Глас бесптичья

Дочь не ответила, но всё-таки, зайдя в комнату, разделась и легла. Причиной тому было не послушание, а усталость, которая из-за скудного питания почти никогда не покидала девочку. Сон пришёл почти сразу, и единственное, что слышала она сквозь дремотную пелену, это лязг посуды.

Домыв тарелки и расставив их по местам в сушилке, полная женщина села на стул и посмотрела за окно. Осенний мрак уже поглотил всё вокруг, и лишь редкие фонари сверкали звериными глазами. Вздохнув, хозяйка квартиры протёрла глаза и вдруг подумала, что нынешняя ночь уж слишком спокойна даже для окраины города.

«Ничего, всё образуется… Всё… Всё будет хорошо… Хорошо…» — постепенно женщина, убаюканная собственными мыслями, заснула. Её голова склонилась к столу и вскоре легла на мягкие полные ладони. Снов не было, лишь какое-то странное чувство скребло на душе, не позволяя сполна расслабиться. Изредка издавая жалобные стоны, женщина двигала во сне губами, словно прося о чём-то. Сейчас ей явно мерещилось нечто неприятное…

— Нет… Не надо… Уходите. Оставьте меня в покое! Прошу… — раздавалось приглушённое бормотание. Иногда слова становились громче и в один из таких моментов, хозяйка квартиры очнулась от кошмара, навалившегося на неё. Подняв голову, она огляделась, слегка хлопнула себя ладонью по лбу, и прошептала: «Привидится же такое…»

Она встала и на негнущихся ногах прошла в спальню. Женщина собиралась лечь в постель, как вдруг до её ушей донёсся странный звук, напоминавший унывный механический вой.

— Сирена, — ощутив прилив страха, сама себе сказала хозяйка квартиры. Она торопливо подошла окну и пригляделась. Рядом, на улице, ничего не происходило — мерзкий звук раздавался вдали, и женщина подумала, что что-то случилось у центральных ворот.

«Во всяком случае, мы сможем сбежать», — мелькнула лихорадочная мысль, и мать пошла в соседнюю комнату, чтобы разбудить девочку. Но та уже не спала. Она сидела на кровати, в её глазах читался страх.

— Быстро одевайся! — послышался приказной голос матери.

— Что случилось?

— Пока ничего. Но прошу, оденься и будь готова!

Сборы заняли около двадцати минут. Девочка тепло оделась, полная женщина собрала небольшой мешок провизии и накинула на плечи дождевой плащ.

«Главное, успеть выбежать из дома. Если сюда полетят снаряды, наша хижина рухнет, как карточный домик», — думала она, не сводя глаз с окон. К сожалению, на улице почти ничего нельзя было различить, и мать от злости и беспомощности кусала губы. Тем временем, к звуку сирены примешался какой-то ещё. Он был похож на крики птиц, но гораздо громче, страшнее, пронзительнее.

— Что это? — спросила девочка. Она стояла у двери, и тусклый электрический свет, падающий с потолка, очерчивал её скулы, нос и лоб, будто желая показать матери, насколько жалко выглядит её ребёнок. Но та не обратила внимания на болезненный вид дочери и приложила палец к губам.

— Тише. Не знаю, — ответила она, холодея изнутри.

Страх сковал нутро, и хозяйка квартиры в очередной раз с содроганием подумала, что грязные стены и дырявая крыша едва ли смогут их спасти. Ожидание становилось невыносимым. Вновь и вновь, когда звуки усиливались, женщина готова была вместе с ребёнком выбежать на улицу и нестись, куда глаза глядят, но в тот же миг, когда решимость овладевала ею, звуки немного успокаивались, и надежда вновь воскресала. Мозг матери продолжал судорожно работать:

«Если придётся бежать, — думала она, — то куда нам идти? К мужу? Нет! Только не к нему. Дочь отдам, а сама сюда… Нет! Так тоже не годится! Получается, я бросаю ребёнка… Что же делать?»

Вдруг раздался стук в дверь. Девочка вскрикнула, мать побледнела, но всё-таки подошла и открыла. Это был сосед.

— Что вам? — спросила мать, из-за страха не в силах любезничать. Мрачный старик в чёрной рубашке и такого же цвета брюках недовольно посмотрел на неё и ответил:

— Быть может, вы знаете, что происходит…

— Дексард, — произнесла женщина, — что же ещё…

Кажется, старика эта новость нисколько не испугала. Он усмехнулся и, подмигнув девочке, выглядывающей из-за спины матери, произнёс:

— Кажется, пришло моё время.

Хозяйка квартиры побледнела.

— О чём это вы?

— Да так. Я пришёл сказать вам, на случай если вы сомневаетесь, бегите и не раздумывайте. Я многое повидал в этой жизни, но столь страшных звуков не слышал никогда. Могу поспорить, что на земле не было ничего и никого до недавнего времени, что могло бы их издавать. Возможно, грядёт нечто ужасное. И если не хотите лишиться жизни и дочери, мой совет — бегите!

— Вы эовин? — догадалась женщина. — Уходите!

— Не тревожьтесь, я уйду весьма скоро, — старик вновь улыбнулся и побрёл прочь, в свою квартиру. Мгновение, скрип двери, и сосед исчез. Женщина, бледная, как смерть, не отрывала глаз от лестничной клетки, и голос старика, будто эхо, до сих пор звучал в голове.

«Бегите… Бегите… Бегите…»

— Быстро, пойдём, — сказав так, мать взяла в одну руку мешок с едой, а во вторую ладонь дочери. Девочка крепко стиснула пальцы матери, свободной рукой убрала за ухо локон русых волос и вздохнула, поняв, что сейчас главное — не мешать. Наконец, они пошли. Выйдя из дома, они остановились у дороги, и только сейчас мать поняла, что решение отдать дочь бывшему мужу было самым верным. Она с жалостью посмотрела на девочку, зашмыгавшую в ночной темноте, и ощутила, как в груди образовывается ком. Поморщившись от этой неясной боли, женщина прикусила губу и снова зашагала.

— Куда мы? — прозвучал жалобный голосок.

— К папе…

Кажется, эти слова немного успокоили девочку, однако, тёмная улица и неожиданное бегство продолжали пугать её. Чувство страха усугубляло ещё и то, что дочь понимала: мама испугана не меньше чем она.

Итак, они шли. Холодный воздух вызывал дрожь, темнота — первобытный ужас, но нечеловеческие крики, доносящиеся уже из города, гнали вперёд, не позволяя остановиться ни на секунду.

«Он живёт где-то у восточной оконечности. Значит, сейчас направо, потом по площади, а далее по западному проспекту… Если там сейчас никого нет, мы сумеем добраться за час», — мелькнуло в сознании матери, и она увлекла дочь по направлению к мрачной стене, отделяющей два городских района.

Пройдя под кирпичной аркой, они оказались на широкой, хорошо освещённой площади перед часовой башней, и испуганно огляделись. Здесь стоял страшный шум, оглушительный гвалт, издаваемый тысячами людей. Бессчётное количество горожан вышли из домов и, глядя куда-то в небо, говорили и кричали так громко, что мать и дочь на пару минут совершенно растерялись. Практически каждый из собравшихся здесь держал в руках массивный электрический фонарь, так что улица, и без того светлая, сверкала множественными огнями.

Едва не падая от усталости, женщина и девочка подошли к какому-то человеку, и мать из последних сил закричала: «Что здесь творится? Вы знаете, почему здесь столько людей?»

Мужчина, к которому она обратилась, скорчил гримасу и махнул рукой.

— Никто не знает. Крики какие-то, может, нападение… — проорал он в ответ и куда-то пошёл. Мать хотела было двинуться вслед за ним, но поняла, что преодолеть столь страшную толпу вместе с ребёнком едва ли возможно.

«Так, спокойно! — сама себе сказала она. — Ничего пока не произошло. Эти звуки могут быть чем угодно. Здесь мы не пройдём… Надо возвращаться домой. Как только я могла послушать этого старого сумасшедшего. Идиотка!»

— Мы возвращаемся. Ничего с нами не случится! — нагнувшись к девочке, твёрдо сказала мать и уже хотела было пойти к арке, как вдруг толпа заревела, звуки, внушавшие так много страха, стали громче, и полная женщина невольно остановилась. Она оглянулась, сначала ничего не поняла, но позже, посмотрев на небо, совершенно обомлела. Там, во мраке, среди туч и облаков стремительно носились чёрные точки. Она были едва различимы, но их выдавал невыносимый скрежет, тотчас заставивший людей в панике разбежаться.

— Грядёт конец света! — взвизгнул какой-то мужчина и без сознания рухнул на тротуаре. Его накрыло нахлынувшей волной людей, и он больше не вставал. Тысячи ног прошлись по его телу, раздробили кости, продавили грудную клетку, превратили человеческую оболочку в фарш, и камни, которыми была вымощена площадь, обагрились кровью.

Крики толпы стали невыносимы. Полная женщина едва успела взять ребёнка на руки и подбежать к арке, как вдруг звуки в небе усилились, слились в единую инфернальную мелодию, в которой различались птичьи крики и электрический вой сирены, и нечто невидимое ударилось в башню, стоявшую у правого края площади. Люди в панике шарахнулись прочь, но громадная постройка из серого булыжника уже накренилась, её металлические части погнулись, завыли, и после роковой минуты строение обрушилось и погребло под собой несколько сотен человек.

Девочка пронзительно закричала, но мать больше не позволила ей смотреть на то, что происходило вокруг. Она бросилась прочь, а чёрные точки продолжали носиться в небе и кричать, кричать, кричать…

«Умоляю, кто-нибудь помогите. Я должна спасти её…»

Женщина слышала, как за ней несётся испуганная толпа, и изо всех сил перебирала ногами. Девочка на руках стала невероятно тяжёлой, и мать поняла, что виной тому усталость.

Тем временем, нечто, кружившее меж облаков, снова приготовилось атаковать. Мгновение, нарастание вибрации, ещё мгновение и удар. На этот раз волна врезалась в массивное здание банка. В воздух взвился столб дыма, что-то загудело, и здание провалилось куда-то вниз. Лишь белая каменная крыша, изуродованная множественными трещинами, торчала над уровнем земли.

«Это конец», — мелькнуло в сознании матери пред тем как она, не заметив выбоины на дороге, упала и инстинктивно отпихнула от себя дочь. Девочка покатилась к обочине и замерла, уткнувшись лицом в пыль. От пережитого она потеряла сознание.

Ощущая дыхание и вибрацию, производимую множественными шагами, женщина вскрикнула, повернула голову, чтобы посмотреть на дочь и тут же ощутила, как в её спину врезается чей-то каблук. Мать закричала ещё громче, но люди не останавливались. Их гнал страх, и жизнь постороннего человека теперь для них ничего не значила. Кровь горячими струями хлынула по коже, женщина попыталась встать, но на неё наступали снова и снова, чьи-то ноги давили и плющили, ломали и рвали, так что вскоре она замерла и больше не двигалась. Искалеченная правая рука, наполовину оторванная от плеча, лежала в грязи, и пальцы на ней в предсмертном порыве были направлены в ту сторону, куда мать отбросила дочку. Та до сих пор лежала ничком и, к счастью, не видела и не слышала того, что происходило перед ней.

— Вот видите, Найкри: никто не пострадал, город вскоре будет уничтожен, слаженного сопротивления нет, и всё за одну ночь, — Инстернис стоял на вершине земляной насыпи и смотрел на клокочущий в низине Этрин. Город сверкал тысячами огней. Крики, звучавшие за могучими стенами, оглушали, и Бертрам со страхом смотрел на специального офицера. Граус выглядел спокойным, слегка улыбался и внимательно следил за птицами, сеющими смерть по его приказу.