Эротические истории пенджабских вдов

* * *

— Я записала историю Манджит, — объявила Шина, как только Никки вошла в класс. — Ту самую, которую она рассказывает сама себе перед сном.

— Прекрасная история, — заявила Притам. — Вчера Манджит поведала мне ее на рынке.

Манджит сконфуженно отмахнулась от похвалы. Шина протянула Никки три усеянные каракулями страницы.

— «Смотрины, — прочитала Никки. — Плоская темная родинка у Сони… э-э… на по…» — девушка сощурилась.

— У Суниты, — поправила ее Манджит. — На подбородке.

— Простите, — Никки стала водить пальцем по буквам гурмукхи, точно пытаясь их распутать. — «Плоская темная родинка у Суниты на подбородке напоминала грязное метро. Когда она была котенком, ее отмели…»

Что-то не то. Девушка растерянно посмотрела на женщин.

— Эй, — воскликнула пораженная Притам. — Что ты делаешь с ее рассказом?

— Изо всех сил пытаюсь его прочесть.

— Дай ей время. Не надо ждать, что Никки сумеет с лёту разобрать гурмукхи. Она ведь не из Индии, — заметила Шина.

— Я говорю лучше, чем пишу, — призналась Никки.

— Да ты вообще по-пенджабски ни бе ни ме, — фыркнула Притам. — В прошлый раз ты показала нам букву «С» — «собака», а потом перевела: «кутти» вместо «кута». Это же ругательство! А ты еще повторяла: «кутти, кутти».

— Как будто обзывала нас суками, — объяснила Шина по-английски.

— Простите, — пробормотала Никки. — Шина, ты сумеешь разобрать собственный почерк?

Шина взглянула на листок и пожала плечами.

— Я торопилась, когда записывала.

Манджит робко подняла руку.

— Я знаю свой рассказ наизусть.

— Тогда валяйте, — сказала Никки.

Манджит сделала глубокий вдох и выпрямилась.

Смотрины

Плоская темная родинка на подбородке Суниты напоминала грязное пятно. Когда она была ребенком, ее отвели к местной гадалке, которая предрекла, что родинка принесет много бед.

— Большая родинка — точно третий глаз, — объяснила гадалка. — Девочка будет отличаться буйным воображением и чрезмерной разборчивостью.

Предсказательница не ошиблась. Сунита нередко витала в облаках и очень быстро выносила суждения об окружающих. Когда девушка достигла совершеннолетия, ее матери Далприт пришло на ум, что дочь могла бы повысить свои шансы на замужество, если бы ей предоставили возможность выбирать между двумя достойными женихами из приличных семей. И вот Далприт договорилась, что Дхаливалы познакомятся с Сунитой во вторник, а Рандхава — в среду. Однако в последний момент поезд Дхаливалов задержался, и они сообщили, что смогут прийти только в среду. Мать Суниты запаниковала. Она не могла отменить их визит. С другой стороны, было бы невежливо переносить встречу с другим семейством.

Сунита узнала об этой накладке, потому что подслушала, как мать делится с благонадежной соседкой:

— Если бы моя дочь пользовалась спросом, у меня, наверное, была бы возможность торговаться. Но Сунита со своей безобразной родинкой — незавидное приобретение. Придется как-то выкручиваться, чтобы эти семьи не проведали друг о друге. У меня нет выбора.

Хотя слова матери причинили Суните боль, девушка понимала, что та права. Родинка и впрямь ее не красила. В школе это уродливое пятно служило мишенью для издевательств жестоких девчонок, а ныне отвлекало внимание потенциальных женихов от ее прекрасных черт. Все карманные деньги Сунита тратила на дорогие кремы, чтобы высветлить родинку, но кремы не помогали. Ее единственной надеждой было выйти замуж за богача, который сможет оплатить операцию по удалению. По этой причине Суните не терпелось поскорее познакомиться с женихами. Но, не желая отдавать свою судьбу в руки посторонних людей, она выдвинула блестящую идею.

— Мама, давай примем обе семьи одновременно, но в разных комнатах. Рандхава могут расположиться в гостиной, а Дхаливалы — на кухне. Пока ты общаешься с одними, я буду разливать чай другим. А потом поменяемся местами.

План был безрассудный, но он мог сработать. Состоятельная семья Суниты занимала просторный дом. И в кухне, и в гостиной стояли большие столы, за которыми можно было с удобством разместить гостей. Далприт согласилась, поскольку не могла предложить ничего лучше. Бедная женщина уже не чаяла выдать дочь замуж. Говорят, женщина без мужа — что лук без стрелы. Далприт соглашалась с этой пословицей, но полагала, что мужчина без жены и того хуже. Взять хотя бы их соседа. Он уже седеет, а до сих пор ходит в холостяках. Окружающие прозвали его Профессором, потому что он тратил все свое время на чтение, но Далприт считала его маньяком. Однажды, когда Сунита развешивала на веревке во дворе постиранное белье, Далприт заметила, что сосед наблюдает за девушкой из окна верхнего этажа. Когда Сунита выйдет замуж, он, конечно, сообразит, что неприлично так пялиться?

Настал день смотрин. Далприт разбудила Суниту и строго наказала ей запудрить родинку дорогой пудрой песочного оттенка, соответствовавшего тону кожи. «Ну и что это даст? — тотчас спросила себя девушка. — Рано или поздно жених все равно увидит». Тем не менее она замаскировала уродливое пятно.

Из окна спальни Сунита подсмотрела, как в дом входят Дхаливалы. Она мельком увидела их сына. У парня были широкие плечи и небольшая бородка, но тут до нее донесся голос жениха — такой высокий, что его можно было принять за голос его матери. Пока девушка готовила чай, она услышала, что на пороге появились Рандхава. Она вышла в гостиную с подносом сластей и украдкой оглядела второго жениха. У того были ласковые серые глаза, но из-под рубашки болезненно выпирали костлявые плечи. Он вовсе не мужественный красавец, о котором она мечтала. Сунита снова отправилась на кухню, вежливо извинившись перед Рандхава.

— Ну что? — спросила ее мать, когда они проходили мимо друг друга по коридору. — Которого выбираешь?

Суните стало жаль маму. Обычные смотрины не могли открыть ей то главное, что она хотела знать об этих мужчинах. Девушка, была так занята беготней между двумя семьями, что у нее не было времени представить, каково будет прижиматься обнаженным телом к телу каждого из женихов. В фантазиях Суниты смотрины происходили совсем по-другому. Мужчины стоят перед ней с обнаженными торсами и набухшими членами между голых ног. А она дает им возможность произвести на нее впечатление: прижаться теплыми губами к ее губам, поласкать ее решительными, опытными пальцами. Именно такие сцены с соседом Профессором она и представляла себе каждый вечер. Девушка знала, что мужчина наблюдает за ней, и это заставляло ее желать его еще больше.

— Оба ничего, — ответила Сунита матери.

— «Ничего»? — переспросила Далприт. — Что это значит? Какой из них тебе больше нравится?

Дочь не знала, что ответить. Мать решила, что она молчит, потому что стесняется, и отпустила ее. Сунита вернулась к Дхаливалам на кухню. Села напротив жениха и скромно потупила глазки. Если родители добрые люди, они незаметно предоставляют юной паре возможность получше изучить друг друга: намеренно отворачиваются или заводят оживленную беседу, которая позволяет парню и девушке смотреть друг другу в глаза. Сунита так и не дождалась этого. Госпожа Дхаливал была не слишком разговорчива и сидела очень близко к сыну, плотно прижавшись бедром к его бедру, так что Суните даже подумалось: уж не кормит ли она его с ложечки, не вытирает ли ему попку?

Через несколько минут Суните пора было возвращаться к Рандхава. Уставившись на плитки, девушка принялась фантазировать о молодом Дхаливале. «Поцелуй меня», — велела она, увлекая его на цветущий луг, раскинувшийся за их домом. Потом улеглась в высокую траву и почувствовала пьянящий аромат земли. Мужчина опустился на нее и осторожно скользнул языком ей в рот. Его руки прошлись от ее талии к грудям, которые он нежно обхватил ладонями и сжал. Блуза Суниты затрещала, распахнулась, и любовник обхватил губами ее сосок. По ложбинке между ее грудями скатилась капелька пота, и он слизнул ее. Девушка ахнула и изогнулась, ощутив прикосновение его твердого, набрякшего пениса к бархатистой выпуклости между ее раздвинутых ног…

— Хи-хи-хи-хи-и-и!

В грезы Суниты ворвался противный смех Дхаливала. Кто-то рассказал анекдот. Рассмеялись все, но громче всех — жених, обнаживший в ухмылке лошадиные зубы. Сунита не могла представить себе, чтобы такой рот был способен на нежные поцелуи.

— Я не выйду замуж за этого болвана, — сообщила она матери в коридоре.

Далприт с облегчением вздохнула.

— Хорошо. Во всяком случае у Рандхава брачный выкуп лучше, — ответила она, провожая Суниту до гостиной.

Сунита села перед Рандхава. В ней пробудился новый интерес к их сыну, поскольку молодой Дхаливал был отвергнут. Костлявость молодого Рандхава по-прежнему раздражала ее, но его серые глаза напоминали неподвижные дождевые лужи на тротуарах, в которых играют солнечные искорки. Девушка представила, как держит на руках своего первенца и смотрит в его глаза — такие же, как у отца. Разумеется, уже после того акта, во время которого был зачат этот младенец. Сунита опять погрузилась в мечты. На этот раз сцена происходила в супружеской спальне. На ней сверкающее украшениями красное платье, и молодой Рандхава медленно раздевает ее. С каждым новым проблеском обнаженной кожи он останавливается, чтобы полюбоваться женой. Наконец она остается без одежды и стоит перед ним, а он, опустившись на колени у ее ног, снимает с нее туфли. Потом берет ее на руки и осторожно кладет на кровать. Страстно целует и дразнящими движениями поглаживает внутреннюю сторону ее бедер…

На этом фантазия кончилась. Слишком уж неправдоподобно. У этого тощего, нескладного юноши не хватит сил поднять Суниту на руки. Пальцы у него будут неловкие, словно деревянные, и он будет неуклюже тыкать ими в нее — девушка поняла это по его манере лихорадочно и нетерпеливо макать печенье в чай. Рандхава тоже не умеет ласкать женщин. Он будет щипать и крутить ее соски, словно настраивая радиоприемник.

— Ни один из этих женихов мне не подходит, — объявила Сунита матери, когда обе семьи удалились. — За них замуж не пойду.

Ей и не предложили. Оба семейства отказались от Суниты. Дхаливалы сочли ее самовлюбленной. «Она все время разглядывала свои накрашенные ногти на ногах, а не сватов. Неблагодарная девчонка», — фыркнула миссис Дхаливал. Рандхава подслушали слова Далприт о брачном выкупе и страшно оскорбились. Они приняли сладострастие во взгляде Суниты за жадность, не догадавшись, что на самом деле девушка пыталась фантазировать об их сыне.

Далприт места себе не находила.

— Что же теперь делать? — рыдала она, вытирая уголки глаз дупаттой. — Разборчивая дочь послана мне в наказание. Она никогда не выйдет замуж.

Не в силах утешить мать, Сунита забралась на крышу своего дома и стала глядеть на небо. Где-то ходит по земле и ее суженый. Не мальчик. Мужчина. Она легла на спину. Это был смелый поступок. Любой, кто выглянет сейчас в окно, может увидеть эту одинокую девушку, лежащую в темноте и бросающую вызов миру. Над полями носился ветерок, и подол легкой блузы Суниты хлопал, точно подмигивающий глаз. Она раскинула руки и вытянула их в стороны как можно дальше. Но все равно недостаточно далеко. Лежа вот так на крыше, Сунита всегда представляла, как ее руки и ноги вытягиваются, удлиняются и обнимают всю землю.