Лишние дети

Глава 6

Следующие недели пролетели незаметно. Девочки привыкали к новому дому и к новому распорядку. Первые несколько ночей Рози плакала. Ей хотелось, чтобы мамочка поцеловала ее перед сном, а когда бабуля целовала ее и подтыкала одеяло, она шептала сквозь слезы: «Хочу мамочку!»

— Конечно, ты скучаешь, милая, — утешала ее бабушка. — Не плачь, она придет завтра, когда ты вернешься из школы. А теперь обними Пушистю, закрой глазки, и завтра скоро наступит.

Рита тоже скучала по маме, но не признавалась в этом. Мама отправила их жить к бабушке, чтобы остаться вдвоем с дядей Джимми. «Что ж, — думала девочка, — мне все равно. Я не хочу жить с дядей Джимми, лучше поселиться у бабушки».

Но ей было не все равно. Она скучала по родному дому и его привычным запахам, по заставленному всякой ерундой буфету и поцарапанному деревянному столу на кухне. Бабушкина кухня, хоть и знакомая, была совсем другой. Рита скучала по своей комнате с блеклыми розами на обоях и треснувшим оконным стеклом. Теперь у нее была отдельная кровать, но она привыкла спать вместе с Рози и часто забиралась к ней в постель, прижималась к ней так, что им обеим становилось тепло и уютно, как двум котятам в корзинке.

В школе все было по-старому. Бабушка теперь почти каждый день разрешала им играть в парке по дороге домой, если не было дождя, но Рите хотелось побежать к маме, как она делала раньше, и рассказать ей, как прошел день. Она очень скучала по той, другой, маме, до дяди-джиммовской.

На встречу с мисс Хэссинджер, директором школы, Мэвис и Лили отправились вместе. Мисс Хэссинджер проработала в школе больше тридцати лет и когда-то давно была учительницей малышки Мэвис. Теперь, оказавшись снова в кабинете директора, Мэвис почувствовала, будто двадцати лет как не бывало. Она снова школьница и ее вот-вот отчитают за какой-то проступок.

Мисс Хэссинджер предложила дамам сесть и, когда те устроились на стульях, выжидающе взглянула на них. Директриса чем-то напоминала птицу: маленькая, востроносая, с седыми волосами, собранными в тугой пучок на затылке. Сейчас ее умный проницательный взгляд был направлен на бывшую ученицу. Мэвис чувствовала себя неловко под пристальным вниманием директрисы, поэтому она отвернулась к окну, предоставив матери объясняться одной.

Лили повернулась к дочери, но заметив, что та не собирается ничего говорить, произнесла:

— Мы пришли обсудить вопрос Риты и Рози.

Мисс Хэссинджер ободряюще кивнула:

— Я вас слушаю.

— Мы пришли сказать, что Рита и Рози переедут ко мне на некоторое время, — начала объяснять Лили. — Мэвис через несколько недель выходит замуж…

Взгляд мисс Хэссинджер скользнул по выпирающему животу Мэвис, а по выражению глаз директрисы можно было понять, что она думает: «Давно пора».

— А когда родится ребенок… вы понимаете… будет лучше, если девочки временно поживут у меня, — закончила Лили.

— Понимаю.

Мисс Хэссинджер была человеком старой школы. Строгая и требовательная, она привыкла, чтобы дети беспрекословно слушались ее. Однако никто не сомневался, что она заботится о своих учениках и желает им самого лучшего.

— Честно признаться, мне давно казалось, что у вас дома что-то неладно. Рита в последнее время стала очень беспокойной. Обычно она такая довольная, яркая и общительная девочка, но теперь с ней… трудно. Она не просто перестала слушаться, но даже дерзит, хулиганит. — Мисс Хэссинджер посмотрела на Мэвис. — Мне давно хотелось побеседовать с вами, миссис Стивенс.

Мэвис беспокойно заерзала на стуле. Мисс Хэссинджер всегда обращалась очень уважительно к своим прежним ученикам, была вежлива с ними, как и подобает вести себя со взрослыми людьми. Но Мэвис было от этого неловко. Было бы проще, если бы ее прежняя учительница не обращалась к ней «миссис Стивенс», а называла просто Мэвис, как раньше. Поэтому она не нашлась что ответить и предоставила матери отдуваться за нее.

— Жених Мэвис, как вы понимаете, часто навещает ее, — продолжала Лили, — и девочек это тревожит. Своего отца они не помнят и не привыкли, чтобы в доме был мужчина.

— Что ж, все ясно, — кивнула мисс Хэссинджер, взгляд которой был полон понимания и сочувствия. — Вы правильно решили: пусть какое-то время поживут вне дома.

Она встала, Лили и Мэвис последовали ее примеру.

— Желаю вам счастья в новом браке, миссис Стивенс, — сказала директриса, протянув руку. — Миссис Шарплс, вас не затруднит, — обратилась она к Лили, когда Мэвис смущенно отвернулась, — оставить свой адрес мисс Грейнджер? Чтобы мы знали, как с вами связаться в случае необходимости.

— В случае необходимости они могли бы связаться и со мной, — пробурчала Мэвис, как только они вышли на улицу. — Я все еще мать!

— Конечно, — согласилась Лили. — Хотя, честно говоря, Мэвис, мне иногда кажется, что ты об этом забываешь.

Мэвис сердито уставилась на мать.

— Да что ты понимаешь! — вырвалось у нее. — Я очень по ним скучаю.

Это было правдой. Мэвис даже не ожидала, что будет так скучать по дочкам. Утром теперь никого не надо было собирать в школу, никто не шумел и не баловался. Дом казался пустым, в нем стало слишком тихо. Но без детей, конечно, Мэвис было легче. Теперь она заботилась только о Джимми, уделяя ему все свое внимание. Они даже гуляли иногда вечерами по субботам. Без девочек Джимми меньше придирался к ней. Он приходил и уходил, когда ему вздумается, но когда возвращался, Мэвис больше ни на что не отвлекалась, кроме как на него, и потому их отношения стали гораздо менее напряженными.

Мэвис наконец успокоилась. Ей перестало казаться, что она буфер в бесконечных склоках между любовником и дочерьми. Временами она чувствовала себя виноватой за то, что без них стала счастливее, но один день сменял другой, и ей удалось убедить себя, что она приняла правильное решение и что это пойдет ее дочкам на пользу.

«В конце концов, — твердила она себе, — они ведь счастливы у бабушки, а мне нужно думать о малыше».

Она передала девочкам их продовольственные книжки и давала Лили по восемь шиллингов в неделю на содержание детей. Хотя она навещала дочерей каждую среду по вечерам, между ними будто разверзлась пропасть. Девочки радовались приходу матери, особенно Рози, которая бросалась к маме в объятия, но Рита вела себя по-другому. Она говорила «привет» и хоть и позволяла Мэвис поцеловать себя, но разговаривала только с Лили. Только бабушке она рассказывала, как прошел день, задавала какие-то вопросы и уютно устраивалась у ее колен. «Она ведет себя так, — обиженно думала Мэвис, — будто я какая-нибудь дальняя тетушка, а совсем не ее мать».

День свадьбы выдался ясным и теплым. Была пятница, девочки не пошли в школу, что само по себе делало этот день особенным. Они рано проснулись, позавтракали и ждали, едва сдерживая волнение, когда придет время причесываться, вплетать в волосы белые ленты и одеваться. К празднику им обеим сшили новые хлопчатобумажные платья из занавесок, которые Лили хранила в старом сундуке на чердаке. На ткани были узоры из красных роз, и, хоть Лили казалось, что они по-прежнему напоминают занавески, девочки были в восторге от обновок. Они кружились и кружились, так что юбки разлетались в разные стороны, раскрывались, как зонтики.

— Все будут нами любоваться! — воскликнула Рози, делая перед зеркалом шаткий книксен. — Как жаль, что нельзя носить праздничное платье каждый день.

— Тогда оно уже не будет праздничным, дурочка, — заметила Рита, любуясь на себя в зеркале. — Хотя все равно, — продолжила она, надув губы, — на празднование мы не пойдем.

— Не расстраивайся, милая, — успокоила ее Лили. — Мы устроим дома свой праздник.

Лили должна была отвезти девочек на регистрацию брака, а потом уже без них остальные гости отправятся веселиться в паб «Красный лев».

— Это не одно и то же, — захныкала Рита. — Почему нам нельзя остаться со взрослыми? Это нечестно!

— Детей в паб не пускают, — объяснила бабушка. — Это не мама придумала, а правительство.

— Ну и что, — хмурилась Рита. — Все равно нечестно!

В глубине души Лили была с ней согласна. Она предложила Мэвис устроить прием у себя дома, но Джимми высмеял эту идею.

— Кто захочет к ней пойти? — цинично усмехнулся он.

— Лучше мы посидим в пабе, мам, — сказала Мэвис, стараясь примирить обе стороны. — И тебе меньше работы, и нам не придется сильно тратиться.

Об этом Лили не подумала. Ей стоило догадаться, что Джимми решит сэкономить. Если они пойдут в паб, Мэвис и Джимми закажут на всех сэндвичи и торт, но выпивку каждый купит себе сам.

— Никто не увидит наших платьев, — ныла Рози.

— Все увидят, — заверила бабушка, расчесывая светлые волосы Рози, собирая их в хвостики и закрепляя двумя белыми бантиками. — На регистрации маминого брака все тебя увидят. Ради бога, стой спокойно, детка, иначе я не смогу тебя причесать.

Закончив возиться с прической Рози, бабушка принялась за Риту. Темные, прямые и тонкие волосы девочки нужно было заплести в косу. Пышных хвостиков с такими волосами не сделать. Рита разглядывала светлые шелковистые волосы сестры, перехваченные двумя белыми ленточками.

— Почему у меня не такие волосы, как у Рози? — проворчала она.

— У тебя прекрасные волосы, — поспешила успокоить ее бабушка, — темные, как у мамы.

— У Рози же не такие, как у мамы.

— Да, — согласилась Лили, заплетая косичку, — Рози пошла в папу.

— Лучше бы у меня были волосы, как у папы, — сказала Рита. — Зачем они Рози? Она даже не помнит его.

Лили улыбнулась:

— Кто-то рождается похожим на маму, а кто-то на папу. Заранее предугадать невозможно.

— А мамин малыш будет похож на дядю Джимми? — с интересом спросила Рози.

— Нет! — огрызнулась Рита. — Не надо нам похожих на него ни братьев, ни сестер. Он толстый и уродливый.

— Рита, ну хватит! — прервала ее бабушка. — Сегодня мамин день, и ты не будешь портить его, не будешь грубить дяде Джимми. — Она приподняла голову Риты за подбородок и заглянула ей в глаза. — Ты поняла, детка? Веди себя прилично, или отвезу тебя обратно домой и не будет никакого праздника. Поняла?

Рита высвободилась и пробормотала:

— Да, бабуль.

Но в глазах ее по-прежнему полыхал гнев.

Гости собирались возле отдела регистрации, ждали прибытия невесты. Девочки прыгали по ступенькам, их платьица свободно развевались на ветру.

Джимми, который нарядился на свадьбу в военную форму, пришел вместе с отцом, своим шафером Чарли и двумя его приятелями со стройки, а те прихватили с собой жен. При виде девочек, весело скачущих на лестнице, он насупился. Лили, заметив выражение его лица, подозвала девочек к себе и крепко взяла каждую за руку.

Мэвис приехала на машине. Ее лучшая подруга Кэрри, которая жила недалеко, прямо на той же улице, была подружкой невесты, и она попросила своего брата отвезти их.

Когда Мэвис вышла из машины, она вся светилась от счастья. Лили смотрела на нее и думала, что никогда не видела дочь такой красивой. Неожиданно для себя она даже немного прослезилась. «Мэвис жилось непросто после гибели Дона, — подумала Лили, наблюдая за дочерью. — Она заслуживает хоть немного счастья. Главное, чтобы Джимми Рэндалл оказался тем человеком, с которым она сможет обрести его».