Глас бесптичья

ⅩⅤ

Ворон вернулся ночью, когда Евгений, замёрзший, обессилевший, но сытый, пытался уснуть, растянувшись на влажной траве. Рядом с ним, на земле, сидели две птицы, готовые в любой момент защитить создателя. Третья, самая большая, покинула Раапхорста вечером, ощутив волнение черноволосого мужчины. Сам того не осознавая, он тревожился о судьбе освобождённой им девушки и двоих воинов, бывших рядом с ней. Птица заметила это и, не подав никаких знаков, унеслась вслед за недавними противниками Евгения. Теперь она должна была о чём-то рассказать.

Раапхорст не спал. Ощущая собственное неровное сердцебиение, он мысленно пролистывал события прошедших месяцев и надеялся, что это поможет ему расслабиться. Но сон не приходил, и черноволосый мужчина начинал нервничать. Появление птицы, привело Евгения в чувство. Эовин поднялся с травяного ложа, отряхнулся и поднял руку, приглашая ворона сесть. Птица издала приветственный крик, снизилась и несильно вцепилась когтями в запястье Раапхорста. Мужчина посмотрел в глаза ворона и мысленно спросил: «Где ты был?»

В сознании возник образ пустошей и три тёмных фигуры, шатающиеся, слабые, растерянные.

— Они до сих пор идут? Неужели они явились сюда пешком? Едва ли… Возможно, они заблудились, — Евгений тотчас понял, зачем птица показывает ему его бывших врагов и мысленно поблагодарил ворона.

За предположением Раапхорста последовал гортанный звук, изданный птицей, и новый образ — ужасающий, невероятный. Одной секунды Евгению хватило, чтобы решиться.

— Мы идём к ним! Они далеко? Проклятье! Тогда летите вперёд и помогите им. Во что бы то ни стало сделайте это, — воскликнул эовин и взмахнул рукой, тем самым призывая птиц поторопиться. Вороны повиновались. Они взмахнули крыльями и понеслись вверх.

«Зачем я это делаю? — сам себя спросил Раапхорст. — Неужели я настолько боюсь одиночества?»

Мужчина нахмурился, но тотчас оставил эти мысли и изо всех сил бросился бежать за воронами. Силы его давно иссякли, болели мускулы, болело сердце, но Евгению было всё равно. Он понимал только то, что нечто неодолимое заставляет его помогать бывшим врагам. Возможно, то было человеколюбие…

***

— Проклятье! — взвыл Эдер, оттолкнув Невелис. Позади неё из ниоткуда возник палач. Циркулярная пила на его левой руке заскрежетала, но старик оказался проворней. Тетра-волна с визгом врезалась в обезумевшую машину, и монстр, упав на спину, забарахтался, словно жук. Светловолосая девушка успела лишь вскрикнуть, и справа от неё рухнул ещё один монстр, сражённый ударом Леона. Мужчина тяжело дышал, озирался, стискивал зубы, но не отступал. Он как никогда понимал, что сейчас на кону не только его жизнь, но и жизни дорогих ему людей.

— Надо бежать, — прохрипел старик. — Мы не справимся, их слишком много!

Действительно, палачи наступали. В воздухе ощущался запах бензина, и то тут, то там, во мраке вспыхивали красные огоньки.

— Ты прав, — Леон кивнул. — Нужно прорваться через них и… И как-то поступить с Невелис. Ты же видишь, она едва ходит.

— Ты понесёшь её. Я попытаюсь расчистить путь. Иначе нельзя, — голос Эдера звучал твёрдо, и молодой солдат понял, что спорить бессмысленно. Он кивнул и подошёл к девушке. Невелис улыбнулась, и сердце воина заныло: её улыбка была жалкой, сквозь неё проступал страх. Незаметно для Эдера Леон прошептал: «Не волнуйся, я сделаю всё для тебя».

Тем временем, палачи приближались. Окинув их взглядом, старик подсчитал около сотни машин. Они гремели у подножия холма, на котором находились загнанные солдаты, и лишь самые лёгкие предпринимали попытки взобраться. В этом заключалось преимущество эовинов, но сдерживать пусть и редкие атаки становилось всё сложнее.

Мало того, что воины заблудились на обратном пути, так ко всему прочему добавилось и самочувствие девушки. Ей постоянно становилось плохо, подступала тошнота, и Невелис просила остановиться. Так они двигались несколько часов, и только к вечеру осознали, что всё это время ходили кругами. Вскоре их настигла новая опасность — механические чудовища, и эовинам пришлось бежать. На довольно высоком холме они нашли убежище, но опасность приближалась, и оставаться на месте становилось невозможно.

Услышав голос Леона, девушка ощутила, как сердце забилось быстрее, и на её глазах навернулись слёзы. Она вздрогнула и прильнула к молодому человеку, сама того не ожидав. А между тем, в её порыве не было ничего странного, ведь как бы ни была она сильна, Невелис поступала, как и все женщины: искала помощи, утешения, защиты у мужчины. Душа Леона наполнилась радостью. Этого момента он ждал давно.

«Я защищу тебя», — мысленно сказал он, и взял Невелис на руки.

Тем временем, Эдер, приготовившись к атаке, обернулся и промолвил:

— Счастья вам…

Леон не успел ответить, ведь в этот же миг старик издал ужасающий вопль, и вибрация, спиралью закручиваясь в воздухе, ударила в центр толпы палачей. Раздались взрывы, вспыхнули оранжевые языки пламени, и дым чёрными жирными клубами устремился к небу. Мужчина с девушкой на руках ринулся в толпу, объятую огнём. В лица беглецам ударил жар, влажная земля пружинила под ногами, и Леон, не останавливаясь ни на секунду, мысленно молил богов, давно канувших в забвение, о помощи.

Вокруг метались взбешённые машины. Их доспехи горели, красные глаза-огоньки лопались, и по уродливым железным лицам текли струйки крови. Будь молодой мужчина слабее, он наверняка повернул бы, но он был силён и, заставляя себя не вглядываться в окружающий ад, мчался вперёд. Эдер, нанёсший первый удар, последовал за молодыми людьми и атаковал палачей всякий раз, когда они преграждали путь. Раздавался визг, огонь метался в пространстве, перекидываясь с одной спины, покрытой сварочными швами, на другую. Железные когти, дрели, выпирающие из лиц, гигантские кривые лезвия, дополнительные руки-костыли, прогнившие трубы, ржавые головы — всё горело и сливалось в безумную массу, достойную адского полотна.

Звуки, разносившиеся над пустошами, были под стать зрелищу: скрежет, гром, низкий вой, взрывы. Стоило лишь огню добраться до топливного бака одного из палачей, как тотчас грохот становился нестерпим, и новое пламя, больше и жирнее, поднималось к небу. Оно двигалось, оно танцевало, а палачи, словно живые свечи, носились по влажному песку, падали, поднимались, сталкивались, пока окончательно не покидали этот мир.

Вскоре Эдер обогнал Леона и теперь расчищал путь, словно метельник, установленный на передней части локомотива. Вибрации старика, так напоминавшие колокольный гул, раздавались снова и снова, и палачи, охваченные огнём, падали и больше не поднимались. Но чудовищная толпа, тем не менее, не становилась меньше — появлялись новые палачи, а силы старика постепенно истощались. Неожиданно командир остановился. Он обернулся и посмотрел на солдат «Клингенрайс» — испуганных, ослабших, но по-прежнему наполненных стремлением жить во что бы то ни стало.

— Что ты скажешь, Леон, если я сделаю это? Ведь ты понимаешь, иначе вы не спасётесь, — губы старика искривились в странной улыбке. Он поднял руку над головой и щёлкнул пальцами. Молодой солдат, словно загипнотизированный, следил за ним. В первое мгновение он хотел закричать, отговорить, переубедить командира, но позже, вспомнив о Невелис и об упрямстве старика, молча кивнул и закрыл глаза. Он ощутил ком в горле и резкую боль, мелькнувшую в груди.

— Значит, время пришло? — солдат услышал свой собственный голос — неуверенный, слабый. Старик кивнул, опустил руку и сел на колени. Невелис что-то прокричала, но Леон заставил её замолчать.

— Как ты можешь? — не унималась девушка. — Ты этого не допустишь, верно? Эдер, не смей!

Однако, секундой позже посмотрев на Леона, Невелис замолкла по собственной воле: в глазах воина блестели слёзы, и его лицо — мужественное, отмеченное чертами благородства и силы, сейчас приобрело столь жалкое выражение, что девушка почувствовала страх.

«Шторм…» — мелькнуло в её сознании, и, словно услышав это, Леон ещё крепче обнял Невелис. Близился роковой момент, который должен был положить конец адской ночи. Эовины знали, что последует далее. Им надлежало бежать, но Леон не мог ступить и шагу. Он смотрел на старика и понимал, что видит его в последний раз. Из оцепенения молодого солдата вывел голос Эдера:

— Не грусти, мальчик. Ты же знаешь, всё, что исходит из мира иного, туда же и…

— Возвращается, — договорил Леон, и старик кивнул.

***

Всё произошло стремительно. Настолько, что ни Леон, ни Невелис, не поняли, как они оказались на земле. Они успели лишь недалеко отбежать от Эдера, после чего страшная тетра-волна ударила их и повалила на песок. Закрыв девушку своим телом, мужчина стиснул зубы и зажмурился. Вокруг бушевало пламя, гремели палачи, они метались, словно разъярённые звери, но волны, испускаемые стариком, неизменно настигали их и превращали в груду ржавых обломков. Псионический шторм был самым грозным оружием эовинов и применялся единожды за всю жизнь. Высвобождая чудовищное количество энергии, воин мог достигнуть любой цели, но неизменно уничтожал себя. Его тело не справлялось и за считанные минуты погибало, становилось слабым, лишалось жизненной силы. Именно на это и пошёл Эдер, чтобы дать молодым шанс выйти из пекла живыми.

Это закончилось так же внезапно, как и началось. Волны иссякли, низкая вибрация стихла, и молодые люди после минуты ожидания с трудом встали на ноги. Оглядевшись, они задрожали — палачи были отброшены, многие обуглившееся остовы чернели в догорающем пламени, но за ними, на сотни метров возвышались невредимые чудовища. Даже жизнь боевого эовина не смогла положить конец кровожадным машинам.

— Вот и всё, — прошептала девушка. — Мы не сможем уйти. Они не выпустят нас…

Леон нахмурился и строго посмотрел на Невелис.

— Не смей так говорить! Мы спасёмся, верь мне!

Девушка недоверчиво улыбнулась, но спорить не стала. Машины загудели, и сотни изуродованных временем механизмов пришли в движение. Они шли медленно, и эовины видели, как сквозь невысокое пламя к ним приближаются гротескные чёрные силуэты с красными точками вместо глаз. Леон и Невелис прижались друг к другу. Девушка ожидала смерти, молодой воин же судорожно продумывал план спасения. Но на ум ничего не приходило, лишь мысль — «Сражаться до последнего!» Так воин и решил поступить: ничего иного не оставалось.

Внезапно где-то вдалеке послышались уже знакомые вибрации.

— Птицы? — удивлённо проговорил Леон. — Не может быть… Он хочет добить нас! — эти слова воин произнёс грозно, ощутив ненависть.

— Нет, — отозвалась Невелис. — Ему это не нужно…

— Ах, так ты знаешь, что ему нужно! — сорвался солдат. — Что же, расскажи!

Девушка внимательно посмотрела на мужчину и произнесла:

— Не говори со мной так, будто я в чём-то виновата. Мне известно не больше чем тебе, просто я думаю, Раапхорст не желает нам зла. Он мог давно расправиться с нами с помощью своих монстров. Ему не было нужды ждать палачей, ведь даже мы, солдаты «Клингенрайс», не смогли ничего сделать. Забыл?