В глубине тебя

— Я тебе помогу, — говорю я, «заражаясь» его невозмутимостью.

Когда все готово, к нам присоединяется Каро. Выглядит она несколько помято и даже изможденно. Я давно заметила, что из-за мигреней она совершенно не переносит жару, как, впрочем, и перепады температуры в общем.

Симон констатирует факт ее появления легким поднятием вверх бровей и уголков губ, коротко сжимает ее ладонь, затем усаживает между нами за накрытый стол. Ее ждет легкий вегетарианский супчик, приготовленный специально для нее. «Жирное» она «совершенно не переносит». Очевидно, ее сейчас тошнит не только от мысли про мясное, но и от готовки в общем.

Не скажу, что до меня совсем наглухо ничего не доходит — скорее, доходит постепенно, за обедом, ложка за ложкой, взгляд за взглядом, фраза за фразой.

Так что я почти не удивляюсь, когда мы с Симоном принимаемся за второе, а Каро ковыряет только «салатик» и, очевидно вновь придя в тонус, объявляет мне:

— Кати, у нас будет ребенок.

Заставляю себя на манер Симона поднять вверх брови и уголки губ, поздравить и вежливо-заинтересованно справиться, на каком она сроке.

Да какого черта: когда Каро не смотрит, ошеломленно зыркаю на Симона.

Он сам сказал мне, чтобы вела себя с ней естественно.

— Тяжело? — спрашиваю ее.

— Когда как.

— Как решилась?

— Всегда детей хотела.

Вот как? Понятия не имела — ни словом она этого не выдавала, ни вздохом. Ни намеком.

— Побаивалась просто. Сим поддержал. Тоже давно хотел.

Какое совпадение — от его бывшей жены-мужа ведь не случилось...

— Ну... молодцы. Молодец, — и снова дарю «Симу» красноречивый, язвительный взгляд, в котором, надеюсь, читается: «Ты это серьезно, ТВА-Ю Ж МАТ-Т-ТЬ?!!..»

Симон не терпит недосказанностей и возражает вслух:

— Ты знаешь, Кати, сейчас есть пути и средства для адекватного протечения беременности при любой физике.

А психике?.. Наверно, есть свои, специальные таблеточки для беременных шизофреничек.

Блин, не могу вот так, как он, идти на конфронтацию. К тому же кто тут у нас, мать его, врач — я или он?.. Ух, папаша...

Да и наверно, не стоит тревожить Каро, раз ей кажется, что осуществилась ее мечта, и она теперь устроилась. А то мало ли — спровоцирую срыв.

— Что ж... — только и могу, что выдавить из себя.

А сама смотрю на них, на нее — е-мое, худющая — одни глаза... измученная, больная... беременная Джоан Баэз. А тут у них, значит, Вудсток. И почему я раньше не замечала, что Симон смахивает на Боба Дилана? Впрочем, Дилана не было на Вудстоке, да и родила Баэз не от него...

— Жаль, никто не отменял токсикозы, — улыбается Симон и с сочувственной улыбкой кладет руку на руку Каро. — Но Кэри отлично справляется.

А не много ли он на нее навесил?... — думаю. Или это она сама на себя — от жизни урвать, что сможет. От нормальной жизни. Совсем как подруга ее, Нина. Вот с кем она похожа, не со мной. Та-то уж, наверно, поддерживает ее на все «сто».

Ладно, думаю. Значит, и мне придется ее поддержать.

Теперь отчего-то становится более понятен взгляд Гизелы Копф, ее мамы. Что ж, у Гизелы еще будет время свыкнуться с мыслью, что она все-таки станет бабушкой.

После обеда чета Херц-Копф собирается к Симону на Айсвердер. Там еще не готово, но понаблюдать, как работают другие — всегда удовольствие.

— Поедешь с нами? — зовет Каро.

Странные люди — зачем я им?

Мне в голову стукает, что туда, возможно, прихвостится и Франк, живущий «по соседству», и я поспешно отказываюсь:

— Спасибо, но у меня дела.

— Какие? — заинтересованно спрашивает Каро.

— Урвать кусок. И пожирнее. Ой, — спохватываюсь, — прости, не хотела.

Но Каро с улыбкой кивает, мол, теперь «все нормально».

***

Глоссарик на главу ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРУЮ Вудсток

Вудсток — один из самых знаменитых рок-фестивалей, прошедший в 1969, в числе исполнителей была американская фолк-рок-певица Джоан Баэз, беременная на шестом месяце, на фестивале случилось как три несчастных случая со смертельным исходом, так и два рождения ребенка