Позволь мне верить в чудеса

* * *

Аня влетела в кухню, присела краешком попы на стул, взяла в руки вилку… Наколола котлетку, перебросила бабушке на тарелку, на Зинаидино «ну, Анюта!» только язык показала, а потом переложила туда же половину огуречных долек, с наслаждением отправила в рот парочку макаронин, замычала с удовольствием…

— Вкуснота, ба…

— Да самые обыкновенные ведь!

— У тебя не бывает обыкновенных!

Аня ела с аппетитом, то и дело вертя головой, в какой-то момент задержалась взглядом на окне, хмыкнула…

У них был деревянный забор с довольно большим просветом между выкрашенными зеленым досками, поэтому проходившего мимо Высоцкого она заметила.

— Что-то давно Корней Владимирович не наведывался, да, ба?

— Не поминай лихо, Анюта… — Зинаида покачала головой, чувствуя, что сердце снова начинает биться быстрее. Не потому, что ей этот человек не нравится — наоборот, видно, что неплохой, договориться пытается, все у него логично, все по полочкам, но… В очередной раз «держать оборону» перед человеком, главной целью которого является уболтать их на продажу дома, сил не было.

Хотелось просто, чтобы их оставили в покое, позволили выдохнуть и просто жить, как хочется…

— Было бы неплохо, чтобы вообще не наведывался… — Аня сказала себе под нос, но бабушка услышала… И вроде хотела бы возразить — в их доме всегда были рады гостям, но не вышло. Этому гостю рады были куда меньше других. — Ба…

— Ммм? — Зинаида знала внучку, как облупленную, поэтому отметила, и что заерзала на стуле, и что котлету стала колупать, устремив на нее же взгляд.

— Захар зовет за город на выходные. Не знаю, соглашаться ли.

— Ох, дочка… — Зинаида же головой покачала, не спеша с ответом.

Захар — внучкин ухажер, не вселял в нее доверие. Однокурсник, видный парень, смотрятся они с Анечкой ой как хорошо, да только отчего-то Зинаиде слабо верилось в то, что мотивы у него добрые, светлые, далекие, а для внучки хотелось именно таких. Причем, желательно, сразу. Чтобы без тех слез, что Анфиса пролила. Чтобы без тех сложностей, что все Анино детство внучку преследовали. Ей бы встретить такого, как Анатолий был… Серьезного, любящего, с глазами честными…

— Хочешь поехать? — и Зинаида, и Аня знала, что бабушка не запретит. Пусть силы в ней было очень много, и стержень имелся стальной, но внучку в строгости и страхе она держать не пыталась. Все как-то больше лаской да разговорами старалась вложить ей в голову то, что там должно было остаться.

— Хочу… Чтобы ты помогла мне повод придумать, как бы отказаться…

Старшая Ланцова сначала глянула на внучку с недоверием, а потом рассмеялась. Вот ведь шкодница… И умница!

— Он настойчивый. Сказал, что если ты запретишь — будет звонить, уговаривать, под личную роспись просить отпустить, а я… Не хочу пока. Не знаю, нравится ли настолько, чтоб…

Покраснела чуть, улыбнулась неловко, Зинаида же снова только кивнула. Слова внучки разлились медом по сердцу. Все же другая. Совсем другая. Не Анфиса.

— Пусть звонит. Я с ним, как с Высоцким, поговорю. Дом не сдала — внучку тоже не сдам.

Аня рассмеялась, со стула поднялась, поцеловала бабушку в щеку, понеслась снова через дом во двор дразнить строителей своими стройными длинными ногами и пышными кудрями…

Вот ведь ребенок… Какой ребенок…