Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений

Глава 33

Территория вокруг дома была залита светом. Константин и раньше не пренебрегал охраной, сейчас же Борис увеличил ее количество втрое по его приказу. Не столько потому, что Константин, действительно, ожидал еще одного нападения этим вечером. Нет, это больше было сделано им для того, чтобы внушить чувство уверенности и спокойствия Карине. Впрочем, он не знал, выглядывала ли она наружу, чтобы увидеть все это.

Бросив машину во дворе, Соболев стремительно поднялся по лестнице и на секунду замер, с удивлением рассматривая открывшуюся ему картину.

Станислав сидел на стуле в коридоре второго этажа, чуть наискось от двери в их спальню, и следил за Валентином. Психотерапевт же, проигнорировав наличие второго стула, устроился прямо на полу, и правда, на самом пороге их спальне, как и описывал Стас по телефону. В руках он держал чашку. И сейчас разговаривал с кем-то, судя по всему с Кариной, о направленности внешнеполитической стратегии правительства. На взгляд Кости тема показалась довольно оригинальной. Однако, уже не имея нужды убеждаться в профессиональности Валентина, Соболев решил, что тому виднее, о чем говорить.

Стас заметил его почти сразу, и тут же поднялся со своего стула. Костя остановился около него, кивком головы и приветствуя, и интересуясь, как тут у них дела.

— Физически она почти не пострадала. Синяк на подбородке, да пара царапин на ногах. Я их обработал, хоть и не могу сказать, что Карине это далось легко. Психологически, я имею в виду. И как только я закончил, она очень вежливо попросила меня выйти из комнаты. Филипп этот, ваш, сидит там, как Цербер, притащил себе какой-то пуф, и уселся у кровати, кажется, подозревая и нас в чем-то. — Криво усмехнувшись, доложил его врач. — Ну, а Валентин Петрович, сам видишь. Он пытался аккуратно уговорить ее рассказать о том, что случилось, но Карина не желает об этом говорить. Тогда он перевел разговор на ремонт в здании клиники, она чуть более охотно включилась в диалог. Теперь вот, пьют чай и обсуждают политику. Твоя жена в этом вопросе очень подкована. — Стас улыбнулся чуть более искренно.

— Круг общения обязывал. — Константин хмыкнул. — Что на счет беременности?

— Что-что, я не знаю ничего больше того, что уже тебе сказал. — Стас скривился. — А в виду того, что меня и в комнату не пускают, я не уверен, что она и тест из моих рук возьмет, чтобы хоть как-то определиться.

— Ну, есть же какие-то методы, я не знаю, ты же врач, в конце концов! — Негромко вспылил Костя, позволив вырваться напряжению и неопределенности.

Да, он нервничал. Потому что понятия не имел, как Карина может воспринять положительно подобное известие после сегодняшнего нападения. Пока он этого представить не мог. И упрекнуть ее — не имел бы права.

— Как? — Так же раздраженно рыкнул в ответ Станислав. — По глазам этого не видно, знаешь ли. Не по ее, по крайней мере. — Вдруг, задумавшись, поправился Карецкий. — Есть такие женщины, на которых глянешь — и сразу понятно, не спрашивай как. Просто так бывает. Из них словно льется это понимание и состояние. Не твоя жена. Карина — замкнута, и я сомневаюсь, что она позволит увидеть окружающим хоть каплю своего внутреннего мира, даже подсознательно.

Константин ругнулся. Пару дней назад он почти поверил, что они уже благополучно миновали этот этап замкнутости.

Сильно захотелось иметь возможность воскресить Павленко и убить этого мерзавца еще раз. Только теперь медленно и мучительно. Но, в виду отсутствия дара воскрешения, пришлось засунуть свой гнев подальше, в «депозитную ячейку» памяти так сказать, для Картова.

— Опираться на сроки и фазы цикла — тоже проблематично, учитывая то, сколько лет она была на гормонах, их отмена может спровоцировать задержку менструации или сбой цикла.

Стас пожал плечами.

— Варианты? — Костя устало помассировал лицо.

— Предлагаю или сделать сейчас тест, самый элементарный, не гарантия, но уже что-то. Или завтра в клинике проверить.

— Завтра. — Решил Костя. — А может и позже. Определимся по ее состоянию.

Станислав не спорил.

— Только, тогда, никаких таблеток я не оставляю.

— Хорошо. Я понял. Но, ей что, вообще, ничего нельзя? Травы там, какие-нибудь, я не знаю… — Он вопросительно глянул на Стаса.

— Можно. Валериану, ромашку. Только она не будет, Костя. Я тебе говорю, и Валентин Петрович подтвердит, если хочешь. — Стас косо глянул на психотерапевта. — Когда Карина поняла, о чем я ее спрашиваю и, осознав, допустила вероятность беременности… — Стас хрустнул пальцами, словно пытался подобрать слова. — Я не скажу, что она счастлива и рада. Нет. Но она готова отодвинуть все свои интересы, травмы, боль — на самое последнее место, лишь бы с вероятным ребенком ничего не случилось. Знаешь почему? — Врач глянул на него как-то грустно.

Константин молчал.

— «Костя хочет ребенка», вот что она сказала, когда это поняла. — Стас хмыкнул. — Она чем угодно пожертвует, лишь бы дать тебе то, что ты хочешь. Даже если сама, определенно, не в восторге от этой новости.

Он знал, что сжал челюсти слишком сильно, и наверняка, Стасу видно, как «ходят желваки», выдавая состояние Константина. Ну и хрен с ним! В этот вечер, как Косте казалось, ему было простительна некоторая невыдержанность нервной системы.

Кивнув, Соболев ничего не сказал Стасу, и пошел к спальне.

Валентин поднялся с порога, едва его увидел и молча пропустил Костю. Он кивнул и ему, благодаря за то, что тот делал для Карины. Посмотрел на жену, которая, подобрав под себя ноги, сидела в постели и смотрела на него испуганными и растерянными глазами.

Он мог бы поспорить, что она, как минимум — догадывается, а то — и точно знала, что он делал в то время, пока был не с ней. Но ее страх имел отношение совсем к другому.

Вздохнув, Костя глянул на подскочившего при его появление Фила.

— Проводи людей. — Велел он эконому.

И, не дожидаясь, пока все уйдут, подошел к Карине и сел около нее. Протянул руку, осторожно погладив синяк на подбородке. Кожа казалась холодной на ощупь. Видимо, Карина прикладывала лед.

— Сильно болит, хорошая моя? — Обхватив пальцами ее затылок, Константин потянул жену на себя. И, подхватив, усадил себе на колени.

— Бывало и хуже. — Карина напряженно улыбнулась.

А потом отстранилась и с затаенным страхом посмотрела ему в глаза.

— Костя, врач…

— Ш-ш-ш… — Он пальцем прижал ее губы, не позволяя продолжить. — Мы сейчас не будем думать об этом. — Заставив Карину встать, он поднялся с постели следом и мягко подтолкнул жену в сторону ванной. — Сейчас мы оба примем теплую ванну, а потом ляжем спать. — Он обнял Карину за плечи. — А со всем остальным разберемся потом.

Карина усмехнулась. Ну и что, что самыми уголками губ. Но ведь те дернулись.

— Не думаю, что ты можешь запретить существовать такой проблеме по своему желанию день-два. Хоть ты и Соболев. — Хрипло и тихо заметила она, продолжая улыбаться.

Костя высокомерно вздернул брови.

— Проверим? Ты недооцениваешь мои возможности. — Заметил он, решив не акцентировать внимания на том, что для нее возможный ребенок это все еще «проблема».

Он собирался сделать именно так, как сказал жене — сегодня вечером и ночью ничего уже не важно, кроме ванны и отдыха. А может, и завтра. Дальше — он разберется со всем. Они разберутся, и будут уже принимать или не принимать какие-то новости разумом и, исходя из тех — формировать свои решения.

К врачам они попали через два дня. Смешно, действительно, но, как и обещал Костя, Карина почти забыла о вероятности беременности, которая нервировала ее настолько сильно. Более того, пользуясь теплой погодой, Константин сдержал свое давешнее обещание и вывез ее из города вообще, решив приобщить Карину к мужскому таинству ловли рыбы.

Нельзя сказать, что она пришла в восторг. Некоторые моменты процесса вызвали в ней откровенное отторжение. Непонятно отчего, но процесс насаживания червя на крючок вызвал в ней едва ли не истерику, непонятно по какой причине напомнив о Картове. Зато все остальное вполне понравилось. Карина оценила прелесть неторопливого и спокойного ожидания поклева, и азарт, возникающий, когда этот самый клев начинался, и удавалось вытащить «добычу». Было в этом процессе что-то от охоты, в которой ей не раз доводилось принимать участие, но более размеренное, ленное и неторопливое, что ли. Двое суток они провели на «даче» Соболева, в не особо большом, но очень уютном доме на самом берегу речки, до которого добирались по той самой дороге, где так часто приходилось «спускать пар» Карине. Обстановка там и «не пахла» дизайнерским вмешательством. Создавалось ощущение, что все, имеющееся в доме имущество просто свозилось и покупалось обитателями по принципу комфорта и удобства, вне учета совместимости друг с другом. Более того, атмосфера была буквально пропитана мужским духом. Основательно так, как случается в течение многих лет. Не злым или мрачным. Сильным, властным, да, но самодостаточным. С той же ленцой, что ощущалась ею и в процессе рыбалки. И без объяснений Кости, Карина поняла, что этот домик использовало несколько поколений мужской части его семьи для того, чтобы расслабляться так, как это сейчас делали они. И если и случалось ей вспомнить о вероятности того, что не только сама она уже владеет своим телом, эта мысль как-то быстро терялась и растворялась в ленивой и плавной ауре этого места.

Однако все хорошее имеет свойство заканчиваться. Не миновало это правило и их нежданного отдыха. О том, что что-то случилось, Карина узнала сама. Константин не желал ей рассказывать, о чем именно сорок минут общался с Борисом и Максом по телефону. Мимоходом заверил, что «все прекрасно», «идет по плану» и у «него под контролем». А ей волноваться не о чем.

Ладно, она не дура, и по этим оговоркам могла понять, что Костя начал «наступление» на того, кого считал виновным. О том, кто этот человек, она, вроде бы, так же догадывалась. Однако, предложение вернуться в город было связано вовсе не с этим. Ас вопросом, который, все же, требовал определенности.

Нет, они не направились к врачу сразу же с дачи. Только на следующий день Константин отвез Карину к уже известному ей Стасу, а тот проводил чету Соболевых к гинекологам. Когда же Карина узнала результат проведенного на месте анализа, ей захотелось расплакаться. От облегчения. И тут же стало очень стыдно перед Костей. Ведь он, определенно, хотел ребенка, а она радуется тому, что не оправдались его надежды.

Впрочем, Константин ни единым взглядом или жестом не дал ей понять, что разочарован. Скорее, он казался даже успокоившимся. Но, в то же время, всего лишь взглядом дал понять Карине, что от своих планов отказываться не намерен, а она была готова дать ему все, что он попросит, лишь бы то было в ее силах и возможностях.

Следующий месяц показался Карине очень суматошным и очень странным. Ее почти изолировали от внешнего мира. Вот, вроде бы, не запрещали никуда выходить и, в то же время, даже на улице, ее окружали только их люди. И так было везде, куда бы она не ходила. Даже торговый центр, уже изученный и проверенный, Карина могла посетить только тогда, когда Шлепко договаривался о том, что тот закрывают на время всего шоппинга Карины. Узнав об этом, Карина попыталась намекнуть мужу о некоторой чрезмерности мер безопасности, с ней и так теперь, неотлучно, находилось не менее пяти охранников. Однако все ее возражения были сняты после того, как Константин, скупо и неохотно, сообщил ей, что у напавшего на нее наемника, был обнаружен телефон, якобы «потерянный» Кариной во время одного из визитов в магазин.