Лишние дети

— Не знаю, — упрямилась мисс Хопкинс. — Австралия огромная страна, и там множество приютов. Если ваших внучек и правда отправили в Австралию, они могли оказаться в любом из них.

— О, я не сомневаюсь, что их отослали, — ответила Лили. — Я получила письмо от Риты.

Она достала письмо из сумки и протянула его мисс Хопкинс.

— Ну значит, вам не о чем волноваться, ваши девочки в безопасности, — сказала мисс Хопкинс, не обратив внимания на письмо. — Я больше ничем не могу вам помочь. Всего хорошего.

— Следующий! — крикнула она, подойдя к двери и распахнув ее.

Медленно выйдя из кабинета, Лили оглядела полную людей приемную, и вдруг у нее вырвалось:

— Не позволяйте этой женщине отобрать у вас детей! — Все в приемной с удивлением обернулись в ее сторону. — Не дайте ей схватить их. Она отправит ваших малюток в Австралию, с глаз долой!

— Право же, миссис Шарплс, — подала голос мисс Паркер из-за своего окошка, — вы не имеете права… Это ложь!

— И совсем не ложь! — резко перебила ее Лили. — Эта ведьма украла у меня внучек и отослала их за тысячи миль. Спрячьте от нее своих детей!

— Думаю, вам лучше немедленно покинуть помещение, миссис Шарплс, — заявила секретарша. — И прекратите говорить такие ужасные вещи, иначе… иначе мне придется вызвать полицию.

— Какая прекрасная мысль! — обрадовалась Лили, но, увидев, что секретарша сняла трубку телефона, повернулась к двери. — Ладно, ладно, я ухожу, — пробормотала она.

Слезы застилали ей глаза, она оглядела приемную в последний раз и сказала:

— Но это все правда. Я попала в больницу и не могла присматривать за внучками, а они отправили их в Австралию.

Лили планировала в тот же день заехать на Шип-стрит и рассказать Мэвис новости, но теперь она чувствовала себя такой усталой, что была не уверена, сумеет ли доехать до дому. Обессиленная, она рухнула на каменную скамейку на площади. Несколько прохожих шарахнулись в сторону при виде зареванной старухи, скрючившейся на скамейке. Но прошло несколько минут, и Лили взяла себя в руки. Она вытащила из кармана носовой платок и вытерла глаза. Нельзя показывать слабость, надо держаться.

Часы на ратуше пробили четыре. Лили в изумлении взглянула на них. Не может быть! Уже четыре часа? Она вышла из дому в десять утра, не удивительно, что она так устала. Она снова подумала о том, что стоит навестить Мэвис, но к тому времени, как она доедет до дочери, Джимми вернется домой. «Нет, — решила Лили, — лучше поеду домой, а к Мэвис зайду завтра утром. Джимми к тому времени уже уйдет на работу».

На следующий день, утром, Лили отправилась на Шип-стрит. Погода была прохладной, дождь перестал, и в неприветливом зимнем небе светило холодное солнце. Она шла медленно, не торопясь, и старалась ни о чем не думать. С тех пор как она получила Ритино письмо, у нее постоянно ныло сердце.

Дверь открыла Мэвис. Босая, с растрепанными волосами и в грязном халате. В руках она держала орущего младенца. Лили бросила сумку на пол в прихожей и схватила рыдающего ребенка на руки. Он уткнулся ей в шею горячим, покрасневшим от крика личиком.

— Ш-ш-ш, Рики, — прошептала Лили. — Тише-тише. Что с тобой?

Не проронив ни слова, Мэвис развернулась и ушла на кухню. Раковина была забита грязными тарелками, а стол не прибран.

— Он все время плачет. — Мэвис сама готова была расплакаться. — Я почти не сплю, а он плачет, а Джимми орет на меня и на него. Я так устала, мам, не знаю, что делать.

Лили поняла, что не стоит сейчас начинать разговор о девочках.

— Иди поспи часок, милая, — сказала она, покачивая на руках младенца. — Я присмотрю за малышом, а потом разбужу тебя.

Два раза повторять не пришлось. Мэвис свалилась в неубранную постель и тут же заснула. Пока она спала, Лили успела прибраться в кухне, приготовить еду из всего, что нашла в кладовке, накормить и выкупать Ричарда.

— Мам, ты просто чудо! — пробормотала Мэвис, удивленно оглядываясь.

— Спасибо, — улыбнулась Лили. — А ты прими ванну и вымой голову. Тебе станет намного лучше. Давай. — Помолчав, она добавила: — Мне надо с тобой кое-что обсудить.

Полчаса спустя они ели на кухне суп и бутерброды, которые приготовила Лили, а Ричард мирно спал в коляске.

— Ну, — начала Мэвис, — о чем ты пришла поговорить? Вряд ли ты навестила меня для того, чтобы прибраться.

— Я пришла повидаться с тобой и с Рики, — возразила Лили. — Но мне действительно нужно с тобой поговорить.

Возникла неловкая пауза. Лили не знала, с чего начать. Она много раз репетировала дома, как расскажет обо всем Мэвис, но теперь растерялась.

— Ну, — настаивала Мэвис, — в чем дело-то?

— Я получила письмо, — начала Лили, — письмо от Риты.

— От Риты? — удивилась Мэвис. — Зачем она тебе написала?

— Мэвис, — перебила ее Лили, — ты знаешь, где сейчас девочки?

— Как это где они? — возмутилась Мэвис. — Конечно знаю.

— Где они живут?

— Как где? В приюте «Нежная забота», на улице Расселл-Грин.

— Нет. Там они больше не живут.

— Что? Куда же они делись? — Мэвис засунула в рот остатки бутерброда.

— Непохоже, что тебе очень интересно, — заметила Лили.

— Конечно мне интересно, — возмутилась Мэвис. — Это же мои дочери.

В другой раз, возможно, Лили бы поинтересовалась у Мэвис, всегда ли она об этом помнила, но теперь просто смякала:

— Ладно, тогда я расскажу тебе, где они. В Австралии.

— В Австралии? — повторила Мэвис. — Как это в Австралии? Не может быть! Мы же отдали их в «Нежную заботу».

— А «Нежная забота» отправила их в Австралию.

— Не могли они этого сделать. — Мэвис все никак не могла поверить в то, что говорила ей мать.

— Могли и сделали! — огрызнулась Лили. Она потянулась к сумке и вынула из нее письмо. — Вот, почитай сама.

Мэвис вытащила письмо из конверта и начала читать. Она водила пальцем по строчкам, словно пыталась соскрести чернила и прочесть зачернутые слова, потом недоуменно уставилась на мать.

— Здесь не говорится, что они в Австралии. Как тебе это вообще в голову пришло?

— Рита пишет, что они плыли на корабле шесть недель.

— Это не значит, что они в Австралии, — упрямилась Мэвис. — Рита, наверное, пошутила. Посмотри, сколько она наделала ошибок, пришлось все вычеркнуть.

— Мэвис, посмотри на конверт. — Лили ткнула в конверт указательным пальцем. — Видишь эти марки, они австралийские, не английские!

— Не может быть, — прошептала Мэвис. — Они в «Нежной заботе».

— Нет, — терпеливо повторила Лили. — Я ходила в «Нежную заботу», их там нет..

— Но это не значит, что они в Австралии! — закричала Mэвис. — Не может быть. Как же они вернутся домой?

— Мэвис, они никогда не вернутся, — ответила Лили.

— Да что ты такое говоришь! — воскликнула Мэвис. — Конечно они вернутся. Они приедут домой, когда Ричард немного подрастет.

Лили недоверчиво взглянула на дочь. Неужели она верит в то, что говорит? Ведь сама же подписала бумаги, когда отдала девочек в приют.

— Мэвис, ты же отказалась от них, подписала отказ.

— Не навсегда, ненадолго…

— Мэвис! — в отчаянии воскликнула Лили. — Ты что, не понимала, что подписываешь?!

— Я не справилась бы сразу с тремя детьми! — взорвалась Мэвис. — Я отослала их только на время.

— Они ведь возвращались домой, помнишь? Они убежали из «Нежной заботы», но ты отправила их обратно.

— Не я, Джимми… — пробормотала Мэвис.

— Но ты позволила ему.

— Я не могла. Ричард тогда только родился, я бы не справилась.

— Мэвис, — ледяным голосом произнесла Лили, — ты ведь знаешь, что отправила их в приют навсегда. Ты выбрала Джимми, а не своих детей.

— Неправда! — взвизгнула Мэвис.

— Но ты подписала бумаги, что передаешь опеку над своими детьми приюту «Нежная забота».

— Я не читала внимательно, — протестовала Мэвис.

— Зачем же ты тогда подписала их?

— Не знаю! Джимми сказал мне подписать.

— Ну, Джимми-то прекрасно понимал, что в них написано, — вздохнула Лили. — Посмотри правде в глаза, Мэвис. Он не хотел, чтобы девочки вернулись домой… так же как и ты.

Мэвис вдруг будто бы поняла, что наделала. Она в ужасе смотрела на Лили, слезы катились по ее щекам.

— Что теперь делать, мам? — прошептала она. — Как мне вернуть их?

Увидев отчаяние дочери, Лили смягчилась. Какой смысл теперь ругаться и ссориться.

— Не знаю, милая, — сказала она. — Я была и в приюте, и у этой Ванстоун, но они отказываются помочь. Мы даже не знаем точного адреса того приюта в Австралии.

— Но ведь Рита написала письмо! — воскликнула Мэвис. — Там должен быть адрес.

— Если она и написала в письме адрес, то его вычеркнули.

— Как это вычеркнули?

— Ты же видела, письмо прошло цензуру. Так делали во время войны, чтобы немцы не знали, где стоят наши войска.

— Зачем же Рита написала?

— Не знаю. Наверное, хотела, чтобы мы ее нашли, — ответила Лили и ненадолго задумалась. — По почтовому штемпелю все же можно понять, где они. Новый Южный Уэльс — это Австралия.

— Напиши ей ответ… — начала Мэвис, но Лили перебила ее:

— Мэвис, ты что, не слушаешь меня? Как я ей напишу? У меня нет точного адреса.

— А почему Рита написала тебе, а не мне? — неожиданно рассердилась Мэвис. — Я ведь ее мама.

Лили с тоской взглянула на нее, а потом сказала:

— Наверное, она боялась, что Джимми найдет письмо. Послушай, милая, это сейчас не главное. Нужно попробовать разузнать, где же наши девочки.

Мэвис снова расплакалась, захныкал и Ричард в коляске. Поскольку Мэвис никак не среагировала на его плач, Лили встала и взяла малыша на руки.

— Давай я заберу к себе Рики на одну ночь, — предложила она. — Ты наконец выспишься, и вы с Джимми сможете побыть вдвоем.

Час спустя Лили шла домой, толкая перед собой коляску. Мэвис положила в коляску еще и сверток с пеленками и одеждой. Лили думала о том, как вовремя она забрала малыша, ведь, когда Джимми вернется домой, Мэвис наверняка расскажет ему о девочках и случится страшный скандал. Ей хотелось защитить Ричарда. За одну ночь Мэвис успеет отдохнуть и собраться с мыслями, и тогда можно будет вернуть ей ребенка.

Когда Лили ушла, Мэвис в отчаянии уронила голову на руки. Где теперь ее девочки? Неужели она никогда их больше не увидит?

Она подошла к буфету и вытащила из ящика фотографию, которую отдала ей Кэрри. Рита и Рози в нарядных платьицах. Она прятала ее там, в старом журнале, чтобы Джимми не нашел. Она смотрела на эти детские, счастливые и доверчивые лица, и что-то словно оборвалось внутри нее. Как она могла? Зачем она отправила их в приют? Впервые за много месяцев Мэвис подумала о Доне. Его фотография исчезла. Должно быть, Джимми нашел ее и выбросил. Мэвис прижала снимок к груди и снова расплакалась. Потом, обессилев от слез, она заснула у стола, положив голову на руки.