Лагерь «Зеро»

* * *

Когда Роза впервые приехала в «Петлю» на собеседование на должность хостес, то чувствовала себя ужасно неловко: в старых джинсах и футболке, без каблуков и макияжа, в резиновых зеленых сапогах, с немытой головой. «Я ошиблась, – думала она. – Мне здесь явно не место». Она поднялась со скамейки, но к ней уже шел охранник.

– Авалон нравится увиденное, – сказал он. – Можешь следовать за мной наверх.

– Она меня видела? – удивилась Роза, оглядываясь по сторонам.

Никто не входил в холл с тех пор, как она пришла.

– Она видит все. – И охранник указал на стеклянный потолок, где мерно мигала зеленая точка камеры наблюдения.

Роза поднялась за охранником на верхний этаж. Спальня, в которой он оставил Розу, была маленькой, но элегантно обставленной. У стены низкая кровать из тикового дерева, аккуратно заправленная кремовыми льняными простынями. Два яйцевидных кресла в углу рядом со столом, на котором расположились бокалы для шампанского и ваза с колючими темно-красными фруктами. Как и в остальной части «Петли», пол здесь был выложен светоотражающей белой плиткой, в овальных окнах красовались тонированные стекла. В саду, внизу в тени, на шезлонгах полулежали две обнаженные женщины. Одна ленивыми движениям нанесла солнцезащитный крем на плечи и перевернулась на живот. Казалось, что они совершенно не стыдились находиться у всех на виду абсолютно голыми.

Внезапно одежда и обувь, даже растянутая резинка в волосах, показались Розе тяжелыми и неудобными. Она посмотрела на себя в зеркало и увидела молодую девушку в простецкой одежде, изношенной от работы на коленях и локтях. Девушку, которая никогда не позволяла себе сосредоточиться на красоте в реальном мире, лишь на красоте, которую находила на страницах книг. Она подумала о женщинах, которые работали в том доме с мансардой в разгар сезона, о том, что они казались близки друг другу, но совершенно не привязаны к месту, и потому спокойно его покидали, когда сезон заканчивался. Роза могла бы взяться за эту работу ненадолго, посмотреть, понравится ли ей это занятие, а потом уже решить, что она будет делать со своей жизнью.

Роза стащила резинку и пригладила волосы. Люди редко высказывались о ее внешности, и она всегда считала причиной то, что они находят ее странной и непривычной. Черные волосы, которые она редко расчесывала и стригла, были густыми, как у матери, а нос и щеки покрывали веснушки. Но вместе с тем она унаследовала телосложение отца. Высокая и сильная, с привычкой сутулиться, чтобы скрыть рост. Теперь же она выпрямилась, рассматривая себя в зеркале. Сняв одежду, Роза бросила ее сероватой кучей на мраморный пол и сразу почувствовала себя лучше.

Шкаф в комнате был заполнен прозрачными пеньюарами, мерцающими коктейльными платьями и комплектами невесомого нижнего белья. Роза прикоснулась к бледно-зеленому платью. Материал был прохладным и невероятно мягким. Роза сняла платье с вешалки и прижала его к себе, все еще одетая в простые хлопковые трусики и лифчик.

– Можешь примерить, – раздался голос за спиной.

Роза обернулась и увидела в комнате женщину редкой красоты. На Авалон была шиферно-серая туника до щиколоток, серебристые волосы убраны в длинную косу. Золотые браслеты звякнули, когда женщина протянула руку.

– Зеленый хорошо подойдет к твоему тону кожи.

То, как она произнесла «тон кожи», насторожило Розу, но она постаралась ничем этого не выдать. Она послушно надела платье и завязала на талии шелковый пояс.

– Видишь, я права. Ты ослепительна. – Авалон улыбнулась. – Как тебе «Петля»?

– Я никогда не была в подобном здании, – проговорила Роза и осмотрелась. – Все хостес живут в таких комнатах?

– Конечно. В «Петле» все равны. – Авалон элегантно опустилась в кресло. – Как и сама «Петля», мы стараемся быть максимально прозрачными в том, что влечет за собой эта работа и что она может для тебя сделать.

Авалон указала на второе кресло:

– Пожалуйста, присядь. Попробуй рамбутан и шампанское. Ты, должно быть, совсем без сил.

Роза села, завороженно наблюдая за тем, как Авалон ловко чистит колючий фрукт. Она протянула Розе белый глянцевый шар. Рамбутан был сладким, почти сливочным, с горьковатым привкусом фруктового семени в самой сердцевине. Авалон сняла золотую фольгу с горлышка шампанского.

– Здесь, в «Петле», мы предлагаем только высший сорт. Все, что нам поставляют, имеет высочайшее качество: оригинальный кофе из района произрастания, шампанское от известных производителей, даже простыни на наших кроватях изготавливают вручную, с использованием самой высокой плотности нитей. Мы считаем, что такие небольшие, но продуманные мелочи знаменуют другой тип жизни – тот, что сосредоточен на благополучии, равенстве и уважении традиций тех, кто был до нас.

– Каких традиций? – спросила Роза.

На полуострове слово «традиция» ассоциировалось у нее с церковью, спортом или пьяными ритуалами вступления в компанию в дюнах.

– Традиции мира, которого больше не существует. – Авалон изучила этикетку шампанского. – Бутылка тысячелетия, 2000-го года. Я хорошо помню тот год, хотя была еще ребенком. Тогда я впервые всерьез задумалась о конце света.

Она открыла шампанское и разлила его по бокалам.

– Конечно, в тот год ничего не произошло. Стрелки часов двинулись дальше, миновав полночь, так что было нетрудно забыть о страхе, который все мы испытали. Оглянувшись в прошлое, я понимаю, что 2000-й год был первым предупреждением.

Слова Авалон заинтересовали Розу. Она никогда раньше не слышала, чтобы кто-то говорил в таких основательных и ярких выражениях. Она подняла бокал и долго наслаждалась тем, как нежно лопаются на языке пузырьки.

– А кто посещает «Петлю»?

– В основном инженеры и предприниматели, – ответила Авалон. – Давние мыслители, которые решают большие проблемы головой. Часто заглядывает Амос Раст, а также Дэмиен Митчелл.

Роза поставила бокал на стол.

– Тот самый Дэмиен Митчелл, который изобрел Флик?

Авалон рассмеялась:

– Значит, ты о нем слышала.

– Конечно. А какой он из себя?

– Блестящий и коварный. – Авалон изящно отпила из бокала. – Создатели – те, кто лучше других видит недостатки своих проектов. Родители такие же: они склонны первыми замечать слабости своего ребенка. Флик прекрасен во многих сферах, кроме близости. Здесь, в «Петле», никто не использует Флик. Когда хостес принимает клиента, она с ним целиком и полностью. Никакого ныряния в канал. Наши клиенты ожидают, что здесь на них сосредоточено все наше внимание. У большинства девушек есть список постоянных клиентов, они принимают по несколько человек в день. Тебе платят за каждого посетителя, а не за услугу, поэтому можешь сама решать, скольких принимать. Проживание и питание оплачиваются, и тебе положены два выходных в неделю. Весьма гуманный график, на материке в этой профессии такого и близко нет. Все совершенно законно, поэтому не надо беспокоиться о рейдах и арестах. У нас здесь собственная служба безопасности, так что во время работы можешь быть спокойна.

– А как жители Плавучего города относятся к «Петле»? – спросила Роза.

– Это настоящая работа, и тебя благодаря ей уважают. – Авалон тепло улыбнулась. – Многие девушки попадают в «Петлю» точно в такой же ситуации, как ты. У них есть определенные представления о том, чем мы занимаемся, как правило негативные. Но тебе надо уяснить: здесь мы культивируем нечто большее, чем простая сексуальная близость. Предлагаем вернуться к физической связи, которую, по мнению многих, они потеряли в мире Флика. Если ты готова к такой работе, могу предложить пробный день. Посмотришь, подходят ли твои таланты для нашей среды.

Роза попыталась представить, как мужчина овладевает ее телом, а потом уходит. Весьма ясные и однозначные отношения, четко очерченные, непохожие на запутанные свидания с парнями на полуострове. В основе любых отношений лежит взаимовыгодная сделка, оправдывала себя Роза. Даже ее мать согласилась бы с этим фактом. По крайней мере, теперь у нее появятся прекрасная чистая комната и достойная зарплата, которую она будет отправлять домой. Может, даже получится накопить денег и свозить мать в Сеул.

– Я готова, – сказала Роза.

Авалон коснулась ее руки:

– Хорошо. Тогда мы все подготовим.

Первым клиентом Розы стал известный основатель, заработавший первый миллион на продаже «холодных каникул». У него было мускулистое, бронзовое тело человека, который много времени проводит в тренажерном зале или загорает обнаженным на крыше своего пентхауса. На рекламных снимках он обычно стоял, скрестив крепкие руки на скульптурной груди, одетый в обтягивающую футболку и пошитые на заказ брюки. Его голову украшала пышная шевелюра, которую он с нескрываемым удовольствием ерошил пальцами.

Он вошел в комнату так, словно она ему принадлежала, тут же заварил чай сенча и подал его Розе в фарфоровом чайнике с двумя изящными чашками, после чего велел принять ванну и привалился к столешнице, глядя, как Роза раздевается.

– У Авалон неизменно изысканный вкус, – заметил он, когда Роза сбросила одежду на пол. – Наполовину японка?

– Нет, кореянка.

Никто никогда не спрашивал ее о происхождении с такой прямотой. Обычно лишь пытались выведать, откуда Роза на самом деле родом.

– Ага, – он кивнул, – я должен был догадаться. У тебя типично корейская квадратная челюсть. – Он провел пальцами по ее подбородку. – Никогда не делай пластику лица.

У них не было секса. Он сказал, что хочет поближе познакомиться с ее телом. Найти все ее чувствительные точки – врожденные частоты ее кожи, чтобы, когда они наконец трахнутся, это был бы «симфонический экстаз». Они пили чай у окна, долго принимали ванну и лежали на кровати, пока он умело наносил масло ши на все тело Розы.

– Хочу, чтобы ты меня так отчаянно желала, – говорил он, – что, закрывая глаза ночью, видела лишь мое лицо.

Разумеется, такого никогда бы не произошло, но ее работой было убедить его в этой возможности. Роза ахала от удовольствия, когда он к ней прикасался, писала коротенькие, полные обожания записки, которые тайком оставляла в его карманах, рассказывала, что думала о нем всю ночь напролет.

– Хорошо, – отзывался он, поглаживая Розу по волосам. – Продолжай в том же духе.

Через некоторое время Роза начала сомневаться, не зря ли она изображала по нему страстную тоску. Секса он так и не хотел.

– Что с ним не так? – наконец спросила она у одной хостес.

– Кто же знает? – пожала та плечами. – В итоге ему это наскучит, и он перейдет к следующей девушке, которую наймет Авалон.

– Жаль, что остальные клиенты такими не будут, – заметила Роза. – С ним так просто.

– Возможно, – пожала плечами собеседница, – но я предпочитаю принимать тех, с кем условия игры ясны. Выпил. Трахнул. Душ. На выход. А этому постоянно приходится ублажать его эго.

Через месяц Роза поняла, о чем говорила та хостес. Было утомительно заботиться о потребностях клиента, притворяться, что она думает только о нем и что цель ее жизни лишь все его существо. Как и было предсказано, в момент, когда на работу наняли новую хостес, он перестал посещать Розу. Теперь, если они случайно пересекались в фойе, он смотрел на Розу пустыми, стеклянными глазами, словно никогда ее не знал.