На бензоколонке только девушки

Пшеничная блондинка

И дядя Бейби, и тетя Лили умерли в «Милом холме» ближе к девяноста, а Ленор и в девяносто три еще вполне держалась. К сожалению, она пережила Энджел, свою сиделку. После долгих уговоров все же согласилась переехать в «Вестминстерскую деревню» – но лишь временно, пока Сьюки с Эрлом не найдут ей другую сиделку. Однако, к удивлению Сьюки, Ленор при последнем посещении, похоже, была довольна.

– Должна сказать, Сьюки, мне нравится ванна с калиткой, да и еда тут пристойная, но Кончиту я убить готова – как она посмела помереть до меня!

Через неделю, когда Сьюки только вернулась из магазина, зазвонил телефон; она сняла трубку и услышала женский голос:

– Миссис Пул? Это Молли из «Вестминстерской деревни», звоню сообщить, что у вашей матери только что случился небольшой инсульт, как говорит врач, и он считает, что, может, вам стоит приехать.

По прибытии Сьюки сообщили, что ее мать в реанимации, придется подождать. Доктор Хиндмен вышел к ней:

– Миссис Пул, предупреждаю сразу: она все еще несколько дезориентирована, так что не удивляйтесь, если она вас не признает. – Он вошел первым, приблизился к кровати и поманил Сьюки. Та встала рядом, и врач сказал: – К вам посетитель, миссис Симмонз. Вы знаете, кто это?

Ленор открыла глаза, взглянула. Улыбнулась, взяла Сьюки за руку и ответила:

– Ну конечно. Это моя дочь Сара Джейн – лучшая дочь на всем свете, я люблю ее.

Сьюки всмотрелась в лежащую старуху, такую маленькую и беспомощную, сжала ее руку и проговорила:

– Я тоже люблю тебя, мама. – И нисколько не покривила душой.

Ленор еще раз стиснула ее ладонь и опять задремала.

Сьюки сидела у постели Ленор, пока та спала, и не знала, слышит ли ее мать или нет, но все равно тихонько запела:

– Кейси с блондинкою вальс танцевал, а оркестр играл… – Она смотрела на спящую Ленор и поражалась: даже теперь, старая и беспомощная, она по-прежнему была такой красивой.

Врач вернулся через несколько часов и предложил Сьюки ехать домой отдыхать – он позвонит, если будут какие-то изменения.

В ту ночь ей сообщили по телефону, что мамы не стало.

На следующее утро юрист Ленор постучался к ней со словами:

– Миссис Пул, скорблю о вашей утрате, но ваша мать велела доставить это лично, в течение суток после ее кончины.

Сьюки распечатала конверт и извлекла письмо.

В три пополудни зазвонил телефон – то был работник местной компании по производству памятников.

– Миссис Пул, у меня есть поручение доставить надгробие. Где желаете его разместить?

– Что?

– Ваша мать заказала надгробие… и оно довольно крупное.

– Насколько крупное?

Работник сообщил, что Ленор заказала себе пятифутовую статую плачущего ангела из белого мрамора и велела «счет выставить вам».

– О господи, и когда она это заказала?

– Да уж лет десять назад, хотя время от времени заезжала, вносила изменения. Она была довольно привередлива к деталям. Вырезать исключительно из алабамского мрамора и чтобы совершенно никаких изъянов.

Сьюки покачала головой. Ну разумеется. Это же Ленор. Ушла насовсем, но все равно заказывает музыку. Сьюки подумала: «Что уж там, старушка. Теперь-то зачем меняться?» Как обычно, Ленор все сделала по-своему – как и полагается.

Сьюки поразилась обилию цветов и речей на маминых похоронах. Столько людей сказали о ней прекрасное. Но больше всего для нее значили слова милой старой Нетты, взявшей ее за руку и сказавшей:

– С ней была уйма возни, но клятый этот мир станет без нее скучным.

Служба прошла чудесно – в точности как хотелось Ленор. Конечно, все обошлось дороже, чем они думали. Статуя плачущего ангела оказалась такой здоровенной, что пришлось купить два кладбищенских участка. Сьюки стояла над могилой в смешанных чувствах, но понимала, что женщина, которую они опускают в землю, всегда будет громадной частью ее жизни. Кого сердце полюбит первым, оно не ведает – и не задумывается, по крови ли связь. Суть в том, что ее мать – единственная мать, какую она знала, – умерла. Эта невозможная женщина сводила ее с ума и терзала ей душу, и все же, вопреки всему, Сьюки будет ее не хватать – каждый день, до конца ее собственной жизни.