суровым голосом задал Пьерантони встречный вопрос. — Я только сказал, что хочу с ним поговорить.

Его все больше удивлял жалкий вид комнаты.

— Не желаю я ни с кем говорить, — неожиданно отозвался юнец, сидевший рядом с девушкой.

— Это очень важно, — сказал Пьерантони.

— Тогда выкладывай.

— Мне надо поговорить с тобой наедине.

— Здесь мы все друзья. Никаких тайн от них у меня нет.

Пьерантони подошел поближе и, взвешивая каждое слово, сказал:

— Меня послал твой отец. Хорошо, сейчас я тебе объясню…

Юнец вскочил молниеносно, словно разъяренный зверь.

— Значит, ты оттуда, зануда.

И все же пропустил Пьерантони.

— Так ты Массимо Шпага, — неосторожно вырвалось у Пьерантони, пораженного худобой этого болезненного вида юноши.

Массимо — на нем была спортивная майка и довольно чистые джинсы — молча, с явным презрением усмехнулся.

— Какой еще Шпага! Я Массимо Шпагароло.

— Да, верно, — тут же согласился Пьерантони. Он готов был влепить себе оплеуху за свою промашку. Этот насмешливый юнец, глядевший на него с наигранным равнодушием, ничуть не походил на отца.

— Да, верно, — подтвердил он, кивнув головой.

— Ну, раскалывайся! — пробурчал Массимо.

— Я говорил с твоим братом.

Массимо безразлично пожал плечами.

— А его нашли, да? Эти болваны, которые его похитили, могли и миллиард заработать.

Он выпятил нижнюю губу и презрительно, но в то же время и с гордостью добавил:

— Господин Шпага, надеюсь, не думает, что идею похитителям подали мы. В этом случае он уж тремястами миллионами точно бы не отделался.

Как ни странно, столь откровенный цинизм успокоил Пьерантони. Он по опыту знал — собака, которая лает, не кусает. А ему не раз и не два приходилось иметь дело с озлобленной, воинственной, крикливой молодежью. Часто эти юноши даже добры и честны, но старательно скрывают это от других, да и от себя самих.

— О том, что твои ужасно волновались, ты не подумал?

— Господин Шпага никогда не волнуется, — изрек Массимо. — Его интересует только его вонючее телевидение и дурацкие конкурсы. Поглядите на меня и поймете.

Массимо невольно обратился к нему на «вы»! Нет, он явно хочет казаться грубее и злее, чем на самом деле. Пьерантони это желание выглядеть как можно беспощаднее и бессердечнее было знакомо. Он и сам в ранней молодости любил блеснуть похабным словом, беспричинно оскорбить приятеля.

— Это ты так утверждаешь, — возразил он. — А я друг твоих родных и знаю, что твоя жизнь здесь с этой… — он хотел сказать «мразью», но вовремя сдержался, — группой приятелей очень их огорчает. Уж поверь мне на слово. Твой отец пережил тяжкие дни… Хоть это ты понимаешь?

— Мне на его переживания начхать! — отмахнулся Массимо. — Нас это ничуть не интересует. Лично мне даже приятно, что кто-то пощипал моего папашу, изрядного, надо сказать, поганца.

Он с отвращением поглядел вокруг, то ли вспомнив о жизни с отцом, то ли впервые увидев всю неприглядность своей норы. Затем снова впился взглядом в Пьерантони.

— Так что вам надо, мистер?

— Хотел бы знать, как тебе живется и не нуждаешься ли ты в чем-либо.

— Я составлю список нужных мне вещей, — поддел его Массимо, — глядишь и поможете нашей коммуне. А больше вам ничего от меня не нужно?

Похоже, Массимо был даже несколько разочарован.

— Как вы тут живете? — с преувеличенным интересом спросил Пьерантони. На деле он знал, что двое дружков Массимо играют на гитаре, а девушка продает на станции метро «Площадь Кастелло» наивно-эротические рисунки.

— Время от времени работаем, — с наглой ухмылкой ответил Массимо. — А иногда ваш покорный слуга получает из дома милостыню.

Он смерил Пьерантони суровым взглядом и заключил:

— Но милостыню не в триста миллионов лир, фараон!