Глас бесптичья

— Искажение тетра-поля… Но разве такое возможно? — с благоговейным ужасом прошептал Леон, не сводя глаз с воронов. Эти создания принесли на своих крыльях смерть, был уверен молодой воин, а потому не сдерживался, и его пси-вибрация звучала всё громче.

— Не сметь! — рявкнул командир, но было поздно. Одна из птиц, наиболее крупная и быстрая, посчитав Леона угрозой, спикировала и впилась когтями в плечо солдата. Тот закричал и, послав волну наугад, ударил ворона в левое крыло. Птица издала инфернальный вопль, забилась в воздухе, но наземь не упала и, выправившись, продолжила летать в соседстве собратьев.

— Вы видели? На крыльях красные полосы, — едва оправившись от испуга, воскликнул Леон. — Я таких никогда не видел. Никогда!

По его руке заструилась кровь.

— Можно подумать, ты вообще хоть что-то видел, — Раапхорст поднял голову и посмотрел на молодого солдата, как смотрят на глупого ребёнка. — Вы даже не представляете, что сейчас летает над нами. Это труд моей жизни, точнее, его малая часть. Если бы вы знали, если бы вы поняли меня, но вы лишь послушные машины, не способные мыслить…

— Что ты несёшь?! — вскричал старик. — Ты знаешь, что это? Ну же, говори…

— Это я должен спросить у вас. Неужели, вам не сказали? Даже я, будучи в изгнании, знал, что Атерклефер сделал с моими исследованиями. Он создал оружие!

Конечно, боевые эовины слышали об этом впервые, ведь Тито фон Райэлл, глава «Клингенрайс», в качестве источника информации для поисков сбежавшего учёного предоставлял эовинам не полные письма, а лишь выписки из них, чтобы не допустить утечки стратегически важной информации. Именно потому солдаты, схватившие Раапхорста, ничего не знали ни о птицах, ни о планах Императора, Евгений же был осведомлён Броймом, до его ареста.

— Что это значит?

— Над нами летает смерть. И я могу позвать её… — голос черноволосого мужчины сталью зазвучал в пространстве.

Тотчас страшные создания перестали кружить в небе и устремились на зов. Они миновали Невелис и Леона, увернулись от поспешной атаки Эдера и, не замедляясь, ударились в Раапхорста. Мужчина от неожиданности вскрикнул, но в тот же миг успокоился. Вороны, будто домашние животные, тёрлись о его ноги, без тени гнева смотрели на него чёрными глазами-бусинами, и Евгений, несказанно удивившись, узнал в этих птицах свои подопытные экземпляры. После случившегося, искажение тетра-поля прекратилось, и вороны перестали кричать: они нашли своего создателя, своего отца.

— Все прочь! — Эдер махнул рукой, и солдаты «Клингенрайс» отошли от Евгения. Зрелище, открывшееся перед ними, поражало, вызывало самые разные эмоции, но сильнее всех был страх.

Один из воронов ударил клювом по фиксаторам, и металлические осколки упали на песок. Евгений потёр затёкшие запястья и, подняв руку, на которую тотчас сел его освободитель, скрипучим вкрадчивым голосом произнёс: «Благодарю».

«Он разговаривает с ними! Он… Невозможно!» — мелькнуло в сознании Леона, но сомневаться не приходилось, ведь помимо молодого воина, то же самое видели и его сослуживцы.

Стряхнув свободной рукой с правого плеча пыль, эовин задумчиво взглянул на солдат, осторожно погладил ещё одного ворона по чёрной голове и произнёс:

— Мне повезло, эти создания помнят меня, иначе нам всем пришлось бы тяжко. Впрочем, я могу говорить только за себя… Не думайте, что я желаю пойти с вами.

— Ты не посмеешь напустить на нас этих чудовищ! — с непоколебимой уверенностью, воскликнул Леон. — Тебе не победить!

Он инстинктивно заслонил собой Невелис и посмотрел на Евгения так, будто тот уже готовился атаковать. Лицо молодого воина выдавало смелость, его внутреннюю силу, его веру в собственную правоту, и эта неприкрытая отвага весьма позабавила бы Раапхорста при других обстоятельствах, но сейчас ему было не до смеха.

Услышав оскорбление в свой адрес, точнее почувствовав агрессию молодого эовина, чьи вибрации становились всё громче, вороны, злобно посмотрели на него, но остались подле Евгения. Черноволосый мужчина пожал плечами и, вытянув правую руку, сказал:

— Отчего же? Прошу, но не сильно.

Тотчас птица, только что сидевшая на запястье Евгения, взлетела и прежде чем эовины успели защититься, раскрыла клюв. Пространство пронзил страшный вой, чем-то похожий не электрическую сирену, и Леон, схватившись за голову, упал на землю. Тем временем, ужасающий звук стал затихать и в итоге, превратившись в шипящий гул, исчез. Эдер выпустил тетра-волну, но, не долетев до цели, она с грохотом разбилась о невидимую стену. Раапхорст удивлённо огляделся. Он не знал, которая из птиц защитила его, но на всякий случай мысленно поблагодарил всех троих.

— Ты не сбежишь! — прорычал старый эовин, и Евгений, улыбнувшись, театрально откланялся.

— Кто же мне помешает? — поинтересовался он. — Ты или твои дети? Сколько бы я ни был великодушен, но однажды мне это надоест, и угрожать начну я. Хотя, мне больше по вкусу мирные переговоры. Возможно, вы согласитесь, и мне не придётся отягощать душу бессмысленным убийством.

— Мы не отступим! Не мечтай! — воскликнула Невелис. Она сконцентрировалась, и Евгений услышал звук боевой вибрации. Он напоминал звон маленьких колокольчиков — подвижный, быстрый, высокий, живой. В нём присутствовало определённое очарование, и Раапхорст подумал, что так, по-детски весело, может звучать и душа Невелис.

Подождав пару секунд, девушка нахмурилась, на её носу собрались морщины, и, что-то крикнув, она скрестила руки на груди, будто готовясь к погребению. Евгений отшатнулся, и тут совсем рядом с ним пронеслась обжигающая тетра-волна.

«Что-то новое. Её сила заслуживает внимания», — подумал Раапхорст. Вмиг после этого его творения, теперь уже все вместе, поднялись в воздух, желая атаковать в ответ, но Евгений остановил их. Вороны покорно вернулись к нему и встали рядом, на земле.

— В последний раз прошу, оставьте меня, — без тени насмешки попросил черноволосый мужчина.

— У нас приказ! — придя в себя и встав, проскрежетал Леон. — И даже перед лицом смерти, мы не повернём назад. Ты нужен нам, нужен Императору, фон Райэллу…

— Тому самому, которого вы так боитесь? — спросил Евгений. — Я до сих пор не понял, что вы об этом думаете. Сегодня было сказано достаточно о повиновении, долге, любви к родине и прочем, но я так и не услышал в этих словах вас самих.

— Молчи, предатель! — вскричал Эдер. Рядом с ним, испытав прилив сил, в едином порыве встали молодые солдаты, и старик, собрав последние силы, ударил.

Пространство огласил небывалый инфернальный раскат. Грянув, словно тротиловая бомба, он заставил взвиться в небо столь громадный пласт земли, что ещё около десяти минут в воздухе стояла плотная пылевая завеса. Вслед за Эдером, свою мощь продемонстрировали его сослуживцы, и, вскоре заметив, сколь разрушительны их атаки, сами испытали ужас.

— Он мёртв, — схватившись за голову, простонал старик. — Подобный удар никто не в силах пережить. Даже сильнейшие из эовинов не способны устоять перед такой атакой. Теперь мы погибнем вслед за этим предателем, фон Райэлл сполна отыграется на нас…

— Не рассчитывайте, — послышался скрипучий голос, и солдаты «Клингенрайс» невольно вздрогнули. Тот, кого они уже считали мёртвым, оказался жив и был в состоянии говорить.

— Это невозможно!

— То же самое вы говорили про птиц, — Евгений вскинул руку, вороны закружили над его головой, и эовин ухмыльнулся. — Прошу в последний раз, отступитесь, и тогда никто из вас не пострадает. Но иначе…

— Никогда!

«О, несчастные, — раздражённо подумал Раапхорст. — Сколько бы я ни уговаривал, они стоят на своём. Эти глупцы готовы замарать руки в крови, отречься от самих себя, лишь получив приказ. Они привыкли подавлять в себе личность, подчиняться, не задавать вопросов… Возможно, изменить это не смогу даже я. Нет, если только не…»

Эовин перестал улыбаться. Он внимательно посмотрел на Невелис и вдруг, сам того не ожидав, нашёл в ней сходство с Еленой. Оно прослеживалось в чертах лица, движениях, смелом взгляде, и эовин решил начать с неё.

«Если только я не предложу им свободу. Возможно, в большей степени на месте их держит не упрямство, а страх. Что если, избавив их от вечного залога, я помогу им стать собой?».

***

Мерзкий металлический звон резал пространство, оглушал, выпивал силы. Девушка не успела отпрянуть. За её спиной возник Раапхорст и обхватил пальцами её плечи. Невелис попыталась вырваться, но эовин держал крепко. Он наклонился и что-то зашептал, причём девушке показалось, что предатель улыбается. По её тренированному телу тотчас растеклось тепло, будто слова учёного могли оказать такое действие. На глазах солдата выступили слёзы, она плакала, не в силах совладать с Раапхорстом, с его скрипучим голосом, с его прикосновением.

Мужчина продолжал говорить, а Эдер и Леон плутали, запутавшись в псионических сетях. Их плащи порядочно запорошились пылью, на лицах запеклась кровь, руки и ноги от бесконечных падений, покрылись ссадинами и синяками, но мужчины продолжали искать, их цель была проста — обнаружить и усмирить Евгения, дерзнувшего сыграть в смертельную игру с боевыми эовинами.

— Тебе нет смысла бояться меня, ведь я твой друг. Если быть точным, я друг для всех вас и хочу помочь. Разве тебе никогда не хотелось простой мирной жизни, без страданий, что ты испытала, находясь в застенках военных училищ? Ну же, скажи мне. Я прав, и ты это знаешь… А раз так, есть ли резон сопротивляться? — голос Евгения становился громче, и его жертва кричала не в силах ответить. Эовин ласково улыбался, его чёрный силуэт по-прежнему обнимал девушку со спины, словно паук.

Сила, которую учёный вдруг ощутил, опьянила его. Теперь он не бежал от опасности, не боялся смерти, напротив, теперь он сам представлял угрозу. Его недавние преследователи превратились в слепых жертв, и новый мир, мир непоколебимой власти, открылся перед Раапхорстом. Эти двери распахнулись слишком резко, и душа Евгения не сумела совладать с сонмом соблазнов, атаковавшим её. От этого содрогнулся не только внутренний мир, но, кажется, изменилась и внешность, непостоянная физическая оболочка. Зеленоватые глаза эовина посерели, и без того худощавое лицо заострилось ещё больше, так что с него исчезло всё человеческое, всё живое. Теперь лицевой диск Евгения напоминал морду хищной птицы, забывшей обо всём на свете, кроме сиюминутной охоты.

Верные ему вороны кружили рядом, но не атаковали. Их задача заключалась в ином: следить за двумя мужчинами, упорно продолжавшими поиски, и в случае чего не допустить, чтобы они добрались до Раапхорста.

— Прошу, девочка, не глупи. Тебе нечего бояться. Поверь, я способен разрушить оковы, которые мешают жить тебе и твоим друзьям. Только представь, тебе больше не нужно будет пресмыкаться, идти на сделки с совестью, сомневаться. Только слово, и ты свободна и живёшь так, как считаешь нужным, — продолжал уговоры Евгений, но Невелис сопротивлялась, будто от этого зависело, останется она в живых или нет. Она кричала, отбивалась, пыталась сбежать, но вновь и вновь на её плечах, красивых, притягательных, оказывались пальцы Раапхорста, солдат «Клингенрайс» вновь слышала голос черноволосого мужчины, вновь вырывалась, но с каждой минутой всё отчётливее осознавала бессмысленность своих упирательств.