Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...

Глава 39

ХАКИМ

Бог смеется надо мной. Иначе я не могу найти объяснение тому, как мог встретить Алевтину в том пабе, да еще и в таком нелепом наряде.

Я не видел ее целую неделю, убеждая себя в правильности своего поступка. А он был чертовски правильным. У меня было семь гребаных дней, чтобы привести свой мозг в рабочее состояние и очистить его от ненужного хлама. Но вместо этого меня ждала совершенно противоположная реальность. Семь дней самых грязных фантазий с участием ее неугомонного рта. Семь дней без какой-либо сексуальной разрядки. Семь дней беспомощной ярости, после того как эта сучка заблокировала меня. Семь дней неизвестности. Семь долбаных бессонных ночей. А сегодня судьба подкидывает мне шпильку в виде этой несносной ведьмы. Вот какого черта именно сегодня она перешла мне дорогу?

Гортанный звук раздражения вибрирует в моем горле.

Мне не нравится то, в какой хаос превращается моя голова после пятиминутного общения с этой невыносимой… занозой.

Очередное напоминание о ней просачивается под кожу и вынуждает пальцы сильнее сомкнуться вокруг руля.

А ее последние слова, подобно изощренной пытке, пульсируют жжением в груди. Я даже тру кулаком беспокоящее место. Жест настолько отвлекает и раздражает, что я не отдаю отчета своим действиям, когда выжимаю газ на полную, наивно полагая, что так смогу успокоиться и переключиться на сидящую рядом девушку.

Вот только это больше ни черта не работает.

Раздраженно сомкнув челюсти, я сосредотачиваюсь на дороге, пытаясь вернуть настрой в прежнее русло. Как бы не так…

Проклятье.

Ничто, никто и никогда не нарушал мои планы так, как это делает Чудакова.

Бог мой. Почему она не может исчезнуть из моих мыслей?!

Больше всего на свете я бы хотел никогда не встречать эту девушку. Ну или хотя бы не трахать ее, черт возьми, спустя пять гребаных лет. Не лезть обратно в болото под названием «прошлое». Но по какой-то необъяснимой причине я хотел именно ее. Да, это было нерационально по отношению к ненависти, которую испытывал к ней все эти годы.

А сейчас чувствую к себе — за то, каким слабаком становлюсь рядом с ней. Точно неуравновешенный подросток, сбитый с толку гормонами.

И все же… как ей это удается?

За всю жизнь ни одной девушке не удавалось наполнить мой здравый рассудок хаосом. Ни одной не удавалось выбить меня из колеи. Потому что со мной такое никогда не срабатывало. Тем более учитывая жесткие рамки, в которые я сам себя загнал.

Никаких интрижек.

Никаких серьезных отношений.

Никакого повторного секса с бешеными сучками. Никогда. Табу.

Все, что меня волновало, — это бизнес и секс, когда это было необходимо для просветления разума.

Рамки, где каждый пункт зависел только от меня или моего желания. Всегда. Контроль был моим неизменным спутником и я, блядь, еще ни разу не забывал о существовании презерватива. И я совершенно не понимаю, почему это произошло именно с Алевтиной и какого черта мозг не смог донести до члена мысль о том, что я просто-напросто на дух ее не переношу.

Продолжай убеждать себя, идиот.

Сам того не желая, возвращаюсь мыслями в тот день, когда моя выдержка впервые дала сбой. Я до сих пор пытаюсь отыскать ответ на один вопрос. Почему я не смог проигнорировать глупый подкол Молотова, когда Алевтина скрылась за дверями бани? Пользуясь отсутствием Паши, этот ублюдок закинул удочку и пошел за ней следом. Пока я у самых дверей не схватил его за шкирку и не оттащил в сторону.

— Серьезно? Так это правда? — Он выдал издевательский смешок. — Паха тебя убьёт.

Теряя контроль, вбил его спиной в стену:

— Скажешь ему, и бизнес, который он собирается оставить тебе, достанется Худякову. Я лично поспособствую этому.

— Ладно-ладно. Расслабься. Я ничего не скажу. И не собирался, братан. Так… неудачная шутка, сорян.

Выдохнув, я небрежно оттолкнул Молотова и яростно взъерошил волосы. Сука, облизал губы, упуская сдавленный смешок. Он развел меня как долбаного лоха. По крайней мере, я так думал, пока не услышал следующее:

— Но тебе лучше прикрыть рот Алабаевой.

Блядь.

Женщины. С ними всегда все сложно. Они созданы, чтобы разрушать и обращать все в хаос. Но эта мысль не успела дойти до здравого рассудка, потому что в следующее мгновение я уже защелкивал щеколду, загипнотизированный большими испуганными глазами Алевтины. Одна секунда, и я сорвался.

На самом деле я сорвался гораздо раньше, от одной ее фразы, брошенной Молотову:

— Я позову, если не справлюсь.

Одна чертова фраза, и я слетел с катушек.

А возможно, Алевтина сама создала первую трещину в моей броне. В момент, когда ее признание вскрыло мне грудь и залилось туда кислотой. Ее честность проникла в кровь, подобно отраве. Я не разговаривал с ней об этом с тех пор, как отец выволок ее из моей спальни. А теперь, спустя столько лет, она бросила мне в лицо то, что я хотел услышать от нее той ночью, вместо лжи, которая разрушила все.

Знаете, это как сорваться в самый последний момент, придумав себе нелепую отговорку. Например, в моем случае: я трахну ее, и меня отпустит. Вот только я должен был знать, что это ни черта не сработает. Не с ней. И черт знает почему. У меня нет никакого рационального объяснения. Ни одного, блядь…

— Хаким? — женский голос мелькает на фоне моих мыслей. — С тобой все нормально?

До скрипа сжав руль, тяжело сглатываю и выбираюсь из липких мыслей в реальность.

— Ты не отвечал. Ни на один вопрос.

Я поворачиваю голову в сторону девушки.

Брюнетка. С выдающимися данными. Раскосые глаза. Чувственные губы, на которые у меня были свои планы, и ноги, поцелованные самой Афродитой. Между которыми я также планировал попировать сегодня ночью. По крайней мере, я действительно хотел этого, пока на мои глаза не попалась одна коротышка в вызывающе коротком платье.

— Почему мы приехали ко мне? — в замешательстве интересуется она и прищуривается, явно ожидая подвоха.

— Потому что тебе пора вернуться к своему мужу.

Ее глаза распахивается, шлюшка явно не ожидала того, что я в курсе ее замужнего статуса . Мы трахались пару раз. Я всегда изучаю девиц, прежде чем поиметь. Но в этом случае у меня случилась оплошность. Наличие мужа малоприятный факт, однако, к сожалению, это тот редкий случай, когда я узнал о нем позже, чем она продемонстрировала мне, на что способен ее дикий рот.

— Но я хочу тебя.

И надо отдать Камиле должное, она вовремя берет себя в руки и меняет тему, подбираясь ко мне, как кокетливая кошка. Возможно, это сработало бы, но не сегодня. Сам не знаю, что на меня нашло.

Я перехватываю ее руку до того, как она успевает схватиться за мой член.

— Не сегодня.

С этими словами я нагибаюсь в ее сторону и открываю дверь, жестом предлагая ей покинуть мою машину.

На секунду наши взгляды встречаются, и я киваю ей на выход.

— Придурок.

Это последнее, что вылетает из ее пухлых губ, и она выскакивает из салона, в порыве бешенства хлопая дверью.

На следующий день я крайне раздражен, когда пытаюсь вникнуть в отчет, который делала сотрудница, бездумно принятая мной на место Алевтины. Бездумно, потому что я тыкнул пальцем в небо, за что теперь и расплачиваюсь. Я ни черта не понимаю. Цифры не сходятся, анализ рынка не сделан и еще мой неудовлетворенный со вчерашнего вечера стояк… Нет, я мог бы сходить и спустить пар в душе, но это, черт возьми, стало бы последней галочкой в списке «Веду себя как озабоченный подросток». Поэтому я предпочёл сосредоточиться на головной боли, которая появилась у меня вскоре после мыслей об Алевтине.

Растерев ладонью лицо, комкаю один лист и швыряю его в мусорку.

Насколько бы все было легко, придержи я свой гребаный член в штанах. Но я это не сделал. Как и многое другое, что обещал себе.

— Почитай! — Резко швыряю бумаги на стол. — Это какая-то хрень! Ни черта не сходится! Мой мозг кипит, а я должен через час отправить все заказчику и успеть на встречу с инвесторами. Какого хрена в моей фирме работает сотрудник, который не может сложить два и два?!

Сусанна растягивает ярко-красные губы, одним глазом просматривая брошенные мной бумаги. Разумеется, она уже ознакомилась с ними, уверен, Суса даже принесла их лично только по одной причине: чтобы позлорадствовать.

— Может, ты все же поторопился с увольнением?

Сучка.

— Ни хрена подобного. — Я хлопаю ладонью по столу. — Тех, что понаписали все это дерьмо, тоже уволь. Можешь, блядь, выгнать пол-офиса, но найди мне того, кто не будет профаном!

— Чудакова не была профаном.

Да, она ни разу не профан. Всегда знала, что мне необходимо и делала свою работу, черт возьми, качественно. Но будь я проклят, если скажу это своей стервозной подруге, которая только того и ждет.

— Суса, не дергай меня за ниточки, если не готова справиться с результатом. — О нет, она одна из немногих, кто готов справиться. Поэтому она лишь одаривает меня притворной улыбкой. К черту это! — И когда наконец моя секретарша выползет с больничного?

— У нее перелом, Хаким. А это, знаешь ли… долгоиграющий процесс.

Я запрокидываю голову и проглатываю мучительный стон.

— Что с тобой? Свидание обломилось в самый важный момент? Еще ни разу не видела, чтобы ты так страдал от синих яиц.

Да. Я тоже.

— Я тебе уже говорил, как я тебя ненавижу? — хрипло срывается с моих губ, пока я, прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, пытаюсь заглушить бурю в груди.

— Да, но ты мог бы делать это почаще.

Прочистив горло, я возвращаю усталый взгляд к подруге, сидящей на углу моего стола в узком платье.

— Прошу тебя, сделай что-нибудь с этим, — я жестом указываю на бумаги. — Я пас.

— Послушай, шутки шутками, но то, что творится с тобой в последнее время, ни в какие ворота, Хаким. Ты столько поставил на кон, забирая эту чертову фирму, и что в итоге? Ты не имеешь права просрать все из-за любовных страданий.

У меня скручивает живот. Все что угодно. Но это, блядь, не любовь.

— Это здесь ни при чем, — раздраженно бросаю и сжимаю челюсти, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Ах, давай, рассказывай, люблю сказки.

— Заткнись и иди работать.

— А ты либо исправляй то, что натворил, либо возьми себя в руки и начни все сначала. Мне твоя голова нужна в рабочем состоянии, а не в таком, отключенной из-за спермотоксикоза. Не заставляй меня помогать тебе.

Закатив глаза, качаю головой.

— Ты испортила мне аппетит.

— Вот и славно. Зато у тебя будет больше времени на то, чтобы вытащить свою голову из вагины и направить все силы на работу. На носу тендер, а ты, к сожалению, лишил нас перспективного варианта. Так что или придумай что-нибудь, или сразу уступи место «Арт-лайну». Кстати, твоя бывшая сотрудница сегодня подала туда свое резюме. Просто чтобы ты не расслаблялся.

Последние слова Сусанны прилетают мне в грудь жестким ударом.

— Какого хрена? — Я чувствую, как на скулах выступают желваки. — Откуда ты знаешь?

Явно довольная собой, Суса соскальзывает со стола, ехидно улыбаясь мне.

— Ведь должен же кто-то из нас держать ухо востро.

Схватив кипу бумаг, она посылает мне воздушный поцелуй и идет на выход, оставляя меня одного с разгорающейся волной новых эмоций.