Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений

Глава 31

Она не слышала ничего, кроме собственного частого испуганного дыхания и стука крови в ушах. Дышать было неимоверно тяжело из-за захвата пальцев этого мужчины на ее горле, и из-за собственной паники, окатывающей ее тошнотой. Ноги путались, и Карина то и дело сбивалась с шага, не понимая в сумерках, куда он ее тянет, пока не увидела впереди, сразу за ограждением, в котором кто-то проделал дыру, темную тень машины.

Мужчина злился из-за ее медлительности, и грубо, настойчиво толкал Карину вперед. Впрочем, это, скорее, тормозило обоих. Но ей ли жаловаться на отсрочку?

А потом он зачем-то оглянулся и, грубо выругавшись, с размаху ударил ее прикладом пистолета по лицу, попав по подбородку. Голову пронзила ужасная, мучительная боль.

— Шевелись, шлюха. Шевелись, или я…

Из-за боли, которая продолжала пульсировать, ломить в висках и челюсти, она практически не слышала и не понимала его слов. Только видела искаженное злобой, похотью и яростью лицо этого животного.

Тогда он толкнул ее вперед что было силы, видимо, рассчитывая протолкнуть сквозь дыру в ограде.

Оглушенная, потерявшись в пространстве, Карина, не удержавшись, споткнулась о кусок металлической решетки и упала.

А вот выстрел она услышала.

Только сначала не поняла, что это такое, даже, непроизвольно, глянула на небо, почти уверенная, что это был раскат, предвещающий скорое начало грозы. И только увидев, как скривилось от боли лицо ее похитителя, как он зажал плечо рукой, в которой держал пистолет, а за его спиной — рассмотрев кого-то, кто бежал в их сторону, поняла, что у нее есть шанс. И кто-то спешит ей на помощь.

В этот момент сознание, получив хоть какой-то стимул, так же, как и сотни раз до этого, заставило тело встряхнуться, двигаться. Она дернулась в бок, не обращая внимания на резкую боль в бедре и то, что напавший на нее мужчина направляет пистолет в ее сторону. Если резко наклониться и…

Звук нового выстрела разорвал напряженную тишину. Где-то, рядом с нападающим, врезалась в забор очередная пуля.

А вслед за этим завыли сирены, мигая синими огнями на автомобилях охраны Соболева, завизжали тормоза машин, въезжающих на стоянку.

Мужчина выругался.

— Убью, тварь. Я еще тебя убью. — Пообещал он, нырнув в дыру забора.

Через секунду там взревел двигатель, и темная масса припаркованной машины рванула с места.

Но Карине стало не до этого. Тело оцепенело, мышцы сковало от непомерного напряжения и еще не осознанного, но уже охватившего ее опустошенного облегчения. Кто-то пронесся мимо, влетев в дыру, видимо, надеясь догнать нападавшего. А совсем рядом с Кариной, на асфальт, на который, оказывается, она упала, отползая от забора, рухнул коленями Никольский.

— Карина?! Карина, с вами все в порядке? Он ранил вас?

Борис протянул руки, видимо, собираясь поддержать ее, или, может, проверить наличие ранений. Но Карина дернулась, сжавшись, каждой клеточкой стремясь избежать прикосновения. И заставила себя встать. Пусть неловко, совсем не изящно. Но самостоятельно. Мышцы начали мелко, противно дрожать и ей пришлось собраться в кулак все свои силы, всю волю, чтобы подавить эту предательскую дрожь. А потом она распрямила спину, расправила плечи и посмотрела на Никольского спокойно и отрешенно.

— Все нормально. — Голос был почти обычным. Только очень тихим. Кажется, она шептала, ну да ничего. — Я только поцарапалась об ограду. Больше ничего. Со мной все хорошо.

Борис, напряженно рассматривающий ее лицо в отраженных отсветах мигалок и фонарей, казалось, не особо поверил. Более того, его взгляд, осматривающий ее лицо, был полон явного сострадания и чувства вины. Черт. На лице, наверняка, опять синяки. Челюсть до сих пор пульсировала после удара пистолетом.

Никольский достал телефон из кармана и набрал какой-то номер.

— Костя… — Он умолк на миг. — Да, Карина. Внизу. Терпимо. Я сейчас заведу ее в здание. — Кратко и скупо отчитался Борис в трубку.

«Костя».

Это имя забилось, запульсировало внутри болевшей головы, прокатилось по натянутым и дрожащим нервам.

«Костя».

Она как-то оглушено, краем уха следила за разговором Бориса с ее мужем. И, казалось, что Костя и сам уже понял, что что-то случилось…

«Костя».

Господи! Как она хотела к нему. Сейчас же, немедленно! Ей был нужен Константин. Нужен больше, чем следующий глоток воздуха!

С губ сорвался тихий всхлип, но Карина отчаянным усилием воли придушила его, прижав пальцы к губам, прикусила пальцы, стараясь сдержаться, выдержать это все. Разве ей впервой?

Шагнула, и покачнулась. Удивленно глянула на свои ноги.

Каблук на одной туфле сломался, и она сбросила обе, встав ногами в чулках на асфальт.

Вокруг уже бегали, сновали люди. Откуда-то появились не только парни их охраны, но и милиция, и еще кто-то, похоже, подчиненные Никольского из СБ, судя по нашивкам на форме.

— Иномарка, черная или темно-синяя, старая модель, весь номер не видел, тройка и пятерка. Да, точно. — Неподалеку Лихуцкий раздраженно описывал кому-то машину, на которой, видимо, скрылся нападавший.

— Труп в будке охраны. Пулевое ранение в затылок… — Кто-то бубнил в рацию.

Люди вокруг быстро и собранно обследовали территорию, похоже, обнаружив того Александра, за которого и выдал себя мужчина. Кто-то докладывал, что обнаружил какие-то следы, вещи, еще что-то. Вокруг Карины царила кипучая и какая-то, ненормально-активная деятельность, которую, казалось, невозможно было развернуть за столь короткий промежуток времени.

Серьезно, сколько прошло времени с того момента, как она въехала на парковку, пять минут? Десять?

— Карина. — Борис аккуратно тронул ее за локоть, и Карине даже удалось не дернуться. — Пойдемте. Я помогу вам дойти.

— Да. Спасибо. — Сдержанно поблагодарила она, тем не менее, проигнорировав протянутую руку. И медленно пошла в сторону здания.

Борис засунул телефон в карман и, тяжело проведя ладонью ото лба до затылка, последовал за Кариной. За ними тут же последовали парни охраны.

Никольский понятия не имел, что сейчас будет. И как поведет себя Константин. Голос Соболева в телефоне…

Нет, Никольский, даже зная Константина, не представлял, что тот может сделать. В одном не сомневался — достанется всем, в том числе и ему.

Однако, помимо этого, его беспокоила женщина, сейчас идущая на полшага впереди. Карина проходила мимо людей с настолько невозмутимым и спокойным видом, с таким достоинством, что даже Борис, лично видя пять минут назад, как ее тащат, угрожая пистолетом, мог бы не поверить. И, если честно, это царственное спокойствие и невозмутимость Карины, пугали его сейчас не меньше, а может, и больше грядущей ярости Константина. Видит Бог, Борис еще не забыл утро, когда впервые увидел Карину избитой, и ее реакцию он помнил. И даже представить не мог, каким кругом адом внутри, ей обернется это нападение.

Телефон, спрятанный в карман, заиграл неуместно веселой мелодией. На дисплее, когда Борис тот достал, высветился незнакомый номер.

— Да? — Не ожидая ничего хорошего от звонков в такой вечер, он все же ответил.

Предчувствие его не подвело.

— Это правда, что на жену Соболева напали?

— Ты в край обнаглел, Боруцкий! Я, пока еще, глава областного СБ, и ты у меня в розыске с подозрением как минимум по пяти убийствам числишься! Про остальное я, вообще, молчу. — Прошипел Борис в телефон. — Ничего умней, чем звонить мне, не придумал?

— А ты определись, кто ты — начальник СБ, или помощник Соболя. — Отрезал Боруцкий. — А то зад порвешь. На двух стульях-то.

— Мне б твоих информаторов, сволочь. — Вздохнул Борис.

В чем-то Боров был прав. Никольский стоял перед этим выбором уже давно, и пора уже было что-то решать, если не для спокойствия совести, то для блага дела. Но сейчас не об этом.

— Да. На Карину только что напали.

— Я могу помочь, если ты введешь меня в курс. — Не предложил, а потребовал Боров.

— А не пошел бы ты, Боров?! С какой это, вдруг, радости?

Он никому не мог сейчас доверять, пока хоть примерно не узнает, кто был тот напавший. Его собственные люди были сейчас у Бориса под подозрением. Что тогда о банде Боруцкого говорить.

— У меня свой интерес. И своих долгов я не забываю. — Рыкнул Боруцкий в трубку.

— Не убедил. Откуда ты уже об этом знаешь?

— А то ты не знаешь, что у меня везде свои люди, как и у вас. Слушай, кончай резину тянуть. Будто я не знаю, что ты на мою жизнь пухлое досье собрал. Соболев мне помог. Я об этом помню.

У Никольского не было на это времени. Серьезно. Они как раз поднимались по ступеням крыльца, и его очень беспокоило ненормальное, неестественное спокойствие идущей впереди женщины.

Но он и сам понимал, что иногда криминал действенней законной системы, если надо кого-то найти.

— Расскажи. — Велел Борис Лихуцкому, который шел рядом, и сунул тому свой телефон с подключенным Боруцким.

А сам ни на шаг не отставал от Карины, провожая ее до небольшого, закрытого холла, в одной из зон отдыха на первом этаже. В его понимании ей сейчас очень неплохо было бы сесть. И расслабиться. И выпить воды. Или, лучше, водки, чтобы снять напряжение.

Они едва успели зайти в зал и закрыть двери. Перепуганный, но пытающийся поддержать свое реноме, персонал, едва начал суетиться вокруг Карины и Никольского, наперебой предлагая воду, коньяк, вызвать доктора…, как в этот же зал ворвался Соболев.

Наверное, до конца жизни Борис не забудет этого появления.

Константин просто зашел, молча и тихо толкнув двери, но показалось, что в ограниченном пространстве холла, закрутился шторм. Соболев просто излучал едва сдерживаемую, почти неконтролируемую ярость, и такой гнев, что даже у Никольского, при встрече с глазами Константина, по затылку пробежал холодок. Он давно знал этого человека, последнее время тесно работал с ним, но в таком состоянии не видел Соболева ни разу.

— Подними всех. Мне без разницы, как это будет выглядеть. Но найди мне этого подонка. Живым. Сегодня. — Тихо, отрывисто распорядился Константин, увидев Бориса. — Привези Стаса и Валентина. — Добавил он.

А потом глаза Константина замерли на Карине, которая, стоя в другом конце зала и, словно не заметив появления мужа, отстраненно улыбалась официанту, принесшему ей стакан воды.

— Вон. Все.

Так же тихо распорядился Соболев.

У Никольского не возникло ни единой мысли или желания оспорить это распоряжение. Незаметно подав знак администратору зала, он в течение двух минут заставил выйти весь персонал. И сам закрыл двери, вместе с охраной оставшись в коридоре. Честно говоря, несмотря на то, что все обошлось, и Карина жива и цела, несмотря на то, что самому еще, вероятно, влетит по первое число, Борис не хотел бы сейчас оказаться на месте Кости. Потому что не представлял, что тот ощущает, зная, что при всех стараниях, не сумел полностью оградить жену от такого испытания. Никольский даже думать не хотел, чтобы ощущал, и на что был бы способен, напади кто-то на его Катерину.

Ему действительно не хватало кислорода. Гнев, ярость, бешенство — гнали кровь по телу с такой скоростью, что в глазах темнело. И вина. Чувство, которого он не знал до этого. То, за которое не попросишь прощения, и не получишь того.