Глас бесптичья

Ⅰ

Бледный юноша упал у ворот императорской резиденции в начале января. Он был хорошо одет, в его кармане лежал кошелёк, полный национальной валюты Арпсохора, но, несмотря на это, парень был так измождён, будто много километров бежал без отдыха, хотя в пределах города мог запросто нанять автомобиль. Возможно, такое состояние являлось следствием ужасающего стресса, который испытал молодой человек.

В полдень к центральным вратам вышло двое стражей.

— Ты кто? — грубо спросил один из них.

Парень, со свистом втягивая воздух, пытался отдышаться, а потому долго не отвечал. Воины, не привыкшие сочувствовать, злобно посмотрели на пришельца, но всё-таки дождались, когда тот придёт в себя. Наконец, сделав ещё один глубокий вдох, он произнёс: «Коби Ацфел. Глава компании Кригард».

Тотчас об этом было доложено канцлеру и начальнику тайной полиции. Приняв все меры предосторожности, юношу к вечеру впустили во дворец.

***

Громадная тронная зала, украшенная золотом и красным атласом, богато меблированная, совсем не поразила Ацфела. Юноша был так напуган и возбуждён, что не обращал внимания на окружающую его красоту. Его взгляд, больной и острый, был направлен на возвышение в конце залы, где на двух тронах восседали муж и жена — Тенеран и Эвильен Альстрайм. Император и императрица в окружении вельмож холодно смотрели на молодого человека, понимая, что он один из тех, кто виновен в могуществе Дексарда.

— Ради вас мы прервали совет, — произнесла Эвильен. — Если вам есть, что сказать, то будьте любезны начать. Иначе, вас ждёт участь весьма незавидная.

Юноша потупился; на его щеках блеснули слёзы.

— Моё имя…

— Нам известно, — перебил Адриан Греф, стоявший по правую руку от императора. — Говорите по существу: зачем явились, каковы ваши цели?

Парень после нескольких секунд раздумий ответил:

— Вы, верно, считаете, что я как никто другой виновен в нынешнем конфликте между Арпсохором и Дексардом. Это не так…

— И вы хотите рассказать об этом? — догадался Тенеран. — Если так, можете рассчитывать на внимание, но не забывайте, что лгать не в ваших интересах. Любая недомолвка может стать решающей, раз уж вы так любезно сдались нам. Итак…

Коби вздохнул и тыльной стороной ладони вытер слёзы. Когда он снова заговорил, его голос дрожал, но юноша преисполнился надеждой. Его взгляд прояснился, и паузы между предложениями стали короче. Коби чувствовал, что его рассказ — не просто история, не просто слова, объединённые мыслью… Нет, это была его исповедь, его признание собственных прегрешений, собственной слабости, неспособности противостоять злу. Аудиенция с правительством длилась три часа, в течение которых Ацфел рассказал обо всём, что мучило и страшило его. Он поведал о Сфорце, о Резе, об их планах и могуществе, бывшем, по мнению парня, поистине безграничным. Император, его жена и вельможи слушали Коби, не издавая ни звука. Даже Греф, по началу пытавшийся перебивать и задавать вопросы, теперь не смел вставить и слова. Каждый в тронном зале понимал: информация, которую предоставил Коби, бесценна. Наконец, когда солнце скрылось за горизонтом, и многоярусная электрическая люстра под потолком загорелась жёлтым светом, монолог парня завершился.

— Пожалуйста, принесите стул господину Ацфелу, — приказала Эвильен, и через минуту в зал вошёл лакей в красной форме, неся в руках массивный стул.

— Прошу вас, скажите, вы верите мне? — спросил юноша и закашлялся. После нескольких часов разговора Коби страшно хотел пить. Заметив это, императрица приказала подать и питьё. Пока Ацфел пил, Тенеран встал с трона и проговорил:

— Мы верим вам, молодой человек. Судя по тому, что вы знаете так много и о «Кригард», и о сотрудничестве с Дексардом, вы действительно из фамилии Ацфел. Конечно, ваш рассказ странен, но нынешняя война заставляет о многом задуматься, и многое переосмыслить. К тому же… Несколько наших полков, посланных к Лайду, после его падения, говорили, что от города осталась изуродованная масса. Конечно, можно было подумать, что это глупое преувеличение, но не тогда, когда одно и то же рассказывают тысячи солдат. Нет, что-то здесь не так, и ваше объяснение кажется мне единственно возможным…

— Значит, вы поможете мне? Вы… — Коби улыбнулся жалкой улыбкой, и в голосе его зазвучала радость. — Вы остановите фон Сфорце? Вы победите его? Умоляю, не убивайте мою веру в вас, ведь я явился сюда именно затем, чтобы искать поддержки.

— Вам нужно отдохнуть, — уклончиво ответил Тенеран. — Вы чересчур возбуждены. Прошу, успокойтесь. Вам незамедлительно будет предоставлена комната, еда и питьё. Как только вы придёте в себя, мы вернёмся к этому разговору, можете не сомневаться.

— Но…

— Всему своё время. Ваш рассказ требует обсуждения, — поддержал Греф. — В конце концов, излишняя спешка иногда мешает даже сильнее, чем промедление. Ни о чём не волнуйтесь и отдыхайте.

Коби хотел было возразить, но вдруг понял, что действительно устал и дальнейшие его упирательства будут расценены как самодурство человека, лишённого сил. Подумав так, юноша кивнул. Он собирался покинуть тронный зал вместе с двумя лакеями, но тут перед ним отворились двери, и в помещение вошёл черноволосый мужчина, на одном плече которого сидел крупный ворон с красной полосой на крыле.

— Простите, господа: я без приглашения, — сказал он, поклонившись, — но у меня есть информация, поделиться которой с вами, я считаю, необходимо!

— А, Раапхорст, — как старого друга, поприветствовал его Тенеран. — Ты вовремя. У нас тоже есть кое-что, что тебе следует знать. Проходи.

Евгений слегка улыбнулся и двинулся к тронному возвышению, как вдруг, юноша, проходивший мимо него, остановился и вцепился в руку эовина. Раапхорст замер и спокойно посмотрел на Коби, бледного и взволнованного.

— Вы… Простите, за грубость но… — заикаясь, заговорил Ацфел. — Как ваше имя?

— Евгений Раапхорст, — ответил мужчина. В тот же миг он захотел прочесть мысли странного юноши, но сдержался, напомнив себе, что каждый человек имеет право на тайны.

— Значит, я не ослышался! — радостно вскричал парень. — Я видел кого-то с такой же фамилией. У Сфорце… Его звали Максим Раапхорст.

— Что? — не поверил Евгений. Он внимательно всмотрелся в лицо Коби, пытаясь припомнить, видел ли его раньше, но тотчас понял, что нет.

— Значит вы из Дексарда или из сопротивления? — предположил эовин. — А хотя какая разница… Прошу, расскажите о брате!

Черноволосый мужчина напрочь забыл о цели своего визита, об информации, которой недавно так хотел поделиться. Теперь он желал одного — узнать о судьбе Максима.

— Тебе нужно было явиться на пару часов раньше, — усмехнулся Греф, не отходя от императора. — Этот мальчик рассказал нам много интересного. Правда, о твоём брате умолчал…

— Я вспомнил об этом, только когда услышал фамилию этого господина, — попытался оправдаться Ацфел, не спуская глаз с Евгения. — Я ничего не хотел скрывать, честно…

— Неважно, — сказал Тенеран. — Вы, господин Ацфел, можете идти. С Евгением вы поговорите позже. Сейчас у нас есть дела поважнее.

Раапхорст помрачнел, но согласился. На прощание он лишь спросил:

— Скажите одно: он жив?

— Да, — промолвил Коби. — Он жив, но в опасности…

Как только Ацфел удалился, император приказал вельможам также покинуть тронную залу. Он позволил остаться лишь Грефу.

— Итак, какие новости ты принёс? — немного погодя спросил Тенеран. — Есть успехи?

Раапхорст, немного помедлив, произнёс:

— Весомые…

***

Лаборатория Евгения располагалась в центральной башне дворца, белой громадой возвышавшейся над его крыльями. Просторное светлое помещение округлой формы с тонной разнообразного оборудования: секвенц-проекторами, генераторами энергии и вычислительными машинами, было оборудовано хирургическими секциями, зоной с вольерами, где жили птицы, крематорием и прочими рабочими зонами. Под началом черноволосого эовина здесь трудились около пятидесяти учёных, отобранных Раапхорстом. С момента начала их изысканий прошло около месяца, и результаты трудов учёных были велики. Армия Арпсохора пополнилась тысячами эовранов, что, по крайней мере, повысило шансы дать отпор специальным подразделениям Дексарда, медленно, но верно приближавшимся к столице. Кроме того, Евгений работал над чем-то, что по его словам могло в один момент положить конец войне, и именно это он вознамеривался показать императорской чете.

Дверь в лабораторию со скрипом открылась, и в стерильный мрак помещения проник жёлтый луч электрического света. Щёлкнув рубильниками, Раапхорст подал энергию, и лампы под потолком лаборатории, слегка зажужжав, осветили храм науки. Вслед за Евгением вошли император, императрица и Адриан Греф, с любопытством озиравшийся по сторонам. Изредка старик, не справляясь с удивлением, начинал шептать: «Вот так дела… Батюшки, что это? Ишь, жужжит ещё…»

— Канцлер! — одёрнула его императрица. — Руками здесь ничего не трогай, не для твоего ума помещение-то.

— Что правда, то правда, — согласился он. — Чтобы разобраться, что делать с этими машинами, да ещё и изобрести что-то своё, нужно быть первейшим мудрецом.

— Раапхорст, ты слышал? — рассмеялся Тенеран. — Наш старик сделал тебе комплимент. Для него это большая редкость!

Евгений, показавшийся в дверном проёме соседней секции, улыбнулся и жестом пригласил всех проследовать за ним.

— Я весьма польщён, — сказал он, — но поберегите похвалу до того момента, как увидите финальное звено моего проекта. Эовраны — это хорошо, но на данном этапе развития военной мощи Дексарда, они не гарантируют нам победу, в каких бы количествах мы их не производили. У Атерклефера было больше времени, да и опыта в использовании моих птиц в качестве оружия у его войск хватает. К тому же не забывайте про Лайд… Ведь вы сами сказали мне, что одними воронами там дело не обошлось. Раз так, то мы должны противопоставить Дексарду нечто совершенно новое.

— Так что это? — спросил Тенеран.

Раапхорст открыл ещё одну дверь, за которой оказалось просторное затемнённое помещение. Найдя в темноте какую-то кнопку и включив свет, мужчина пригласил императорскую чету и канцлера взглянуть на то, что находилось в комнате. Несколько секунд спустя, те вошли внутрь и, увидев то, о чём говорил Раапхорст, застыли в изумлении.

В центре лабораторной секции в окружении секвенц-проекторов, анализаторов и датчиков, присоединённых к выпуклым стеклянным экранам, висевшим на стенах, находилась трёхметровая капсула, заполненная зеленоватой жидкостью. Помимо неё внутри стеклянной утробы находилось нечто чёрное, костлявое, покрытое перьями. Когтистые лапы существа, напоминавшие человеческие руки, были прижаты к груди, и четыре массивных крыла сложены за спиной. Голов у чудовища было две. Одна из них, казалось, смотрела на вошедших, вторая же была повёрнута в противоположную сторону на длинной чёрной шее. Тело странного создания представляло собой смесь человеческих пропорций и плоти хищной птицы. В фигуре монстра, пусть и деформированной, явно проглядывался человеческий торс, плечи, руки, поясница, ноги — всё покрытое чёрным пером. Веки его были смежены, но даже сквозь них можно было разглядеть выпуклые глазницы чудовища — огромные, чёрные, неживые. Позвоночник ужасающего гибрида, выпирал из спины, натуго обтянутый тёмными мышцами. В некоторых местах, казалось, их не было вовсе, в других же — находилось слишком большое их сосредоточие. Из-за этого неравномерного распределения создание выглядело больным, недоразвитым. Все присутствующие заметили это, но Евгений смотрел на монстра с нескрываемым восхищением, будто не замечая всех его дефектов и недостатков.