Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений

Глава 8

Don't call my name

Don't call my name, Alejandro

I'm not your babe

I'm not your babe, Fernando

Don't wanna kiss

Don't wanna touch

Just smoke my cigarette and hush

Don't call my name

Don't call my name, Roberto (Alejandro Lady Gaga)

— Видел?

Никольский кивнул, наблюдая, как Константин, все еще усмехаясь, закрывает двери номера и, продолжая пить кофе, идет к столу, стоящему у окна.

«Он, вот, кофе выпить не успел», с тоской подумал Борис. Слишком срочно его сдернул Соболев с кровати своим коротким и непонятным: «Явись. Трех минут хватит?»

Спрашивает, типа. Будто Борис знал его недостаточно и не понимал, что это приказ, с которым и спорить бесполезно.

И вложился ведь, не потерял еще выправки, выдрессированной в академии, черт знает сколько лет назад. Правда, думал, что тут срочное что-то, может, в номер влезть пытались, или еще что. А Костя с бабой заигрывает…

— Вместо фамилии пойдет? — Поинтересовался Соболев, прерывая его мысли.

И махнул головой в сторону стола, где стояла еще одна чашка, и имелся неплохой выбор блюд на завтрак. Вот за что и уважал Борис Соболева, что о своих тот всегда заботился.

— Та самая Карина? — Уже жуя мясную нарезку, поинтересовался он и запил все большим глотком кофе.

Горячий напиток разлился по телу, бодря и прогоняя остатки сна. Замечательно. Тех пяти с половиной часов, что он отдыхал, явно не хватило для нейтрализации последствий двух бессонных суток накануне. Эх, стареет, видимо. Стареет. Соболев вон, спал не больше ведь, а как огурчик. Но он и моложе. Ну и что, что всего на пять лет. Это не так и мало после определенного возраста.

Константин кивнул в ответ на вопрос и сам взялся за еду, о чем-то молча размышляя. А Борис с тоской подумал, что и правда стареет. В двадцать лет мог неделями гулять, отдыхая по два-три часа в сутки, и хоть бы что. А теперь…

Уже дочери двацатник. Того и гляди, дедом сделает. Мысли плавно перекочевали на необходимость позвонить жене, отчитаться, что все в порядке. Еще один «начальник». Шагу спокойно ступить не даст. Вчера все полтора часа, что он собирался, причитала и умоляла не ехать в столицу, будто его тут кто стрелять собрался. Он не Соболев, в конце концов, до него крупным шишкам большого интереса пока нет. Только Катьку не убедишь, она сразу была против, чтобы он переходил под покровительство Кости. Ходила и пророчила верную гибель, если не в судах, за нарушение присяги и служебного долга, так в бандитской перестрелке. И ведь сколько раз объяснял ей, что Соболев к криминалу, как таковому, отношения не имеет, иначе и сам бы не полез, а все без толку. Хоть и понимал он жену, как тут поверишь, когда и дураку ясно, что вся область у Соболева в кулаке? И пусть он не лезет в газеты и на экраны, а все равно, любой скажет, кто у них, на самом деле делами заправляет. Вот Катерина и истерит. Как выла, так и воет, что они вполне на его зарплату проживут и не надо им больше. Можно подумать, что именно на его «законную» зарплату дочка заканчивает образование в Англии, а сын ненаглядного младшего брата Кати — в столице учится.

Борис фыркнул и налил себе еще кофе из кофейника. Отмахнулся на заинтересованно-поднятую бровь Соболева. Этот не поймет. В жизни женат не был, не знает, какую плешь настойчивая баба может проесть на голове мужика. Даже самого грозного и властного.

Константин пожал плечами и все в той же тишине вернулся к завтраку.

Эх. А ведь, все равно, надо позвонить. Волнуется Катька. Всю ночь, наверняка, не спала. Разве что под утро. Потому и звонить стоит после девяти. Пусть хоть немного поспит родная, отдохнет.

После второй чашки кофе жизнь стала казаться веселей, да и мозг активней взялся за свою непосредственную функцию. Даже перспектива звонка жене уже не напрягала, как и ее вероятные причитания. Да и стало интересно, отчего это Соболев так той Кариной заинтересовался. Вчера не до того было, слишком Борис спать хотел, на ходу вырубался.

Видная баба, конечно, не поспоришь. Вон, как парнишка-официант остолбенел, так и не пролепетал ни слова. Видно не часто ему женщины в таком виде двери открывали. Хоть и одета, а все равно, все домыслить можно.

Знал о ней что-то Костя? Подозревал в чем-то? Или просто, по своей параноидальной привычке хотел знать все и обо всех? Так соседом по левой двери не заинтересовался, поди. Не тот размер груди, видимо.

Борис хмыкнул, но исключительно про себя. Кое-кто из ребят порой позволял себе отпускать шуточки о любви их босса к информации, переходящей в манию. И о том, что без этой самой информации он не то, что на работу никого не возьмет, не то, что контракт не подпишет, но и девку в постель не пустит, если всю ее подноготную знать не будет. Ясно, что в глаза такое Соболеву никто сказать не решился бы. А Борис, как личность к Косте довольно приближенная, хорошо знал, что не так уж эти шутки далеки от истины. Что-что, а быть в курсе всего происходящего вокруг Костя любил. И всех его «девочек» Никольский проверял едва не до третьего колена родословной. Причем, вовсе не на наличие благородных кровей в прошлом.

Прерывая его неторопливые размышления, зазвенел мобильный. Костя только поморщился, когда в тишине номера резко прозвучала бодрая мелодия. Ну, да. Сам босс вечно ставил свой телефон на вибро-вызов. Никольский быстро поднял трубку, чтобы прервать музыку.

— Да. Понял. Дождетесь и сопроводите. — Распорядился он, выслушав отчет своих ребят, отправленных продолжать вчера поиски Лихуцкого.

Сбросил вызов и глянул на Соболева. Тот внимательно смотрел и ждал отчета.

— Нашли Виталия, жив-здоров. Улетел в Крым по чьему-то заказу. Сегодня возвращается. Ночью, потому как поездом. Рейсы отменили. Погода. — Борис махнул рукой на окно, за которым мело снегом. — На полуострове, говорят, еще хуже. Ребята его прям на перроне и возьмут.

Костя кивнул и так же молча отвернулся, разглядывая ту самую погоду на улице. Борис же, давно привыкший к его характеру, с удовольствием продолжил завтракать.

Нервный хруст суставов заламываемых пальцев было единственным, что могло бы выдать ее состояние. Однако в номере никого не было, кроме нее самой. Только потому Карина и позволяла себе настолько проявить чувства. Прошло практически два полных дня, а Дима так и не перезвонил. Смутные подозрения уже конкретно оформились в очень нехорошее предчувствие. У него, определенно, были еще какие-то планы и те касались Карины. Иначе он бы ее уже давно отпустил.

То и дело в разуме мелькали сожаления о своем согласие приехать. Но Карина тут же насмехалась над ними. А как бы она смогла не приехать, если Дима просил? Кроме того, если Картов действительно имел на нее планы и хотел здесь видеть — ничто не помешало бы Диме и самому за ней явиться, чтобы привезти сюда. Так что сожалеть глупо и не о чем. Тем более что Карина еще ничего толком не знала.

Выйдя из спальни, она медленно и сдержанно, контролируя каждое движение так, словно находилась на людях, подошла к небольшому столику. На том находился ее плеер, с подключенным динамиком. Пространство номера наполняла музыка. И сейчас Карина еще на несколько пунктов увеличила громкость. Терпеть звенящую тишину — не было сил. Слишком много Карина могла услышать в той такого, чего боялась и не желала вспоминать.

Бросив плеер назад, Карина мельком посмотрела на огромный букет оранжевых роз. Те прислал Шамалко, с очередным предложением.

День оказался еще хуже, чем вчера. Теперь стены номера не просто давили на нее, они душили, сжимали Карину в своих тисках, а она даже выйти никуда не могла, кроме салона. Но ни массаж, ни процедуры, которые должны были бы расслабить и снять стресс, подарив ей покой — никакого результата не дали. Вариант с прогулкой, как вчера, оказался нереальным. Поскольку шататься по метели, нежданно захватившей столицу с большей частью страны из-за пришедшего из Европы циклона, не было желания. За окном, даже в полдень, царил сумрак. Сейчас же, в половине седьмого вечера, стояла кромешная темнота, с которой не справлялись ни уличные фонари, ни фары редких машин, водители которых, рискнули выехать на дорогу.

В бар идти, так же, не хотелось. Почему? Карина не смогла бы сказать с твердой уверенностью. Но вероятнее всего, она опасалась встретить Соболева, который так же облюбовал это место для отдыха. Нет, она не боялась Константина. Просто поддерживать дальнейшее знакомство не казалось ей целесообразным, тем более что Карина собиралась завершать «карьеру». О чем она намекало Шамалко. И если тот узнает о частых встречах Карины и Константина — конечно же, не посчитает те случайными, каковыми они были на самом деле. Виктор решит, что его водят за нос и Карине будет куда сложнее держать его на расстоянии.

Вот и сидела она в опостылевшем номере. Пыталась читать, да только не осилила и одной страницы, сказывалась нарастающая нервозность. Оставалось только мерить шагами пространство номера и напоминать себе о сдержанности и хладнокровии. В конце концов, о чем ей тревожиться? Что такого могло случиться, чего Карина еще не пережила?

Даже громкая музыка не помешала ей услышать стук в дверь. Странно, Карина понимала, что глупо и опасно обманывать себя. Она могла бы сказать, что надеется, будто это приехал Дима, по причине занятости не утрудившийся звонком. Но на самом деле, почти не сомневалась в том, кого именно увидит за дверью и, что самое опасное, похоже, практически этого ждала.

Тем не менее, ни одна из этих мыслей не проскользнула на ее лице, когда Карина открыла двери и холодно посмотрела на Соболева.

Мужчина стоял у ее дверей, расслабленно опираясь на косяк и играя своей зажигалкой, и, похоже, осматривал коридор, ожидая, пока она откроет.

Карина приподняла бровь, без слов интересуясь причиной его появления здесь.

— Тебя не было в баре. — Пожав плечами, бросил Соболев, кажется, прекрасно разбираясь в значении ее мимики и жестов.

И что?

— У меня могли быть дела. — Прохладно проговорила Карина, намекая, что не ищет и не особо жаждет его компании.

Соболев прищурился и на миг будто бы задумался, словно допуская такую вероятность после ее слов. Но тут же усмехнулся и кивнул головой вглубь номера.

— Сейчас ты, вроде, свободна. — Сделав вид, что не понял ее намека, заметил он. — Пошли ужинать, достала эта погода. А тут не такой и плохой ресторан.

Ладно, хорошо, он смог ее удивить. Мало кто из мужчин, даже этих, вели себя настолько нагло в открытую. Специально подначивая и провоцируя. Но Карина замешкалась только на секунду.

— Почему я должна идти с тобой? — Поинтересовалась она, не меняя тона. — Мы уже обсуждали, что мое время дорого стоит.

— А я готов оплатить его. — Не смутившись, отмахнулся Соболев. — Выберешь самые дорогие блюда в меню, я не против. — Подмигнул он, только вот выражение его глаз было не веселым, а скорее изучающим.

Словно она редкий вид бабочки. Или таракана. И Соболев еще не решил, как с забавным насекомым поступить.

— Соберешься за пять минут? Я ужасно голоден.

Он ее торопит? Мило. А Карина еще не согласилась, между прочим.