Глас бесптичья

Ⅵ

«Мне больно смотреть на этот мир. Мне больно осознавать, что человек слаб. Мне больно видеть, что всё, к чему мы прикасаемся, превращается в прах… Мы не умеем любить, мы не умеем укрощать себя, мы не умеем смотреть на звёзды, мы не умеем прощать и быть верными. Всё, на что мы способны сейчас, это возводить искусственные рамки, выстраивать глупые системы и прятаться за бездушной логикой, чтобы хотя бы слегка подчинить внутренний хаос. Мы боимся его, боимся самих себя, но не признаёмся в этом. А, между тем, страх дремлет в каждом, и кого-то он толкает на безумства, преступления, гнев и злобу, а кого-то беспощадно сковывает цепями бездействия, лишь единожды нарисовав образ гипотетического будущего. Но, как бы то ни было, и вседозволенность, и строгие рамки одинаково ломают человека. Нельзя быть счастливым, постоянно ограничивая себя, ровно так же, как нельзя быть счастливым, бездумно погружаясь в бездну страстей и животной дикости. Мы далеки от баланса, а потому слабы и потому главный плод нашего существования — это смерть. Надежды нет… Есть лишь хаос. Однако, это не остановит меня. Я доведу безумие до конца. Я возведу его в абсолют, и пусть зло пожрёт само себя. Люди по-прежнему останутся слабыми и своенравными эгоистами, но, по крайней мере, я отсрочу их смерть как вида. Надеюсь, после того, что произойдёт, они поймут, насколько я прав».

Раапхорст стоял на балконе центральной башни, и с помощью подзорной установки наблюдал за тем, как у горизонта клубится снег.

— Атерклефер решился, — произнёс черноволосый мужчина. — Этого стоило ожидать. Дексард тянул слишком долго. Интересно, что они предпримут, ведь очевидно — вести бой, как раньше, невозможно. Они уже поняли, что птицы им мало помогут, а значит, их план атаки должен включать в себя и человеческие силы.

Мужчина ухмыльнулся и вернулся в лабораторию. Здесь стало пусто с недавнего времени. Эовраны находились в специальных искусственно созданных зонах, имитирующих природную среду обитания птиц, сотрудников Евгений отпустил, как только завершил проект, а двуглавое чудовище, некогда бывшее заключенным в стеклянную капсулу, было выпущено на свободу.

— Эрез, — промолвил Раапхорст, — как только ты выполнишь свою миссию, я подарю тебе покой. Такое создание не должно жить рядом с людьми. Я призвал тебя лишь для одного — убийства, и после окончания войны ты станешь не нужен…

— С кем-то разговариваешь? — внезапно раздался знакомый голос.

Евгений обернулся и заметил в дверном проёме Коби Ацфела.

— Да так, с последнего ума схожу, — Раапхорст ухмыльнулся. — Думал пойти отдохнуть, но воспоминания не отпускают. Слишком много я натворил здесь. А как ты? Я думал, сегодня у тебя уроки стрельбы…

Коби кивнул.

— Да, Адел уже дал мне пару уроков и констатировал, что я безнадёжен. Леон тоже бился, но, увы… Пока что я попадаю куда угодно, кроме мишени, — сказал он.

— Что поделать… — Раапхорст сощурился. — Но, хочу признаться, сам я стрелок ещё хуже. Я могу вскрыть организм, посмотреть, что внутри, зашить его, и никто даже не поймёт, что была проведена препарация. Но, сколько бы я ни бился, разобраться с устройством оружия мне не удаётся. А мой брат, напротив, ничего не понимает в биологии и медицине, но просто непревзойдённый стрелок и механик.

Евгений помрачнел и закрыл глаза.

— Не волнуйся. Ты увидишь его, ведь… Ведь мы победим! Иначе и быть не может, — сказал Коби.

— Ты оптимистично настроен, — Раапхорст через силу улыбнулся. — Но ты прав, я сделаю всё, чтобы спасти Максима, чтобы защитить и его, и… И вас тоже. Тебя, Леона, Невелис, Пьера и Адела.

Ацфел улыбнулся.

— Я передам это… — сказал он. — Им будет приятно.

— Только попробуй, — рассмеялся Евгений. — Если они узнают об этом, я сгорю от стыда. Так уж я устроен — излишняя откровенность не для меня. И, кроме того…

— Раапхорст! — неожиданно раздался высокий женский голос. Обернувшись, друзья заметили принцессу.

— Я искала вас! Весь дворец обошла, а вы здесь. Иногда поражаюсь сама себе. Как только я могла не догадаться…

— По-моему места более подходящего для меня нет, — эовин рассмеялся. — Я люблю высоту и одиночество.

— Хамите? — девушка поджала губы. — Не ожидала от вас. А ведь именно я уговорила Грефа принять вас во дворце, когда вы только явились. И после этого вы платите мне такой возмутительной грубостью…

Евгений перестал улыбаться.

— Простите, я не хотел вас обидеть, — сказал он. — И, если вы действительно так помогли нам, то примите мою искреннюю благодарность. Это неоценимая помощь, и клянусь, я не забуду этого.

Мужчина дотронулся до белой девичьей ладони и поцеловал её тыльную сторону.

— Не тревожьтесь, не так уж я и обижена, — девушка усмехнулась. — Скажите, можем ли мы поговорить наедине? Мне было бы приятно, если бы вы уделили мне немного времени.

— Я пойду, — тотчас нашёлся Ацфел. — Надо уговорить кого-нибудь продолжить мои тренировки. Надеюсь, никого не подстрелю…

Юноша поклонился и вскоре скрылся в дверном проёме. Как только входная дверь хлопнула, Алисия вальяжно прошлась по лабораторному залу. Дотронувшись, до одного из секвенц-проекторов, который не успели убрать, она посмотрела на Раапхорста и улыбнулась.

— Быть может, выйдем на балкон? Давно здесь не была и уже забыла, какой отсюда открывается вид, — промолвила она.

— Прошу, — Евгений подошёл к девушке и подал ей руку. Та чуть наклонила голову в знак согласия, приняла помощь и вскоре вместе с эовином шла к балконным дверям.

Их разговор был полон любезностей, приятных слов, лёгких шуток, и потому Раапхорст, расслабленный и спокойный, не сразу смог ответить, когда Альстрайм призналась ему в любви. Сначала мужчина решил, что это очередная шутка принцессы, но позже понял — нет, девушка была серьёзна. Она стояла, у края балкона и внимательно следила за реакцией эовина, а тот молчал, судорожно пытаясь найти ответ. В сознании отчётливо звучал голос совести, кричавшей о брошенной Елене, о разрушенных мечтах и о том, что отречься от них — значит предать не только несчастную девушку, но и себя. Однако, вместе с этим голосом Евгений слышал шёпот самолюбия, который, конечно был тише, но отчего-то именно к нему Реаапхорст хотел прислушиваться.

«Возможно, это мой шанс… — подумал мужчина. — Если я не смог построить счастья с Еленой, то, может быть, смогу сделать это здесь…»

— Ты боишься? — спросила Алисия. — Если причина в моей семье, то можешь не волноваться. Ни отец, ни мать не смогут отказать мне, ведь я единственная их дочь. И, кроме того…

— Это здесь ни при чём, — перебил Раапхорст. — Простите мне мою грубость, но сейчас не время. Враг близко. Ваша страна в огне, каждый день погибают люди, и пока мы не можем думать о личном счастье.

— Это эгоистично? — ничуть не обидевшись, спросила девушка. — Если так, то ты… вы правы. Простите… Простите и забудьте!

Она развернулась и решительно зашагала прочь. Раапхорст закрыл глаза.

— У меня ещё будет время подумать об этом, а пока… Пока мне надо взять себя в руки и сделать то, чего от меня ждёт императорская чета — защитить столицу и остановить чудовищ, притворяющихся людьми.