Плахта

О Новом Быкове знает не каждый. Село маленькое, тихое, с белесой Успенской церковью. В одном из домов жил Андрюшка со своей бабушкой. Громкой жизнерадостной женщиной. Кроме внука та ухаживала еще и за восьмидесятилетней слепой. Родственники оставили ее в больнице, вот она и забрала «сироту» к себе.

В селе стояли рашисты, и бабуля периодически выходила во двор. Интересовалась:

— Ну що, хлопці? Є серед вас мої земляки? А ну признавайтесь хто з Оренбурзької області?

Несколько человек сознавалось, и она не церемонилась:

— Слухайте сюди. Беріть ноги в руки і тікайте, бо вас тут не сьогодні-завтра вб’ють.

Затем обнимала внука и успокаивала:

— Нічого не бійся, я тобі скажу, коли боятися!

Андрюшка относительно легко пережил тридцать три дня оккупации. С такой бабушкой хоть в разведку, хоть на край земли.

Рано или поздно война закончится. Мы перестанем листать по ночам новости и вздрагивать, что в Северодонецке идут уличные бои. Что опять выпустили обойму по Николаеву, Харькову, Сумах. Подпрыгнули все дома в селе Покровское. Обрушился подъезд в Мелитополе. Моя дочь Тоня прекратит выкрикивать острое полуночное «боюсь» и умолять отвезти ее к бабушке. Судорожно шептать прямо в ухо: «Там я лучше сплю и не уписываюсь». Потихоньку притупится болезненное, как пожилая мама в первый день войны капает взрослой дочери валерьянку, просит успокоиться и не пугать детей. Или сон, в котором гигантский медведь бежит по припорошенному снегом полю, а за ним — облако колорадских жуков. И нет этим жукам ни конца, ни края…

Война непременно завершится миром. Нашей победой, поскольку добро всегда побеждает зло. Мы дружно опустимся на колени и помолимся за всех ушедших. Потом поднимемся, смажем колени финалгоном, примем что-то антистрессовое и, по всей вероятности, будем принимать его до конца своих дней. Один вернется на Салтовку, другой — на Центральную в Ирпене. Я по-прежнему буду жить в Киеве, вот только внутри навсегда поселятся голоса. Образ шестилетней девочки, выехавшей в Италию с отцовской шапкой, так по-доброму пахнущей папой. Мольба семилетней: «А можно мне еще одну печеную картофелину», — но у матери только одна. Вопль сошедшего с ума в Буче: «Хватит! Хватит! Хва-а-ти-ит!» Скитания раненой Полины, вынужденной прятаться в лесу и пить из собачьей миски, придерживая простреленную челюсть. Старания бабушки, греющей между грудями бутылочку для новорожденного внука. Ужас рожающей женщины, бегущей под обстрелами в роддом. Музыка мариупольской учительницы. Каждый вечер она поднимала крышку немецкого пианино и играла для соседей. Невзирая на обстрелы, окна без стекол и градусник с отметкой плюс пять.

На днях одна из читательниц рассказала о муже, находящемся на передовой. В момент освобождения одного из поселков военные впервые решились переночевать в оставленном доме, так как долгие недели спали в окопах. Зашли, поздоровались с иконами и сняли обувь. Ее муж, заметив фиалки на подоконниках, тут же их полил. После того мылись, отогревались, ужинали. Уходя, пропылесосили…

Все имеет свойство заканчиваться. Детство, юность, молодость. Срок действия загранпаспорта и нефть. Терпение и иллюзии. Чтение Псалтыря. Вещие сны с медведями и колорадскими жуками. Самая подлая русская война…

Благодарю каждого украинца, поделившегося своей историей. Каждого ответившего на мой звонок и нашедшего в себе силы для встречи. Поднявшегося на борьбу с рашизмом. За свою свободу мы платим высочайшую цену. Платим человеческими жизнями. Жизнями детей, мужей, родителей. Платим городами, заводами, больницами, хлебными полями, элеваторами, школами, парками отдыха, многоэтажным и частными домами только за то, чтобы оставаться на своей земле. Пить свой утренний чай, забеленный молоком, и есть свои соленые сырники. Водить детей на рисование, ужинать по пятницам с бокалом вина, писать книги, картины, музыку. Создавать экологически чистое топливо из опилок, стекло, накапливающее энергию солнца, теплые жалюзи и полиэтилен из кукурузного крахмала. Путешествовать. Рожать детей. Петь «Розпрягайте, хлопці, коні». Читать Оксану Забужко и Сергея Жадана. Слушать «Океан Эльзы». Смотреть в театре имени Франко «Наталку-Полтавку». Готовиться к Пасхе. Поэтому сколько хватит сил, будем молиться, сражаться, прикрывать собой детей, а свою землю — полотнищем клетчатой плахты.

В книге изменены все имена, кроме имен погибших.

В ней нет места для авторской фантазии, разве что по мелочам. В одном абзаце поставила на стол вазу с ромашками, в другом — подкрасила женщине губы и подняла в небо солнце вместо приевшихся туч. Все остальное — горькая правда.