На бензоколонке только девушки

Звезда родилась

Следующие несколько лет Билли и Фрици устраивали представления почти каждые выходные – по всему Среднему Западу и даже добирались до Канады. Через Билли Фрици познакомилась со многими замечательными маститыми «трюкачами». Она даже летала со знаменитейшим Клайдом Пэнгборном[31] по прозванью «Перевертыш», и тот рассказал ей, как усовершенствовать штопоры и петли и не сваливаться на крыло.

Конечно, это было опасно, а к тому же стало понятно, что полеты с цирком – это и житие, и питие во все тяжкие. Но и весело было, и волнующе – Фрици говаривала: «Чертовски лучше, чем огурцы солить на консервной фабрике».

Утром почти любого понедельника, после представлений выходного дня, у Билли случалось суровое похмелье. Тут уж не до полетов, и потому Фрици одна летела в следующий город, где им предстояло выступать, и оставляла там листовки с рекламой представления. Но ей нравилось. Такой восторг – быть в воздухе одной, наедине с самолетом, ветер в лицо. Бывало, не управляясь вернуться дотемна, один на один со звездами, она думала, что могла бы жить там вечно. Она обожала влетать и вылетать из серебристых облаков и смотреть на огни городков внизу. Конечно, иногда ужасно скучала по семье, но, если не считать этого, жизнь ей нравилась и делалась лучше день ото дня. Совсем скоро она уже доросла до заголовков афиш.

Трюки и впрямь потрясали. Фрици, облаченная в пурпурный летный костюм, в длинном белом шарфе, высоких сапогах и шлеме выбиралась на крылья, выделывала номера, танцевала. А потом Билли вдруг выравнивал самолет и с парашютом за плечами выбирался из кабины на другое крыло, доходил до конца и спрыгивал. Люди внизу вопили от ужаса:

– О нет! Он оставил там девицу одну! Она убьется!

А Фрици тем временем залезала в кабину и бралась за рычаги. А затем, к изумлению толпы, она выделывала бочки, петли и штопоры чуть ли не до самой земли, но в последний миг возносила самолет и проделывала все заново, а люди то вопили, то затаивали дыхание, думая, что вот сейчас она разобьется, а Билли меж тем неспешно плыл к земле на парашюте.

Смена пилота в воздухе зрителям казалась опасной, но Билли, ничего не пускавший на самотек, рассчитал ее до секунды.

Когда Фрици наконец сажала самолет, его облепляли поклонники. Ей это нравилось – нравилось и Билли. Пока Фрици оставалась на поле, раздавая автографы, позируя фотографам и катая людей по десять минут за пять долларов, Билли отдыхал в баре аэропорта, выпивал и пересчитывал барыши. В некоторые выходные доля Фрици выходила чуть ли не семьдесят пять долларов.

Фрици радовалась, что может что-то послать семье. Мамуля все еще волновалась за нее денно и нощно, но папуля говаривал:

– Она счастлива, Ленка.

– Да, форсить-то она счастлива, – отвечала мамуля, вздыхая. – Но хоть форсит за деньги.