В начале жатвы

3

С этих пор в деревне его начали называть Кириком, у которого в животе пел кузнечик. Первыми эту кличку подхватили малыши. Когда же она дошла до матери Кирика, та сначала очень перепугалась. Но, увидев, как Кирик старательно полет огород, ползая между грядками и показывая солнцу загорелую поясницу, она успокоилась и, не выдержав, рассмеялась.

— Нет, ты мне скажи, — проговорила она, — кузнечик действительно пел в твоем животе?

Кирик присел на грядке и ответил:

— Вот же правда, что пел! Четыре раза пропел, а когда умолк, то сразу болеть перестало. Можешь опросить у Антона и Славки.

Мать еще громче рассмеялась, хлопнула его рукой по плечу и неожиданно сказала:

— Ну и молодец же ты, Кирик! Если уж у тебя в животе кузнечик запел, то придется тебе прополоть все грядки. Однако на сегодня хватит. Иди погуляй до вечера, пока жара спадет.

Дед воспринял новость иначе. Выслушав объяснения Кирика, он сначала хмыкнул, потом подумал и сказал:

— Хороший, видать, был кузнечик. Смелый. Ворочался у тебя в животе, а потом видит: все равно ему помирать, — и запел. Перед смертью. Иногда так в войну было. Одного партизана из Затона эсэсовцы захватили и повели на расстрел. Поставили перед ямой, а он глядел-глядел на них да и назло им запел. Так и твой кузнечик. Умру, думает, с песней.

— А что с партизаном было? — спросил Кирик.

— Расстреляли беднягу, — сказал дед.— Вот и бабку твою, внучок, в гумне сожгли. Обуви в войну не было, я и пошел за Днепр кору заготавливать на лапти. А немцы тем временем сюда нагрянули и всех, кого захватили, загнали в гумно, закрыли и подожгли. И старых и малых, таких, как ты.

— Я, дед, как вырасту, — сказал Кирик, — покажу им! Возьму винтовку и всех фашистов перебью, вот увидишь!

Дед только головой покачал.

— Ну, хорошо, хорошо, внучек, — сказал он. — Расти на здоровье.

Часто кто-нибудь из взрослых останавливал Кирика на улице и спрашивал про кузнечика.

Однако о ночном приключении, когда он так напугал Янука, никто не узнал. Тут добрую услугу оказал дождь, который до утра смыл следы, иначе отец Янука, пожалуй, узнал бы, кто забирался к ним во двор. Кирик все же несколько дней боялся увидеться с учителем и, когда тот попадался навстречу, сворачивал в сторону. И все равно однажды встретились. Кирик со страху остановился и прижался к плетню, забыл даже поздороваться. А учитель окинул его безразличным взглядом и молча прошел дальше. Кирик понял, что он так ничего и не знает.

Это обрадовало Кирика, так как его все время мучила совесть. В тот же день он снова подружился с Януком, а вечером сидел дома за столом и старательно читал по слогам:

— «Дети посадили рассаду. Из рассады выросла капуста. Капуста выросла большая, потому что ее посадили на урожайной земле. И все радовались этому».

Из жизни Тодорки