Где ты, Балто?

Часть 12. Чего боятся тролли?

В школе было слишком много опасностей, и я не смел оставить своего подопечного ни на минуту. А беды подстерегали детей со всех сторон. Даже снизу: в самый неподходящий момент могла сдвинуться лестница или вдруг исчезала ступенька, из-за чего непривычные к таким экстримам дети едва не сворачивали себе шеи, улетая в лестничную шахту, и чуть не ломали руки-ноги, запнувшись о пустоту. Ребята постарше уже приноровились, легко балансировали на ездящих эскалаторах и спокойно перепрыгивали через ступеньки-невидимки.

Мы, видя это, старались не роптать: что поделать, Хогвартс — не простая школа для необычных детей, а значит, так надо.

В запретном коридоре побывали все любопытные. Оно и понятно — попробуйте удержаться от заманчивого запрета… Цербер, слава Глену, оказался не полным тупицей: детей сожрать не пытался — не для этого его сюда посадили. К себе он подпускал, к люку — нет. Начинал тихо рычать, если кто косился в сторону двери на полу. Среди ребят идиотов тоже не было, получив более чем внятное предупреждение из трех клыкастых пастей, сдобренных трехкратной порцией рыка, покорно забывали о том, что где-то тут находится люк куда-то.

Хотя потолок коридора второго этажа честно обследовали. Но увы, никаких отверстий не нашли, что было, конечно же, странно: на третьем этаже есть дырка в полу, а в потолке второго этой дырки нет. Становилось совершенно непонятно — куда же тот люк ведет? Или они просто напутали с планировкой помещений и зашли не в тот коридор? Это, увы, тоже не смогли толком выяснить, потому что в Хогвартсе всё время что-то менялось. Перемещались лестницы и коридоры, вчера за дверью была кладовка, а сегодня за ней кирпичная стена, тут во вторник был спуск, а в четверг вдруг появился подъем… Люди, нарисованные на портретах, ходили друг к другу в гости, стоявший на пьедестале рыцарский доспех мог поднять руку и почесать забрало или сойти с постамента, чтобы прогуляться к соседу в другом конце коридора и потрепаться с ним за жизнь. А так как у них не было голоса и глаз, то общались они перестуками — стучали костяшками латных перчаток по нагруднику.

Мой Гарри, как и следовало ожидать, вскоре проникся всеми этими чудесами и, охваченный генами дедушки-минёра, увлекся по самые гланды исследованиями. Ошалев от открытий, он лохматым ураганчиком носился по коридорам старого замка, попискивая от волнения, ну ещё бы, вчера эта лесенка вела вниз, а сегодня она ведет вверх!!! Вот это да! Это надо обследовать! И Гарри, мой славный мальчишка, разгоревшись азартом, с восторгом ввинчивался в каждую щель, с головой ныряя в малейшую загадку, которую встречал на своем пути.

Цербер и люк тоже встретились ему, но, к счастью, мальчику для полного счастья хватило трицефала и его предупреждения насчет охраняемого объекта. Предупреждению Гарри внял — всё же он уважал собак, которые что-то сторожат. Старика Филча Гарри, как и все, поначалу испугался: сбежал со всеми по крику «Атас!», но, услышав мой ехидный вопрос — куда бежим? — притормозил.

— От страшного завхоза Филча? — неуверенно предположил он. Я покивал:

— Ага-ага. Ковыляет сейчас древний дед на артритных ногах и трясет клюкой, стр-р-ра-ашный, аж не могу…

Гарри устыдился, вернулся к Филчу, извинился за бегство и помог снять с хвоста Миссис Норрис консервную банку. Косматая кошка оказалась благодарной — пять минут бодала пацана в коленки, чуть не опрокидывая того на пол. Даже странно, что кому-то пришло в голову поиздеваться над ней. Как рассказал Филч, Миссис Норрис обычно старается не даваться в руки, но если поймали, то лапы не распускает, держит когти при себе, покорно позволяя мучителям делать с собой всё, что им угодно. Потому что чревато. Если кто увидит располосованные руки и рожи, тут же начнут докапываться — чье животное так плохо воспитано?

Лично мне пришлось приложить ладонь к морде — ну и где логика? Улетать в лестничную шахту менее травматично, чем получить царапку от защищающейся кисы? Гарри, кстати, тоже задумался, спросил меня спустя какое-то время:

— Куда это я попал, Балто?

— Ну, вроде в сказку, — покосился я по сторонам. Гарри достал из кармана мантии палочку и оглядел её кончик. Деловито сообщил:

— Звездочки нет. А жаль, волшебная палочка сказочной феи куда круче будет. Представь, Балто… — Гарри помахал палочкой: — Криббле-краббле-бумс! Хочу порцию шоколадного пломбира! — снова помахал ею и лукаво глянул на меня. — Видишь, эта палочка не исполняет желания, как в сказке.

Я сел на подоконник и вздохнул — понимаю, маленький волшебник хотел по-настоящему оказаться в сказке, а вместо этого очутился в крайне ограниченном мире, полном запретов и опасностей. Где книгу с верхней полки можно достать левиосой, можно соединить осколки разбитой тарелки и превратить один предмет в другой, но нельзя полетать на добром драконе, наколдовать еду по желанию и побеседовать с говорящей собакой. Сказочный мир на деле оказался весьма посредственным. Следя за моим лицом, Гарри приуныл.

— Что, совсем нет ничего из того, что попадается в сказках? — грустно спросил он. — Совсем-совсем ничего? Ни джиннов, исполняющих желания, ни золотых карасиков, ни феечек?..

— Псаммиады есть, — нехотя буркнул я, желая приподнять подопечному дух.

— А где такие? — тут же воспрянул надеждой Гарри, засияв глазами.

— Ну, у меня, — сдался я. — В моем мире.

Потому что нельзя обманывать надежд доверчивого ребёнка, который точно знает о волшебстве и надеется на настоящее чудо. Гарри тут же уловил мой настрой и залез ко мне на колени, внаглую пользуясь своим детским возрастом. Прижался ко мне и засопел в мою пушистую грудь.

— Балто, миленький, а достань мне псаммиадика, а? Ну пожалуйста…

И что с того, что ему одиннадцать? Он — птенчик мой, маленький, тонкошеий, с огромными зелеными глазищами за круглыми беззащитными стеклышками очков. Отказать такому — всё равно, что обидеть ангела. Обнял я лохматое чудо и шепнул в темную макушку:

— А хочешь, ты сам псаммиада к себе призовешь? Только пообещай, что не будешь использовать его дар во зло…

— А он все-все мои желания исполнит? — пытливо посмотрел на меня Гарри.

— Ну, несложные — да, а вот если кому здоровье попросишь поправить, тут, увы, самый могущественный псаммиад бессилен. Дорогие вещи, перемещения во времени тоже не по его части, так что выбирай ему легонькие задания, хорошо?

— Ага, — покладисто закивал Гарри и спросил, проявляя интерес совсем к другому: — А какой у тебя мир?

— Ну… — задумался я. — Он другой. Проще. Э-э-э… Знаешь, не могу объяснить… Одно совершенно точно — он волшебный. По-настоящему волшебный, не то что этот пространственный карман, в котором маги спрятали Хогвартс и Запретный лес.

— А я могу его увидеть? — с робкой надеждой спросил Гарри.

— Можешь, — улыбнулся я. — После Хэллоуина пойдем ко мне, ладно? В эти дни Грани между мирами станут очень тонкими, и я смогу тебя провести. Заодно и псаммиада себе приобретешь…

— Отлично! — просиял Гарри.

Ну вот и ладненько, раньше всё равно никак не получится, Грани миров истончаются только в определенные периоды времени, которые совпадают с какими-либо праздниками, связанными с природными явлениями, как то Самайн, Йоль, Остара и Бэлтейн, Лита ещё, может, и пропустил какие-то течения Колеса года, но уверен, что назвал самые основные.

С этого момента Гарри окунулся в мирное и неторопливое ожидание. Спокойно учился, постигая азы волшебства, писал эссе для закрепления урока, а в свободное время исследовал замок. Кроме того, он обстоятельно изучал и усмирял свою магию с помощью профессора Снейпа. Так-то я, конечно, перехватывал и поглощал излишки, но пусть парень всё-таки сам научится с ней управляться, я ж могу и отлучиться…

— Поттер, если не можете её в себе удержать, то выплесните куда-нибудь… Да не сюда!!! В сторону, в сторону, вон на те кусты!

— Ой… Сэр, я не хотел!

— Хм, весьма интересный эффект. Рододендрон вымахал с дуб… Поттер, а выплесните-ка магию вон на тот кустик смородины!

— Ладно… Упс!

— Ну, неплохо, с листьями, а вот ягоды… Не представляю, как откусить от смородины размером с яблоко и не обляпаться при этом соком. Поттер, вот вам задел на будущее: почувствуете, как магия вас распирает, выплесните её на какое-нибудь растение в саду… У вас, кстати, сад есть?

— Да, сэр, на заднем дворике есть небольшой садик, там растут розы тёти Петуньи.

В общем, примерно в таком ключе проходили уроки с профессором Снейпом. И, должен сказать, учил он толково, так терпеливо и обстоятельно объяснял и показывал, что Гарри всё схватывал на лету, влегкую запоминал все сложные и трудно усвояемые процессы.

В остальных уроках Гарри тоже преуспел: играючи превращал предметы на занятиях Трансфигурации, радуя и теша самолюбие МакГонагалл, шпарил в теме по истории, восхищая профессора Балобана, идеально овладел чарами на уроках Флитвика, поразил Помону Стебль знаниями флористики, ещё бы, с такой-то тётей! И протащил-таки сову в Союз Художников. Сначала-то носил и показывал рисунки перышек и солнышек, пока профессор рисования не покрылся подозрениями и не потребовал показать, как он рисует.

Ну Гарри и показал: расстелил на столе лист ватмана, положил рядом картонку с краской и позвал Буклю. Сова-художница поразила почтенного профессора в самую чувствительную часть организма — сердце и душу. Так что красавица Букля и здесь получила доступ к любимому занятию — вещанию с демонстрацией своих планов. Зрителей у ней, кстати прибавилось: посмотреть на удивительную птицу сбегался весь Хогвартс. А так как триста любопытствующих тел не могли уместиться в коротком коридоре перед дверью клуба, пришлось открыть один из пустующих залов, в котором на специальном возвышении поставили персональный стол для совы, и создать всяческие комфортные условия для её художеств, ну а вокруг подиума с мольбертом устраивались благодарные зрители, с восторгом внимающие за каждым движением поразительной птицы. Надо ли говорить, что этот зал вскоре окрестили Совиной студией?

За всеми этими событиями время до Хэллоуина пролетело практически незаметно. Утро его началось как-то нелепо — когтевранец Терри Бут обидел Гермиону. Ни с того ни с сего он вдруг разозлился и наехал на неё в библиотеке.

— Грейнджер, вот смотрю на тебя и поражаюсь — что ты на Гриффиндоре забыла?

— Что надо, то и забыла, Шляпа мне Когтевран предлагала, — хладнокровно огрызнулась Гермиона.

— Шляпа, видать, в маразм впала! — фыркнул Терри. — Лично я тебя даже в Пуффендуй не пустил бы!

— Это почему? — яростно осведомилась девочка.

— Ты ж тупая! — припечатал Терри. — Разве так учатся? Думаешь, если читаешь много, так умнее всех? Чего ты ко всем лезешь? Чего ты всех поучаешь? Какая тебе разница, как я колдую левиосу? Отстань от меня, будь добра, надо будет, я сам ошибусь, ладно?

— Но, Терри, ты же неправильно произносишь заклинание, надо говорить… — попыталась было достучаться до однокурсника обескураженная девочка. Но Терри не дал ей договорить.

— Ты совсем дура, да? Я тебе прямым текстом сказал — отвали от меня!