Зарубежный детектив - 88

1

Майор Бауэр проснулся чуть свет и даже сам удивился: с чего бы это? Легкий ветерок шевелил гардины. Ах, вот в чем дело — телефон звонит. Жена спокойно спала. Бауэр сел, нашарил под кроватью тапочки и прошел в гостиную. Включил лампу и поспешил снять трубку. Звонил дежурный по управлению. Услышанное разом прогнало остатки сна. Майор нахмурился. Придвинул к себе лист бумаги, записал несколько слов.

— Хорошо, — сказал он, — присылайте машину. Вызовите также обер-лейтенанта Гайера, доктора Вендланда и остальных оперативников. Обеспечьте сохранность следов и так далее. Я жду.

Между тем проснулась и Мария Бауэр; стоя в тонкой ночной рубашке на пороге гостиной, она неловко пыталась надеть халат. Вид у нее был совершенно сонный.

— Что-нибудь случилось?

— Да. Свари, будь добра, кофе покрепче.

Майор начал собирать портфель. А мысль уже работала полным ходом. Мария больше ни о чем спрашивать не стала. Ответа все равно не получишь. Взгляд на часы в коридоре — начало пятого. Можно будет еще поспать.

Кофе майор Бауэр пил стоя. Мария сунула ему в портфель несколько бутербродов, хотя чаще всего он к ним не притрагивался, так и приносил домой.

— Что, худо? — спросила она.

— Да… К ужину меня не жди. Днем позвоню.

На улице загудела машина. Бауэр глянул в окно и попрощался с женой: служебный автомобиль, это за ним.

— Такое дело, да с утра пораньше, — заметил вместо приветствия долговязый обер-лейтенант.

Бауэр считал его человеком ответственным и надежным. Вранье, что, мол, люди высокого роста на любую проблему глядят свысока. Недавно он, помнится, опять читал что-то в этом духе. Майор улыбнулся. Обер-лейтенант был молод и энергичен.

— В клинику? — спросил шофер, выруливая от тротуара.

— Конечно, прямо туда, — кивнул майор. Первым делом и как можно скорее полагалось осмотреть место происшествия.

— Вы уже знаете подробности, шеф?

— Нет.

Гайер сидел боком на заднем сиденье. Ноги длинные — с такими только в баскетбол играть, но обер-лейтенант отдавал предпочтение гандболу и был прямо-таки создан для бросков с дальней дистанции. Некоторые команды окружной лиги уже это почувствовали.

Майор Бауэр по радио связался с управлением, велел перебросить в клинику опергруппу.

В этот ранний час движения на улицах почти не было, и они беспрепятственно мчались вперед.

А в больнице началась тем временем обычная утренняя суета. Не так давно Бауэр лежал в стационаре с воспалением легких и сейчас вспомнил, как ему действовало на нервы, что пациентов будят ни свет ни заря и заставляют умываться. Это входило в обязанности ночной сестры, а она принималась за дела спозаранку, чтобы до конца дежурства со всем этим управиться.

Они въехали во двор клиники, где обычно стояли санитарные машины. Вахтер узнал полицейский автомобиль и, тяжело опираясь на трость, вышел им навстречу из будки.

— Доброе утро! — Он приложил два пальца к фуражке. — Через парк и налево, вон туда, где фонарь горит. Да вы и сами увидите.

Он поковылял обратно: в будке как раз зазвонил телефон.

— Спасибо! — пробормотал ему вдогонку Бауэр, с досадой думая о том, что вся клиника уже знает о происшествии. Обер-лейтенант Гайер явно испытывал то же чувство.

— Ну и болтушки! — в сердцах воскликнул он.

Найти нужное здание действительно оказалось легко. Неподалеку, возбужденно переговариваясь, стояли группки людей в белых халатах.

Для начала майор Бауэр попытался составить себе впечатление об окружающей обстановке, хотя в бледных утренних сумерках это было не так-то просто. Перед ним лежал большой парк с извилистыми, наверно песчаными, дорожками, на заднем плане высились корпуса других клиник и котельная — идеальные шансы скрыться где-нибудь под покровом темноты. А следы на земле определенно затоптаны — вон сколько народу кругом.

Люди расступились, и через стеклянную дверь они вошли в лабораторию.

Оперативники уже работали вовсю. Фотограф раскладывал штатив, намереваясь снять еще несколько кадров с другой точки. Капитан Кёрнер поздоровался с начальством и коротко доложил ситуацию.

Возле лабораторного стола, слегка скорчившись, лежала молодая девушка. Волосы ее рассыпались, лицо выражало удивление и испуг. В левой руке она сжимала карманный фонарик.

— Кто ее нашел? — спросил майор.

— Некто Фред Варен, один из пациентов второго отделения. Судя по всему, он говорит правду. У его соседа по палате ночью начались сильные боли, а дежурная сестра на звонки не отвечала. От шума Варен проснулся и пошел на поиски. В отделении ее не было, и он на всякий случай тронул дверь в лабораторию, которая обычно была на замке. К его удивлению, на сей раз она открылась. Больным запрещено входить в лабораторию, и все это знают. Варен включил свет и, увидев девушку, тотчас оповестил сестру из соседнего отделения. Та попыталась нащупать пульс, не изменяя, как она утверждает, положения тела. Вызвали дежурного врача, а Варен позвонил нам.

— Когда это случилось?

— В три тридцать семь.

— Спасибо. Продолжайте.

Бауэр обвел взглядом помещение. Середину его занимал большой, облицованный белым кафелем стол, позади него как раз и лежала девушка. В стеклянных шкафах вдоль стены поблескивали инструменты, стояли темные, преимущественно коричневые, посудины с какими-то жидкостями и коробки с медикаментами. Дополняла интерьер полка с книгами, папками и кофейным сервизом. Дверь, через которую вошел майор, вела в парк, окруженный корпусами университетских клиник, днем на его скамейках сидели выздоравливающие и студенты-медики. Впрочем, лаборатория имела еще один выход: поднявшись по лесенке из восьми ступенек и отворив дверь, можно было попасть в гардеробную, заставленную платя-ними шкафами, а оттуда во второе отделение. Именно так шел ночью Варен, именно этим путем чаще всего ходили в лабораторию сотрудники. И наконец, была еще боковушка, где Маргитта Грауэр — техническая ассистентка научно-исследовательской лаборатории при хирургической клинике — занималась оформлением документации.

Приехал судебный медик, доктор Вендланд, хмурый, рассерженный, еле поздоровался. Наверняка опять продулся в «скат», подумал майор, вспомнив, что накануне доктор устраивал карточный вечер.

Лора Гальбах — так звали покойную — была еще очень молода. Всего лишь три года назад она закончила медицинское училище и с тех пор работала здесь, в хирургии. Вендланд произвел тщательный осмотр. Огнестрельная рана слева в груди, очевидно, прямое попадание в сердце. Выходного отверстия нет, значит, пуля находится в теле убитой. Где именно — покажет вскрытие. Однако уже теперь можно сказать, что стреляли почти в упор. Преступник и жертва стояли буквально нос к носу.

— Когда? — спросил майор Бауэр, пока медик мыл руки.

— Около полуночи. Точные данные будут через несколько часов. Когда вы мне ее отдадите?

— Согласуйте с капитаном Кёрнером.

Дверь на лестницу открылась, в лабораторию вошел старший врач Бергер. Его вызвали по телефону.

— Вы уж извините, что я так врываюсь, — сказал он, подойдя к майору Бауэру, главе следственной комиссии. — Но это ужасно, я просто слов не нахожу. Конечно, вы можете рассчитывать на мою помощь, сделаю все, что в моих силах. Как сказал по телефону наш директор, мы все полностью к вашим услугам.

— Спасибо, доктор, мы еще к этому вернемся. Скажите-ка для начала, где бы мне без помех кое с кем побеседовать. Есть такое место?

— Безусловно. Можно воспользоваться вон той боковушкой.

— Нельзя ли тогда освободить от дежурства некоторых сотрудников? Мне надо с ними поговорить. И еще: прошу у вас разрешения в случае необходимости побеседовать и с пациентами.

Бергер обещал все устроить. Тем временем труп увезли. Криминалисты, закончив работу, один за другим ушли из лаборатории. Майор с обер-лейтенантом остались вдвоем.

— Что ж, начнем допрос свидетелей.

Гайер уже составил поименный список. Фред Варен — это оказался молодой парень, попавший в клинику из-за мотоциклетной аварии, — ничего нового не сообщил.

— В отделении все было как обычно? Ничего из ряда вон выходящего? И посторонних вы не встретили? А выстрел слышали?

На все вопросы Варен ответил отрицательно.

Сестра Ева, та самая, что пыталась нащупать пульс у Лоры Гальбах, была годами постарше и спокойно села на стул. Бауэр молча придвинул ей чашку кофе и предложил сигарету.

— Вы давно здесь работаете?

— Одиннадцать лет.

— Все время в хирургии?

— Да.

— А давно вы знаете Лору Гальбах?

— С тех пор, как она сюда пришла, около трех лет.

— Вы близко ее знали?

— Да нет, лишь постольку, поскольку вместе работали. Она ведь из соседнего отделения.

— Вы не навещаете друг дружку в ночную смену?

— А вы неплохо осведомлены… Мы действительно заходим иногда друг к другу, если в отделении все спокойно.

— Что она была за человек?

— Насколько я могу судить, старательная, в работе аккуратная, славная девушка. С больными, говорят, отлично умела поладить. Впрочем, спросите лучше девочек из второго отделения.

Гайер все записал.

— Расскажите, пожалуйста, еще раз о событиях истекшей ночи.

Она рассказала. И тоже ничего особенного вспомнить не смогла.

— Когда вы в последний раз видели Лору Гальбах?

— Около одиннадцати вечера.

— Вы так точно запомнили?

— Я была у них в отделении, стерилизовала инструменты, наш-то стерилизатор в ремонте. И тут сестре Лоре позвонили по городскому, ну, в смысле не из клиники. Я удивилась, кто же это звонит так поздно, и посмотрела на часы. Было около одиннадцати.

— А кто звонил, вы, случайно, не узнали?

— Нет. Я ушла, мне показалось, что сестра Лора хочет остаться одна.

— Показалось?

— Ну да, такое ведь замечаешь.

— Конечно-конечно… А когда она сняла трубку, то никакого имени не назвала?

— Нет.

— Что она говорила? Вспомните поточнее, будьте добры.

— Попробую. Кажется, вот: «Что? Ты? Откуда так вдруг?»

— Значит, судя по всему, звонил ей добрый и приятный знакомый или знакомая. Голос был мужской или женский?

— Мужской. — Сестра Ева лукаво улыбнулась.

— Вы уверены или только предполагаете?

— Уверена. Я ведь не глухая, слышала.

— Что же он сказал?

— Мне очень жаль, но разобрать было невозможно. Да я сразу и ушла.

— А больше вы вчера вечером сестру Лору не видели?

— Нет.

— А выстрел слышали?

— Нет.

Пистолет наверняка был с глушителем, в противном случае выстрел поднял бы на ноги половину клиники. Нет ничего более восприимчивого к шуму, чем ночная больница с множеством чутких пациентов, которые по тем или иным причинам не спят — от боли или оттого, что уже слишком давно лежат в постели.

— Пока достаточно. Дежурство ваше кончилось, и вам, конечно, надо отдохнуть. Позднее мы еще раз вас побеспокоим, по поводу письменного протокола. Придется вам тогда подъехать в управление.

Следующим был доктор Браун. Он с первого взгляда производил неприятное впечатление, нервничал, злился и отвечал весьма резко. Бауэр старался держать себя в руках.