Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...

Глава 12

Зажмуриваюсь и уже собираюсь окончательно поддаться панике. И я определенно сделала бы именно так, если бы…

— Знак не видим? — раздается недовольный мужской голос, и он совершенно точно отличается от того, который я ожидала услышать.

А стоит мне открыть глаза и наткнуться на заглянувшего в окно охранника, как звенящая в груди паника за считаные секунды сжимается в горошину и ухает куда-то вниз. От облегчения, которое я, к сожалению, все еще не могу почувствовать в полной мере. Потому что… В неверии оглядываюсь назад, желая убедиться, что у меня не было галлюцинаций и я видела направляющегося к нам Айдарова, но ничего подобного. Его нет. По крайней мере, в поле моего зрения. И нам тоже пора…

— Простите, мы уже уезжаем, — быстро объясняюсь я, выходя из ступора. — Этого больше не повторится. Да, Кость? — А сама смотрю на хмурого дежурного, и даже моя милая улыбочка не в силах сгладить ситуацию.

Мазнув по мне не особо приветливым взглядом, охранник переключает внимание на моего парня.

— Подводишь, Костя. Начальство дало по шапке, — произносит укоризненно, после чего мужчины обмениваются панибратским рукопожатием. Что, конечно же, вызывает у меня удивление. Как давно он на хорошем счету у нашей охраны?

— А полномочий на штрафную квитанцию не дало? — с насмешкой бросает Костик, а затем, приподнявшись, достает из кармана джинсов помятую пачку сигарет, вот только охранник отказывается, и добавляет без тени намека на юмор:

— Я бы с удовольствием обменял лишение премии на твой штраф.

Челюсть сама по себе ползет вниз в преддверии новых извинений, в то время как взгляд судорожно мечется между этими двумя, пока я пытаюсь уловить суть происходящего. Это его типа Айдаров штрафанул?

Костя прищуривается, держа в руках прикуренную сигарету, дым от которой уже летит в мою сторону, заставляя меня поморщиться от дискомфорта, а после я вижу, как он кривит губы, мол: «Не гони».

— Последний раз, Кость, теперь ищи место на парковке, — строго произносит охранник, поправляя козырек кепки. — Мне проблемы не нужны, и без того хватает. Вон, — дергает головой в сторону, — руководство сменилось, кстати, у твоей в конторе, — бросает быстрый взгляд на меня и снова смотрит на Костю, — вообще дышать тяжко стало. Такое ощущение, что он не только их фирму выкупил, но и все здание целиком.

Ох, как же я его понимаю. Но, естественно, молчу, разве что кусаю нижнюю губу, особенно когда ловлю на себе вопросительный взгляд Кости. А потом он снова переводит его на охранника.

— Это тот, что на белом «мустанге»? — с пренебрежением чеканит он, выглядывая из окна. В ту самую сторону, где платная парковка.

— Он самый. Ладно, все, давай, Костян, поезжай, не доводи дело до греха.

— Не паникуй, Володя! — Слышу глухой хлопок, который обычно бывает при крепком рукопожатии, но не могу быть уверена точно, так ли это, потому что Костя закрыл спиной обзор. — Ща я проучу это мудло с золотой ложкой во рту.

Мои глаза тут же округляются от услышанного, и я невольно впиваюсь ногтями в колени. Больше всего на свете хочется надеяться, что мне послышалось и мой парень не воспылал желанием помериться яйцами с моим новым боссом. Ох, нет... только не это.

Панические мысли кружат свои хаотичные хороводы, пока я в полной растерянности наблюдаю, как Костя возвращается за руль и, заведя машину, трогается с места, задумчиво затягиваясь сигаретой.

— Не знала, что ты знаком с нашими охранниками, — лепечу первое, что приходит в голову, лишь бы избавиться от этой гнетущей тишины.

— Не знал, что у тебя новый босс. — Костя делает еще одну глубокую затяжку и шумно выдыхает через нос струи дыма. — У того песок из задницы сыпался, решили помоложе взять?

От того, каким тоном мне прилетает претензия Кости, я даже на минуту зависаю. Как-то быстро он решил поменяться ролями. Вообще-то, это я на него обижена. Но очередное облако дыма отвлекает меня, вызывая приступ кашля, и я незамедлительно приоткрываю окно. Ненавижу, когда он дымит в машине, прекрасно зная, что я этого не выношу. Курит как паровоз. И сколько бы ни боролась с его вредной привычкой, не выходит. Каждый раз ворчу на него, и все равно все по новой. Будто в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Или ему просто безразлично: захотелось покурить — и плевать на девушку, которой дышать нечем…

— Со старым ты что-то как-то не задерживалась на работе, — немного едко подначивает он, а после затягивается никотиновой палочкой и, небрежно плюнув из окна, следом выбрасывает и дымящийся хабарик. Очень здорово. Теперь он злится.

— Эм-м… — прочищаю горло и заставляю себя не падать духом, а чтобы наверняка выстоять под градом неоправданных нападок, напоминаю своему уставшему мозгу, как загулявший Костя прекрасно проводил время в баньке с «друзьями» и не очень-то интересовался подробностями моей жизни. Лучшая защита — это ведь нападение? Видимо, решил воспользоваться этим методом.

Только с чего бы ему нападать, да еще так внезапно, а мне защищаться, если: во-первых, смена руководства стала для меня не меньшим «сюрпризом», о чем мой драгоценный парень тоже не особо расспрашивал; во-вторых, за внешность и возраст директоров я как бы тоже ответственности не несу; в-третьих, Косте ведь совершенно точно неизвестно, почему этот самый новый босс сделал из меня истеричную инфузорию-туфельку, которая не может связать и двух слов. Что очень непохоже меня. Но это отбросим.

То есть Айдаров для него сейчас не более чем «мудло с золотой ложкой во рту». И его похожее на ревность раздражение не имеет никакого отношения к тому, что когда-то я была влюблена в того мужчину. Костя просто-напросто не может этого знать. Единственное, что его могло насторожить, — моя неадекватная реакция на приближающегося мужчину, хотя мне казалось, он не заметил. Хотя, может, и уловил мою нервозность, только не придал ей должного внимания, пока долбаный охранник любезно не ткнул пальцем в Айдарова, сообщив, что он мой новый босс. Конечно, Костя сопоставил все факты и сделал совершенно неверные выводы. Опять же, моя повышенная тревожность могла направить фантазию Кости не в ту сторону. И теперь все выглядит так, будто я нарочно скрывала от него смену руководства. Класс.

Боже, мне срочно нужно что-то делать со своей неадекватной реакцией на любое упоминание об Айдарове. Да. Допустим, он стал генеральным директором в фирме, в которой я работаю, но влиять на мое состояние вне работы просто не имеет права, в моих же силах не допускать подобного. Ладно, дам себе неделю, все же его появление в моей жизни было действительно внезапным. У меня даже не было возможности подготовиться.

Недовольство настолько шумно вырывается из моей груди, что Костя бросает на меня скептический взгляд.

— Перестань на меня так смотреть, — ворчу я и отворачиваюсь к окну, успокаивая эмоции, что, подобно мелким занозам, колют и раздражают.

— Ну и когда ты собиралась рассказать мне?

Да чтоб его!

В порыве эмоций разворачиваюсь и взрываюсь:

— Что рассказать-то, Кость? Свыше не отчитываются перед нами!

Он усмехается, качая головой. Взгляд от дороги не отрывает.

— Ну, судя по тому, как ты тащила меня к машине при виде босса, рассказать есть что.

Мои брови взлетают вверх, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза и не взвыть от абсурда.

— Ты сейчас серьезно? — Голос взлетает на пару октав, и я еще сильнее разворачиваюсь к нему, не скованная в движениях из-за отсутствия ремня безопасности. К черту! Сейчас мне не до этих пустяков! — Что вообще за глупые претензии? Я хоть раз давала тебе повод усомниться во мне? Хоть раз?! — Выплюнув глухую усмешку, он сжимает челюсти, а мое дыхание ломается от внутренней дрожи. Несправедлив он со мной! — Не давала! И тебе прекрасно известно об этом, милый! Чего не могу сказать о тебе! — Последние слова рассыпаются дрожью. Нервы на пределе, мне хочется ударить Костю, но вместо этого я раздраженно вскидываю руки и падаю на сиденье, продолжая возмущаться, пока смотрю вперед: — Начальство его мое новое не устроило! Какой кошмар! Может, ты лучше расскажешь мне о девке, на сиськах которой недавно лежал? — снова смотрю на Костю в надежде, что застала его врасплох, вот только хрен мне. Ни единой эмоции. Разве что длинные пальцы на руле сжимаются крепче. Но я не намерена останавливаться. — Чего молчишь? Хорошо попарился с пацанами? Или мне напомнить, как она сидела у тебя на коленях, а твоя рука была у нее под майкой? М? — Он молчит, полностью сосредоточенный на дороге, а продолжить мне мешает ком в горле, с каждой секундой он предательски быстро увеличивается, поэтому я прячу помутневший взгляд на своих нервно цепляющихся друг за друга пальцах. Вот чего он молчит? — Ты мог хотя бы позаботиться о том, чтобы я не увидела те фото, — выходит как-то жалко и горько. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне обидно.

Шмыгнув носом, поднимаю голову и отворачиваюсь к приоткрытому окну, желая, чтобы вечерний ветер избавил меня от слез. И от горечи, скопившейся в горле.

— А если бы ты чаще интересовался моей жизнью, возможно, знал бы, что Петр Семёнович получил «отставку», которая стала для всех сотрудников шоком. — Немного тише добавляю: — Особенно для меня.

И снова тишина. Только сердце мое бьется чаще и громче. Как сошедший с ума метроном. Вот как так можно? Я ему душу выворачиваю, а он игнорирует тот факт, что причинил мне боль. Неужели и правда думал, не узнаю? Некоторые мужчины будто трудные дети, которые совершили плохой поступок и молчат до победного. Еще и ведут себя как ни в чем не бывало. А когда на них накричишь, то тут же закрываются в себе. Ни прости. Ни извини. Ничего. За мгновение чужими становятся. А тебе надо-то всего ничего: пару слов о том, что тебя услышали, и о том, как сожалеют о своих поступках. Вот только Костя давно не ребенок. И молчит он лишь потому, что неправ и смелости признаться в этом не хватает. Трус.

— Домой отвези меня, пожалуйста, — шепотом.

— Аль…

— Не надо, Кость, — перебиваю холодно, — время, когда я ждала от тебя ответы, прошло. Больше говорить я не хочу. Отвези меня домой.

Боковым зрением вижу, как он заносит руку, а затем вздрагиваю от громкого удара по рулю.

— Ну вот что ты хочешь от меня услышать? — рявкает он, отчего внутри все сжимается. — Чтобы я извинился, как щенок, которого ткнули мордой в дерьмо? Сама знаешь, я не стану. Не тогда, когда от меня чего-то ждут. Извинюсь, когда посчитаю нужным. — Молчи. Молчи, Аля. — Ты вот вечно лезешь со своей нетерпеливой бабской хуйней. Лишь бы мозг вынести! Может, я вез тебя в паб, чтобы все объяснить и извиниться по-нормальному, но теперь ни хера не хочется!

Я зажмуриваюсь от слов, что бьют меня наотмашь. А после выдавливаю сквозь зубы:

— Так и отвези меня домой! И вали к той, перед которой не нужно извиняться! Я не позволю так поступать с собой! — Открываю полные слез глаза и срываюсь на крик: — Не позволю!

Но следующие слова застревают в горле, потому что машина резко дергается в сторону. Секунда, и я понимаю причину. Белый «мустанг», который за считаные секунды обгоняет еще три машины.