Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы

Потом инженер залез в башню, несколько минут возился там, повернул ее, задрал вверх пушку и выстрелил.

– Пулемет заклинило, а пушка в порядке, – сказал он, вылезая на броню.

– Есть тут кто-нибудь из экипажей? – спросил Климович у Терентьева.

– Только один водитель с «тридцатки». Она сгорела, а он вышел, – сказал Терентьев.

– И башенных стрелков нет?

– Нет.

– Ладно, пойду без него. Давай водителя. – Климович встал, чувствуя, как его пошатывает. – Воды-то у вас нет, что ли? – вдруг вспомнил он.

Инженер протянул ему теплую флягу. Климович жадно напился.

– Ну куда тебе в бой? – нерешительно сказал Терентьев.

– Давай водителя, сказал тебе! – ответил Климович, и обмотанное бинтами лицо командира батальона показалось Терентьеву таким незнакомым и грозным, что, не пробуя больше возражать, он подозвал сидевшего неподалеку на траве водителя.

– А где твой командир? – спросил у водителя Климович.

– Убитый.

– И башенный стрелок?

– Тоже убитый.

– И мой убитый, – сказал Климович и пошел к своему танку.

Уже стоя на броне, он спросил у Терентьева, все ли экипажи пополнили комплекты, и, получив утвердительный ответ, приказал, чтобы остальные четыре танка двигались за ним. Влезая в башню, он вымазал руки в крови и еще раз подумал о Смолякове и Зыбине. Через минуту все пять танков двинулись к полю боя.

В пятом часу пополудни Полынин, ходивший к Баин-Цагану на прикрытие бомбардировщиков, перед уходом из зоны резко пошел на снижение. После семи вылетов у него от усталости молотком стучало в висках, но он не израсходовал запаса патронов, и ему хотелось пониже пройтись над японцами, полив их из пулеметов.

Снижаясь, он наконец вблизи увидел то поле боя, над которым висел сегодня весь день.

Все пространство плоскогорья было иссечено окопами. Повсюду были видны опрокинутые орудия, разбросанные снарядные ящики, разбитые грузовики и раздавленные двуколки, сгоревшие и еще горящие танки, разбросанное оружие и бесчисленные мертвые тела.

Но жизнь еще продолжалась на этом поле смерти. На нем еще крутились бившие из пушек и пулеметов танки, еще стреляли орудия, рвались гранаты, выскакивали из окопов и бросались к танкам люди и метались обезумевшие лошади.

Снизившись до ста метров, Полынин дал длинную очередь вдоль японского окопа и, снова набирая высоту, с тревогой подумал о том, что с наступлением темноты танки должны будут или покинуть поле боя, или остаться на нем, среди успевших засесть в окопы японских солдат.

Он взял курс на аэродром и, выйдя на дорогу, соединявшую Хамардабу с Тамцак-Булаком, увидел, как, сворачивая с нее к Баин-Цагану, по степи движется колонна полуторок, до отказа набитых нашей пехотой.

«Наконец-то!» – с облегчением подумал он и, пройдя над колонной, несколько раз покачал крыльями.