Лагерь «Зеро»

«Белая Алиса»

Когда наша дочь пошла спать, мы сели за стол, и одна решилась задать вопрос:

– Можем ли мы и дальше притворяться, что юга не существует?

Мы все думали об угрозе будущего. Мы только что отпраздновали второй день рождения Авроры, провели чудесный вечер, наблюдая, как она ест засахаренную малину, которую ботаник старательно берегла для этого случая. Теперь Аврора переходила от младенческих ума и тела к серьезным вопросам маленького ребенка. То, что мы создали, сформирует ее мировоззрение. Комната. Станция. Военный аванпост, забытый на клочке мерзлой земли. Да, это вполне могло стать ее реальностью. Безопасное пространство. Обособленное. Место, где она защищена и любима. Где о ней заботятся.

Но как мы можем подготовить ее к остальному миру?

Иногда ночью, засыпая, мы с пугающей яркостью вспоминали события наших прошлых жизней.

Солнце пустыни, розовое и полное, что опускалось за пыльные плечи горного хребта.

Танцы в темном переполненном баре, запотевшее пиво в руке, из динамиков лупят громкие басы.

Картина в музее – женская спина, словно вырезанная из мрамора.

Вагон метро, что мчит по темному перегону, пока миллионы незнакомцев ходят наверху.

Вкус чили и цитрусовых.

Лицо матери, освещенное утренним светом.

По ночам к нам приходили отголоски прошлых жизней. Мы видели это солнце, слышали эти басы, ощущали этот острый вкус. И мы крепче зажмуривали глаза, надеясь, что образы задержатся на мгновение дольше, прежде чем раствориться.

– Что, если нам отвезти Аврору на юг, когда она достаточно повзрослеет? – спросила однажды вечером картограф.

Несмотря на небрежный тон, вопрос прозвучал напряженно. Мы все уже об этом думали: что случится, когда наша дочь достигнет половой зрелости? Сможем ли мы оправдать то, что удерживаем ее здесь, с нами, когда она заметит, что ее тело и желания меняются?

Сэл на мгновение опустила глаза в стол и глубоко вздохнула, прежде чем снова на нас посмотреть.

– Не хотела вас обременять, разве что если бы посчитала это совершенно необходимым.

Мы все склонились ближе, и там, за столом, Сэл наконец рассказала о своем сыне.

Однажды ночью, проработав допоздна, она вернулась и обнаружила, что в квартире темно. Она отперла входную дверь, включила свет в коридоре и позвала мужа. Не услышав ответа, бросилась в спальню сына и увидела пустую кроватку. Сэл в панике обыскала каждую комнату, но ни мужа, ни сына найти не удалось.

А потом был звонок, и ей просто сказали, что ее муж и сын в неотложке. Когда Сэл добралась до больницы, муж действительно сидел в приемном покое с перевязанным порезом на лбу. Сэл бросилась к мужу, и, когда он не смог посмотреть ей в глаза, она сразу поняла: что-то не так.

В отчете говорилось, что ее сильно напившийся муж обнаружил, что в доме кончилось молоко. Алкоголь затуманил его разум настолько, что он посчитал нормальным посадить малыша на заднее сиденье машины и отправиться в магазин. «Ехать недалеко, а ребенок не заснет без бутылочки теплого молока», – рассуждал муж. Было темно и дождливо, он повернул налево и, перепутав полосы, выехал под встречный поток. В его машину врезался грузовик. И водитель грузовика, и ее муж отделались легко, без особых травм, а вот задняя часть авто мужа оказалась полностью смята.

Ее муж считался уважаемым адвокатом, который защищал состоятельных преступников, обвиняемых в уклонении от уплаты налогов. Во время судебного разбирательства он категорически отрицал ответственность за смерть сына, заявляя, что виновата Сэл: опять работала допоздна и не оставила дома достаточно молока. Как и его клиенты, супруг Сэл был белым, богатым и без судимостей. Жертвовал на благотворительность, посещал мероприятия по сбору средств для популярных сенаторов, поддерживал форму, бегая полумарафоны для медицинских исследований. Он был красив, образован и заработал себе репутацию методичного и ясного мыслителя. А самое главное – он учился на юридическом факультете Уолдена, который окончили многие судьи. Благосклонность системы была на его стороне. И, по его рассуждениям, докажи он, что это моментная ошибка суждения, которую спровоцировала нерадивая жена, тогда, наверное, он избежит «Ящика».

Как выяснилось, вердикт присяжных оказался настолько далеким от «Ящика», насколько это вообще возможно. Как муж и подозревал, скорбящее лицо вызывало к нему сочувствие, особенно на фоне Сэл. Защита изобразила ее матерью, которая променяла любовь к семье на карьеру. Иначе почему она работала допоздна, не позаботившись о молоке для сына? Почему довела мужа до пьянства? Защита утверждала, что муж попросту испугался, что она придет с работы, обнаружит, что ребенок не спит, и они с ребенком испытают на себе вспышку ее гнева. Поступок мужа – всего лишь вынужденные последствия.

Разумеется, все это полная чушь. Сэл единственная в семье работала на нескольких работах, чтобы оплачивать счета, пока муж заканчивал обучение. И именно она заботилась о сыне первый год его жизни, наблюдая, как развивается карьера мужа, хотя сама оставалась на месте. Но присяжные этого не заметили. Все, что они видели, – это ее ярость. Во время дачи показаний Сэл часто отклонялась от темы допроса, сыпала в адрес мужа грязными ругательствами. Удар, который вызвал смерть сына, перестроил ее сердце и разум. Она вся пылала в огне, и ей было плевать, следовала она протоколу или нет.

– Когда мы только поженились, я не подозревала, что он способен на такую нерадивость, – проговорила Сэл. – Он казался хорошим, честным, даже высоконравственным. Был ласков с животными, никогда не повышал голоса и не говорил резких слов. И все же…

Ее голос затих, но мы точно знали, о чем она думала. Понимали так глубоко, что отзывалось в душе, в сердце.

– Понимаете, – сказала Сэл, – его лицо служило ему алиби. Он был признан виновным в непредумышленном убийстве и осужден на десять лет тюрьмы с обязательной психической реабилитацией. В следующем году он выйдет на свободу. Теперь вы понимаете, почему этому миру никогда не светит искупление?

В тот вечер ручейки пота, что стекали по нашим телам во время тренировки, были подобны крещению. Мы бегали вокруг радара и смотрели наверх, на зеленоватую дымку северного сияния, которая, казалось, пульсировала от чуждого предчувствия. В тот самый момент мужчины устремляли взор на другие планеты, запускали спутники в просторы бесконечного космоса в поисках следующей цели завоевания.

Сэл права.

Волей мужчин управлялась даже необъятность Вселенной.