Белая дорога

10

Николаев, зайдя в дом, даже не разделся. Грузно, с потерянным видом сел на стул. Его смуглое широкое лицо посерело, плечи опустились. Не обратил он внимания и на трехлетнего сынишку, который, радостно лопоча о чем-то своем, силился взобраться к нему на колени. Старший сын, мальчик лет восьми, на попечении которого оставался малыш, с любопытством выглядывал из боковой комнаты.

С улицы зашла жена.

— Что с тобой, Ника?! — испуганно вскрикнула она, опуская на пол тяжелую сумку с продуктами. Скинула шубу и повесила в гардероб. Потом подошла к мужу, наклонилась и, заглядывая ему в глаза, снова спросила: — Что случилось? Заболел, что ли? — прохладными с улицы ладонями осторожно прикоснулась к его лбу.

— Ничего, ничего, Нина, — нехотя откликнулся он.

— Нет, я вижу, что-то случилось. Ну, говори же…

— Да нет, Нина, все в порядке, — он вяло встал и принялся стаскивать с себя меховую куртку. «Надо бы сходить к Петру Васильевичу и рассказать о случившемся», — лихорадочно думал он.

— Ты что-то скрываешь, — не отставала жена, видя, как он изменился в лице. Нет, не таким бывал Никандр дома. Она привыкла видеть его веселым, похохатывающим, уверенным в себе. А теперь он сник, посерел и будто даже ссутулился.

— Дело дрянь, Нина, — внезапно сказал он.

— Какое дело?!

— Поймали нас, — выпалил Никандр и отвернулся. Жена застыла на месте, испуганно уставившись на него.

— Ревизоры? — прошептала она. Ей почему-то казалось, что беда должна нагрянуть именно с той стороны, хотя она не помнила случая, чтобы они приобрели для себя что-нибудь дефицитное, из-под прилавка, пользуясь положением мужа. Но к тем, кто крепко сидел в служебном кресле и мог в случае чего поддержать, Никандр бывал щедрым. До нее доходили разные толки на этот счет. Но она отмахивалась, про себя одобряла действия мужа: «Хочешь жить — умей вертеться. Мало ли судачат женщины. Делать им нечего».

— Нет. Ревизор уехал. Мы с ним поладили.

— Ну и успокойся.

— Дело посерьезнее ревизоров, — Николаев криво усмехнулся.

— Да что такое?

— Утром я летал на вертолете… — начал Николаев.

— Зачем? — не поняла жена.

— Погоди. Слушай. Увидели баранов на перевале. Не выдержали и погнались за ними…

— А дальше?

— Ну, я несколько штук подстрелил.

— Убили баранов?

— Ну. Скинули туши за поселком. Думали, сдерем с них шкуры. А тут Кириллов накрыл нас.

— Боже мой… — прошептала побелевшими губами жена.

— Думал, что обойдется, — Николаев сел на стул и закрыл лицо руками. Нет, он не раскаивался. «Надо было поосторожнее. Сколько мяса пропало. Мясо-то бесплатное, добытое без труда. Часть отдал бы пилотам, Акимову, нужным людям. Сами бы ели всю зиму, — сокрушался он. — А Акимов-то перепугался. Как прижмут, сразу все выложит, меня с потрохами продаст. Другой раз, конечно, стоит подумать, доверять ли ему настоящее дело. Только не проболтался бы еще о коврах и оленьих языках… Он ведь все упаковывал и грузил».

— А ты сходил бы к Романову. Может, подскажет что, — посоветовала жена.

— Да, ты права, — Николаев поднялся. — Схожу.

— Стыд-то какой, если дело дойдет до суда.

— До суда не дойдет, — уверенно сказал Николаев. — Романов поможет, надо только заткнуть этого выскочку.