Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы

– Непременно, да покрепче, – сказал Василий Васильевич.

– А мне еще водки, – рассмеявшись, сказал Виктор Васильевич.

– Обойдешься, – сказал Василий Васильевич. – Водка вся, а если и не вся, все равно обойдешься.

Ольга Федоровна вышла, и они заговорили о каком-то докторе Каце, который был у них сегодня.

– Храбрый этот Кац, – сказал Василий Васильевич, – сидит в Москве и по-прежнему лечит людей, а пришли бы вдруг немцы, непременно повесили бы!

– Смелого пуля боится, смелого штык не берет! – сказал Виктор Васильевич и сам себе рассмеялся.

– Нет, Каца мне было бы очень жалко, – сказал Василий Васильевич. – Как-никак тридцать пять лет всю актерскую братию лечит.

– Жалко, а если б вопрос ребром – спрятать, не спрятал бы, – перебил Виктор Васильевич. – Ведь не спрятал бы?

– А может, и спрятал бы, – поколебавшись, сказал Василий Васильевич.

– А вот и не спрятал бы, – все тем же дерзким тоном сказал Виктор Васильевич.

– Не знаю, – сказал Василий Васильевич и вдруг крикнул: – А ты чего подъелдыкиваешь? Разбронировать бы тебя, говнюка, да поздно!

До слуха мальчика донесся звонок в передней. Василий Васильевич и Виктор Васильевич замолчали, а еще через минуту в столовую вошла Ольга Федоровна и сказала:

– Витенька, к тебе гость!