Сказки Бурого Медведя

— Кто хотел нас предать? — обратилась Яга к Павлонию с Рысем.

Павлоний не торопясь подошёл к группе у двери и остановился напротив раба, который предложил закричать. Рысь же подошёл к оставшимся и уставил свои светящиеся глаза на второго.

— Идите-ка сюда, детки, — вкрадчиво произнесла Яга, и когда те подошли, добавила: — Негоже мешать людям, которые хотят обрести свободу. Может, кто-то из них и волю обрящет, а задавить волю — это великое зло.

— Прости нас, госпожа! Мы всё поняли и больше не будем так делать! — упали на колени предатели.

— Что ж, пощажу я жизни ваши, вот только кричать вы больше не сможете, а будете разговаривать тихо и хрипло.

Вскинула она руки, вспыхнули её глаза, и больше ничего не произошло. Яга просто повернулась и ушла. За ней отправились пёс и рысь. Дверь закрылась, и задвижка снова прошуршала на своё место, заперев дверь.

— Слава богу, пронесло… — тихо прохрипел первый и испугавшись схватился за горло. — Не может быть! Она и на самом деле лишила меня голоса!

— И меня, — так же прохрипел второй.

Карилис проснулся, когда солнце уже встало, потянулся, вспомнил, что сегодня отплывает в столицу, и встал с кровати. Под ночной рубашкой было как-то непривычно. Потрогав грудь, он не обнаружил связки ключей, и забезпокоившись, подошёл к кровати, но перерыв её всю, ничего не нашёл.

— Киса! — позвал он кошку, но ответа тоже не было.

Подойдя к двери, старейшина увидел, что та чуть приоткрыта, но он точно помнил, что вчера закрывал её на внутреннюю задвижку!

— Обокрали! — взревел Карилис во всю глотку. — Стража! Зовите стражу!

Прибежали слуги, появился хозяин гостиницы.

— Что случилось? Зачем стражу?

Захлебываясь, Карилис рассказал о пропажах, к которым прибавились золотой медальон, подаренный бабушкой, два кошелька с двумя тысячами золотых монет… в каждом, которые он вёз самому императору, три золотых фибулы с драгоценными камнями… любимая кошка и ещё много всяких нужных вещей, о которых он сейчас и не вспомнит. Рассказал он и о том, что запертая вечером дверь утром оказалась открыта! И это в лучшей гостинице города!

— Позор! Я буду жаловаться моему другу логофету Варлонию, а он, как вы знаете, поставлен здесь самим императором, чтобы тут всем руководить и поддерживать порядок!

Хозяин гостиницы был просто в ужасе, и едва опомнившись, принялся извиняться и заверять дорогого постояльца, что всё обязательно найдётся, а воры будут пойманы и строго наказаны!

Карилис хотел уже сегодня отплыть, но ради такого дела стоило задержаться, к тому же у Варлония под это дело можно ещё каких-нибудь льгот выторговать:

— Ладно, времени тебе два дня! Эти два дня я буду жить тут за твой счёт, а убытки, которые я из-за этого понесу, ты мне возместишь на обратном пути. Обедать я сегодня приду к полудню! — проорал Карилис, тыча пальцем в грудь хозяина гостиницы, и быстро одевшись, отправился к пристани.

У причала его ждало ещё большее разочарование, и не увидев трирему, он сначала не поверил своим глазам. Подойдя к самой воде, он долго протирал глаза и старался проморгаться, но трирема так и не появилась.

— Ограбили! Убили! — заорал Карилис, хватаясь за голову, и бросился к бараку с рабами, чтобы убедиться, что хоть там всё в порядке, но уже подбегая понял, что и там его ждёт беда. Стражник мирно дрых, по-детски подложив ладошки под щёку, и струйка слюны медленно стекала на песок.

— Ах ты, негодная тварь! Рабская морда! — заорал Карилис, пиная его ногами, но тот лишь причмокивал губами, что-то бормотал и слабо отбивался рукой.

Бросив это безполезное занятие, Карилис открыл дверь и сначала успокоился, увидев людей, но присмотревшись со света в темноту, завыл тонким голосом, упал на колени и стал рвать остатки волос на голове.

— Подчистую! До нитки ограбили! — кричал он страшным голосом, посыпая голову песком, затем снова начиная рвать волосы.

В дверях показалась городская стража.

— Что случилось, господин? — бодро спросил десятник.

— Скорее! Скорее веди меня к логофету Варлонию! — схватил стражника за ногу Карилис. — Он должен найти похитителей! И вернуть мне моё имущество! Пусть поднимет армию! Пусть снарядит флот! Пусть весь город отправится на поиски моих сокровищ!

Логофет Варлоний уже третий час слушал причитания почтенного Карилиса о том, как он несчастен и каких богатств он лишился. Он уже наизусть знал каждый золотой завиток похищенных шкатулок, каждый бугорок на рукоятках пропавших булатных мечей, каждый драгоценный камешек на сотне золотых кубков, каждый стежок на безценных вышивках утраченных одежд, имя и прекрасные достоинства каждого раба плюс его полную родословную до пятого колена, которую тот и сам вряд ли когда знал. А уж чудесный ворон, который мог сказать прошлое и будущее, и варвар-переводчик с женой, которых ограбленный Карилис вёз самому императору, и вовсе вызвали у Варлония сочувственную слезу.

Вот только плакал логофет Варлоний лишь для виду и поддержания участия к горю достойного торгаша и циничного пройдохи Карилиса. Варлоний и сам должен был этому пучеглазому старому пауку очень крупную сумму денег. Мало того, этот долг рос настолько быстро, что Варлоний уже давно задумывался, как будет рассчитываться, и старался найти хоть более-менее приемлемое решение этого вопроса, а тут ещё и это ограбление в его городе! Теперь старый клещ вцепится так, что и продохнуть будет невозможно.

Логофет прекрасно знал, что украдена едва ли десятая часть от того, что тут наплёл Карилис, но возмещать придётся как минимум половину предъявленного! Кроме того, этот торгаш постоянно сбивал цены на товары, производимые в городе, отчего местные ремесленники почти обнищали. Император требует денег с налогов, и логофет должен их обеспечить, а какие налоги можно собрать с нищих ремесленников? Тут не то что императору, а и самому скоро ничего не перепадёт, всё достанется этому пройдохе.

Северные варварские племена, жившие по реке, до сего времени не доставляли Варлонию особых хлопот, лишь иногда происходили небольшие набеги мелких шаек, но это мелочи по сравнению с тем, что может начаться теперь. То жили они себе в своих лесах и жили, а после той войны, которую затеял Карилис со своим зятем, молодым князем Лиходолом, кто знает как всё повернётся? Логофет в счёт долга и будущей добычи дал в помощь Карилису почти четверть своего гарнизона, но старый паук, сделав свои дела руками его воинов, добычи не захватил. Нельзя же считать добычей несколько мешков зерна и груду дешёвой посуды, доставшейся при взятии Старого. Если победят Карилис с Лиходолом, то остановятся ли они на достигнутом и куда направят свою армию? А если победят варвары, то не будут ли они мстить, а попробовав военных побед, не захотят ли отхватить у империи столь знатный кусок, как приморский город? Опять же, если такой скользкий пройдоха как Карилис будет иметь ещё и военную силу, то опасность будет грозить всем окружающим племенам и государствам. Но главное, он сможет запросто давить и на него, логофета Варлония, причём не с помощью подачек при дворе, а самостоятельно. И вот тут Варлонию становилось не по себе.

— Я помогу тебе во всём, мой добрый друг! — сделав преданно-сочувственное лицо, заверил Варлоний. — Я снаряжу самые быстрые корабли и отправлю на них самых лучших воинов! Ты будешь ждать результатов погони тут или отправишься с ними?

— Что ты, что ты, дорогой Варлоний, конечно я пойду с твоими доблестными воинами! Разве я смогу усидеть здесь? Да и как они узнают мой корабль, я хочу быть уверен, что мы найдём на нём все мои сокровища. Клянусь, что если мои сокровища найдутся, я прощу тебе целую десятину твоего долга! Нет, что я говорю? Четверть!

«Ты просто думаешь, что солдаты что-нибудь стащат, скряга. Да и с долгом мог бы сказать, что всё простишь, ведь сокровищ, о которых ты тут наплёл, не существует, а значит я их никогда не найду, а значит и прощать тебе будет нечего, хитрый старый паук», — подумал Варлоний.

Тем не менее он вызвал начальника гарнизона Проскурия и велел поднимать людей да готовить самые быстрые триремы в погоню за грабителями. Карилис наконец ушёл готовиться к походу, и Варлоний смог обдумать своё положение.

Логофет приграничной провинции не мог быть простаком, не знающим, чем живёт его город. Были у него и преданные люди, и соглядатаи, поэтому об ограблении Карилиса он узнал почти сразу. Чуть позже и сам хозяин гостиницы прибежал к нему и упав в ноги умолял защитить его от произвола, который творит Карилис. Теперь Варлоний снова вызвал его к себе:

— У тебя есть надёжные люди, которые могут сделать так, чтобы Карилис… вдруг… случайно… не вернулся из этой погони. Там ведь очень опасно. Берега реки просто кишат варварами.

— Я знаю, мой господин, и стрелы у варваров острые, и стреляют они очень метко, — обрадовался тот. — Я сделаю, как вы хотите!

Варлоний схватил его одной рукой за горло, и приблизив лицо вплотную, зло произнёс:

— Это ты хочешь! А я об этом даже и не знал никогда! Мало того, если твои люди попадутся живыми, ты умрёшь раньше, чем их сюда привезут.

— Я всё понял, мой господин, я так и хотел! Мои люди уже к вечеру отправятся в дорогу. Они пойдут берегом. На лошадях они запросто догонят идущие против течения корабли.

Трирема уже пятый день поднималась вверх по реке, а Бельчонок, Барсук и Лисёнка шли берегом. В зверином обличье успеть за медленно ползущим против течения кораблём ничего не стоило, и они часто отдыхали.

И Ворон с Ягой, и Рысь, уже находящийся в своём обличье, знали, что за ними отправлена погоня, и думали, как от неё оторваться. Оставить корабль и скрыться в лесу было бы лучшим выходом, но тогда доверившиеся им гребцы из рабов неизбежно попадут в руки погони. Яга привыкла выполнять свои обещания, да и другие славяне не поняли бы такого предательства. Но на следующее утро им встретился восточный купец на небольшом судёнышке, и Ворон, вдруг встрепенувшись, подозвал к себе Рыся с Ягой:

— Он думает о том, как хорошо иметь такой прекрасный корабль, как у нас, и сколько товаров можно было бы на нём перевезти за один раз! А он бедный плавает на своей маленькой посудине из года в год и еле сводит концы с концами. У нас есть возможность помочь доброму человеку и поменяться с ним.

— А как же он уйдёт от погони?

— Пусть затаится в Вертлявой речке, она тут недалеко и достаточно глубока, чтобы он смог пройти по ней на полдня вверх по течению. Если ему удастся там пересидеть с месяц и поменять внешность у корабля, то погоня к тому времени уйдёт далеко вверх по реке, и он сможет спокойно идти к себе на родину на своём новом корабле. Это наш совет, а там пусть как хочет делает.

— Что ж, это может получиться, — задумался Рысь.

Купец в первый раз был в этих местах и сначала отнёсся к идее очень недоверчиво — мало ли какие ловушки могут расставить неизвестные люди, которых заметно больше, чем его охраны, да и выглядят они сущими варварами, о дикости и свирепости которых он наслушался в Речном разных баек. Но потом жадность пересилила, и он решился. Сговорились, что купец возьмёт трирему, часть продуктов и то, что останется от товаров, после того как нынешние хозяева заберут всё нужное. Взамен он отдаст свой кораблик и все деньги, которые есть при нём. Всего имущества купца не хватило бы и на десятую часть одной триремы, не говоря уж про товары, поэтому купец согласился не раздумывая, лишь поторговался малость для порядка.