Белая дорога

11

Аркадий сунул тозовку в кладовку и заспешил в контору. В это время из дому выскочила на крыльцо жена:

— Ну что там, Аркаша?

— Долго рассказывать, — махнул он рукой. — Потом…

— Зачем вертолет садился?

— Николаева с Акимовым высадил.

— Да нет, Акимов чуть раньше тебя, я видела, побежал.

— Ну, значит, одного Николаева.

— А сейчас ты куда?

— Э, отстань, потом расскажу…

— Заскочи в магазин, хлеба купи! — крикнула вдогонку жена.

«Нашла время. Буду я еще по очередям толкаться», — на ходу бормотал он, но, проходя мимо магазина, услышал нежный запах свежего хлеба. Зашел, занял очередь за пожилой женщиной. Впереди стояли еще пять-шесть человек.

— Что это вертолет так долго кружил возле поселка? — заговорила пожилая женщина, обращаясь к Кириллову.

Тот промолчал.

— Мой муж только что вернулся из стада, он видел, как за горами стреляли из вертолета по снежным баранам, — сообщила молодая с веснушчатым лицом. И сразу же, будто весеннее половодье, все разом заговорили, зашумели, оглядываясь на Кириллова:

— До чего же люди жадные…

— Да, да…

— Чем богаче живем, тем жаднее становимся.

— Не все же такие.

— Говорят, там был и Николаев…

— Наш директор? — встрепенулась сухощавая продавщица.

— Ну да.

— То-то он зашел вчера с летчиками и давай командовать: то неси, это найди, — принялась рассказывать продавщица, размахивая руками.

— Он всегда такой, — сказали в очереди.

— Какой?

— А такой, что и начальство, и этих вертолетчиков водит по складам.

— Зачем только держат на руководящей работе…

— Подмазываться мастак, вот и держат.

Кириллов слушал и поражался осведомленности женщин.

— Оленей, говорят, на вертолете три дня искали и не нашли ничего.

— А начальство наше куда смотрит? — пожилая женщина вновь повернулась к Кириллову.

— Так ведь у них нет ходового товара, чтоб пилотов послушными сделать, — ответил за него кто-то.

Кириллов купил три булки, рассчитался и пошел к управляющему. Разговоры в магазине взбудоражили его. Злоба на Николаева закипала с новой силой. «Хотя бы еще один день, всего один день поискать оленей на вертолете. За три дня холостых облетов сколько совхозных денег пустили на ветер. Обидно… Теперь он замахнулся на баранов. Не-ет, я так не оставлю. Найдем на него управу…»

Кириллов подробно рассказал управляющему об увиденном на опушке леса. Тот долго сидел молча, разминая пальцами папиросу.

— Что будем делать? — спросил наконец.

— Составим акт — и к прокурору.

— А может, сначала в охотобщество, а? Как ты думаешь?

— Я своего мнения не меняю, — Кириллов открыто посмотрел на Адитова.

Тот ничего не сказал, подумал: «Пока молод, рубит сплеча, жизнь еще не обломала».

Открылась дверь, вошел председатель сельсовета Степан Николаевич Романов.

— Олени так и не найдены? — спросил он, протягивая пухлую ладонь Кириллову. Адитову он руку не подал: утром виделись.

— Не найдены, — сердито буркнул Кириллов.

— Почему? — председатель пристально посмотрел на Аркадия.

— Почему? Кто-то переживает за потерянных оленей, а кто-то браконьерствует… — еще более раздражаясь, ответил он.

— Плохо, конечно, что потери не найдены, — сказал Романов, приглаживая коротко, под ежик стриженные волосы. Он, казалось, не слышал слов Кириллова.

— В данный момент я меньше всего думаю об оленях, — вступил в разговор Адитов.

— Это плохо, Мэтин Петрович. Скоро конец года, а план срывается, — Романов исподлобья взглянул на управляющего. — Как будем выкручиваться?

— У нас в запасе еще двадцать дней, — Адитов вытащил «Беломор», закурил, сизый дымок потянулся вверх.

— Придется вам обоим отвечать за срыв плана, — жестко проговорил Романов. — Пощады не ждите!

— Нечего пугать, мы не дети. Надо будет — ответим, — небрежно бросил Кириллов.

— Если волки не затравили, оленей найдем… — начал было Адитов, но Романов его перебил:

— Что-то слишком долго резину тянете. «Если, если…» Где они, ваши олени?

— Олени пока подождут.

— Вот как?! — удивленно поднял брови Романов.

— Не найдем к концу года, тогда суди нас, вызывай на исполком. Это твое право. А сейчас ты как председатель обязан разобраться с этим вертолетом, — раздраженно заговорил Адитов.

— Вертолет не мой. Он прилетел по заказу совхоза, хотите — разбирайтесь сами.

— Вот и разбираемся. С помощью вертолета совершено преступление, — выпалил Кириллов.

— Какое преступление? О чем вы? Не сумели с летчиками договориться, так это ваше дело. Меня не впутывайте.

— С вертолета убили шесть баранов.

— И все? — усмехнулся Романов, и усмешка эта означала, что он не придает особого значения случившемуся. Николаев уже побывал у него и слезно просил помочь заткнуть рот зоотехнику.

— Смеяться тут нечего, Степан Николаевич! — возмутился Кириллов.

— А что мне, плакать, что ли?

— Так ведь дело-то не простое, — сказал Адитов.

— Вы что, первый день на свете живете? Что такое шесть баранов? — Романов переводил взгляд с одного на другого. — Разве сами вы никогда не охотились на этих самых баранов?

— С вертолета? Нет.

— А я вот охоту люблю, — Романов словно не слышал про вертолет.

Да, он любил охоту. Охотился один. Возвращался домой непременно или поздно вечером, или ночью. Издалека был слышен скрип полозьев тяжело нагруженных нарт. Но наутро никаких следов охоты на его дворе уже не было. Везде порядок. Только пустые нарты лежат на боку. Конечно, люди интересовались, с чем вернулся, что увидел. Он говорил, что ничего не добыл, зря ездил. Но от людских глаз не скроешься: кто-то заметил, как весной Романовы за обедом ели жирную баранину. А ведь все знают, что весной у снежных баранов кожа да кости.

— Кто поверит, что вы сами никогда не охотились на баранов? — не отступал Романов.

— Нечего сравнивать травлю с вертолета с обычной охотой, — разгорячился Кириллов.

— Но нельзя же и делать из мухи слона.

— Тогда что ты предлагаешь, Степан Николаевич? — Адитов выпускал изо рта колечки сизого дыма, слегка откинув голову назад. Колечки цепочкой поднимались выше, выше, потом постепенно рассеивались.

— Вызовем товарищей, поговорим, снимем с них стружку.

— И только? — спросил управляющий.

— На первый случай хватит этой меры. Не выносить же сор из избы.

— Нет. Я не согласен! — Кириллов вскочил. Глаза у него поблескивали.

— Ты что? Не меня ли подозреваешь? — Романову стало не по себе от пронзительного взгляда Кириллова.

— Я не согласен! Их надо привлечь к ответу!

— Я не спрашиваю, согласен ты или нет. В конце концов, только исполком может решить этот вопрос, — жестко заключил Романов.

— Если исполком не примет мер, я обращусь в партком, в райком партии, — сказал Кириллов.

Романов ничего не ответил. Только резанул взглядом строптивого зоотехника и вышел, с силой хлопнул дверью.